от. Вот тогда у меня и возникла идея самому возглавить процесс торговли. Благо их тайную мастерскую уже отыскали. Оставалось только решить, как именно все провернуть. Ставить на поток производство кустарных зарядов было опасно, как говорится, сколь веревочке ни виться, а конец найдут и на шею намотают. Значит, нужно было взять жирный куш и прикрыть лавочку. Но для начала нужно было разобраться с «шарашкой».
– Вот тут-то вы меня и нашли, – вставил Кольцов.
– Складывался великолепный пасьянс. Ты должен был разворошить змеиное гнездо, – подтвердил догадку детектива Рудин, – чтобы хозяева этой лавочки поняли, что наступили беспокойные времена и нужна надежная «крыша», ну, как в родных пенатах. Ты со своей миссией справился на пять с плюсом, даже головорезы Александрийского оказались на подхвате.
– Так Роман Оскарович тоже в вашей компании? – С тех пор, как Глеб увидел на яхте «маршала от госбезопасности», его занимал этот вопрос.
– Рома Александрийский – талантливый контрразведчик, но он стойкий оловянный солдатик и ни на шаг от присяги не отступит ни за какие блага мира. Узнай он только о моих фантазиях, моментально пустил бы своего шефа в оперативную разработку. Вышло бы себе дороже, – объяснил Игнат Степанович.
– Ну а что дальше?
– Смерть Шубина пришлась как нельзя лучше. К тому же я предложил нового покупателя.
– Ливийцев, – уточнил Глеб.
– Браво, – искренне восхитился Рудин. – Госбезопасность много потеряла, уволив тебя из своих рядов. Действительно, Ливия, денег у них от нефти как грязи. Я проработал в этой северо-африканской стране больше десяти лет и близко знаком с самыми влиятельными людьми Джамахерии.
– Ну, а как же Муаммар Каддафи? Он ведь всеми силами пытается вырваться из списка стран-изгоев? – недоверчиво спросил Кольцов.
– Король, конечно же, всесилен, но он один. У других сановников может быть и свое, другое мнение. Они прекрасно понимают, что король, как любой человек, смертен, а значит, когда-нибудь уйдет. И тогда политика может полярно измениться.
– Атомные боеголовки понадобятся впоследствии в борьбе за власть?
– Ну, это уже детали, которые нас не интересовали. Главное – провести сделку, – неожиданно резко отреагировал чекист.
– Кто приказал ликвидировать Зубанова?
– Он сам себе подписал смертный приговор, когда решил, что шантажом сможет выбить свою долю. Крохобор, – буднично и немного брезгливо произнес Рудин. – Получив информацию от Шубина, он взялся за Ларсена, тот связался с Осьмухиным, а тот уже со мной. Сперва я забрал у адвоката Зубанова кассету с информацией, которую тот предусмотрительно отправил в Москву. Но не учел одного факта, что у «конторы» на адвоката была солидная компра. После этого я отдал приказ на ликвидацию.
– А плавучий госпиталь, напичканный рентгеновскими установками и аппаратурой для лучевой терапии, это блесна, на которую должны среагировать любопытные? – скосив взгляд на Софи, неподвижно лежавшую у ног Рудина, спросил Глеб. Французские контрразведчики уже наверняка обложили судно тройным кольцом, от небес до дна морского.
– Да, действительно, госпиталь – это финт, или, проще говоря, отвлечение на ложный объект, – Игнат Степанович ухмыльнулся и с досадой добавил: – Я не люблю размениваться на похвалы, но «контора» действительно поступила в отношении тебя опрометчиво. В другое время я бы взял тебя, Каскадер, в свою группу.
– В другое время у меня были свои командиры, – огрызнулся Кольцов, но вовремя сумел подавить свои эмоции и задал следующий вопрос. – И что же вы сторговали своим арабским друзьям?
– Все шесть боезарядов и документацию по технологии производства ядерного оружия. Через каких-нибудь пять-шесть лет они смогут создать промышленный потенциал атомной отрасли. – Рудин на мгновение задумался, опустив голову, как будто раскаиваясь, но тут же свирепо глянул из-под бровей на сыщика. – Не те вопросы задаешь, Каскадер. В твоем положении меня интересовало бы совсем иное.
– Интересно, что же? – насмешливо спросил Глеб.
– Ну, например, сколько я получу за создание еще одного члена атомного клуба. Технология проведения сделки. И наконец, где находятся эти злополучные заряды.
– Согласен, эти вопросы – действительно настоящая конфетка, и если время подошло к десерту, тогда начнем разговор в обратном порядке. Где заряды?
– Здесь, на яхте. Все шесть закреплены на киле, – поспешно ответил Рудин, кивком головы указывая на палубу «Посейдона».
– Ну да, «дохлые» фрогмэны их прикрепили в Африке к борту «Ричарда», а в Марселе их перетащили сюда, – кивнул сыщик. – Как должна была пройти купля-продажа?
Прежде чем ответить, Игнат Степанович взглянул на часы.
– Через час двадцать всплывет подводная лодка Ливийских ВМС. Потом мне передадут необходимые документы, а я отдам заряды. После того, как на материке будет подтверждена оплата, я сообщу представителю арабов, где находятся взрыватели к зарядам и техническая документация.
– А если доблестные ливийские моряки вместо того, чтобы платить, просто вас захватят и под пытками заставят сказать не только где заряды, но и все остальное?
– Элементарно, – Рудин говорил с уверенностью человека, все предусмотревшего. – Под нами глубина около пяти тысяч метров, а возле топливного бака уложено полтонны пластиковой взрывчатки. Если яхта взлетит на воздух, то заряды утонут, и со дна морского их никто поднять не сможет. Покупатели знают, что за сделкой будут со стороны наблюдать, и если что-то пойдет не по плану, все взорвется. Хотя, – Игнат Степанович снял с пояса небольшой мобильный телефон, – наблюдатель – это чистый блеф, а дистанционный взрыватель – вот он.
– Зачем взрыватель, если покупатели верят блефу? – удивился Глеб. – Слишком мудрено получается.
– Взрыватель на тот случай, если какой-то энтузиаст не поверит блефу и попытается сэкономить для хозяев их кровные. Я уже не в том возрасте, чтобы выдержать пытки.
«Отношение к жизни и смерти прямо самурайское, – глядя на пожилого чекиста, подумал Глеб. Перед ним стоял один из последних львов империи, канувшей в бурном море современной истории. Он наверняка провел десятки операций по всему миру, противопоставляя себе разведке вероятного противника. Судя по тому, что до сих пор оставался живым, невредимым и при погонах с большими звездами, он действительно был удачливым разведчиком. – Но на этот раз дедушке не повезло, Акела промахнулся».
– Я ответил на последние два вопроса, теперь настало время вернуться к первому – сколько стоит эта акция.
– Сколько? – спросил Глеб, помня главную заповедь дознавателя: «В допросе мелочей не бывает».
– В отличие от Хусейна, дрожавшего над жалким миллиардом долларов, ливийцы платят десятки миллиардов английских фунтов, которые находятся в пяти банках в оффшорных зонах западного полушария. В сущности, после того, как я получу документы, все эти банки станут моими. И никто не сможет на них наложить лапу, ни США, ни другие государства-хищники. – Рудин немного помолчал, давая своему визави время переварить услышанное, потом снова заговорил: – Ты толковый парень, Каскадер, даже в чем-то гениальный, если смог меня переиграть. Поэтому я предлагаю тебе равную долю, такого куша никто еще не срывал. Подумай. – Не дождавшись ответа, Игнат Степанович сконфуженно спросил: – Ну, так как?
Вместо ответа на вопрос о доле Глеб неожиданно проговорил:
– Заряды с киля должны были снять «тюлени», теперь они отправились к своему морскому богу. Как быть в этой ситуации?
– Отдадим товар вместе с упаковкой, – запросто ответил Рудин, как будто предвидел, что подобное могло случиться. – Зачем нам яхта уже мертвого Осьмухина, лишние вопросы? Пусть ее утилизируют ливийцы. А мы, получив документы, уйдем на «Кракене», лодке специального назначения, которая уложена в специальной нише на носу «Посейдона». Надувной катер оснащен двумя мощными подвесными моторами, и уже до рассвета мы будем в Гибралтаре. Так что насчет доли?
– Десять миллиардов фунтов – заманчивое предложение, – кивнул, соглашаясь, Глеб.
Его лицо выражало то ли раздумья, то ли некую озабоченность. Но вместо ответа «да» или «нет» он спросил: – А зачем вам такие деньжищи?
– Зачем? – спросил Рудин, неожиданно его лицо исказила животная злоба. – А затем, что через год или два меня вышвырнут в запас. Да, у меня есть квартира, есть дача, но на пенсию, даже генеральскую, особо не разгонишься. Правда, дети мои работают в солидном банке, только в качестве клерков, заглядывающих в рот начальству, которое, пока я в «конторе», к ним вполне благосклонно, но вот что будет после отставки – неизвестно. Хотя исход я предвижу. Вот и мне придется идти на поденщину к какому-нибудь толстобрюху. А ведь я всю сознательную жизнь боролся за безопасность своей страны и не собираюсь рвать жилы за жизнь гада, который только и делал, что обворовывал эту страну. Ты сколько лет в частном сыске, наверняка в курсе все этого. Кому понравится ходить в холуях...
– Как же вам удалось уцелеть в этой бойне? – перебил сыщик, указав рукой в сторону кают-компании.
– Я буквально за минуту до этого вышел в гальюн, – признался Игнат Степанович и кивнул на мертвую Софи: – А девчушка оказалась настоящим профи, положила не только Осьмухина, но и двух телохранителей, которые тоже были не подарки. Сработала четко, но в клозет не заглянула. Видно, брезгливая была. В мои курсантские годы нас учили – «разведчик горит на мелочах». Эта истина по сей день не устарела.
– Да, – грустно согласился Глеб с матерым чекистом и тут же надавил на спусковой крючок... – Такие, как ты, не имеют права даже на патрон для себя, – плюнув рядом с телом Рудина, жестко сказал Кольцов. Наклонившись, он поднял неинициированный дистанционный взрыватель...
Роберт Малкин, все это время безмолвно стоявший возле водолазного трапа, от всего увиденного и услышанного впал в состояние оцепенения. Из ступора он вышел только после того, как Глеб направил на него «кольт».