Вот как о тех событиях вспоминает радиоразведчица 313-го отдельного радиодивизиона Валентина Кашкарова. Она была призвана по комсомольской путевке, потом прошла подготовку на курсах и была направлена в Ленинградское военное училище связи.
«В городе Сальске, что в Ростовской области, я окончила школу и мечтала стать инженером-конструктором самолетов. Даже документы успела отослать в институт. А тут война. Мы, выпускники школ, собрались в парке, и вдруг объявляют: в 11 часов будет выступать Молотов. Мужчины, наши ребята ушли на фронт, а девчонки остались. Я работала в Сальском райкоме комсомола, и тут приходит к нам разнарядка: 40 девушек-добровольцев на учебу на курсы радистов-телеграфистов. Мы с девчонками изъявили желание.
Попали в Кабардино-Балкарию, на курсы. Проучились четыре месяца. Всех отправили на фронт, а меня и еще двух курсанток оставили. Возмущенные пошли к командиру. А тот нам говорит: “Вы лучшие, отлично освоили матчасть. Будете обучать новый набор”. И как мы ни старались, не отпустил.
Ну что ж, обучали, готовили радистов для фронта. А когда началась Сталинградская битва, я опять к полковнику: “Отпустите на фронт!” А он свое гнет: “Вот что, Валя, езжай-ка ты в военное училище связи. Закончишь, станешь офицером, больше пользы принесешь”.
Так я попала в Ленинградское военное училище связи, которое было эвакуировано в город Уральск. Вот тут меня и направили в 9-ю роту, в которой учились будущие радиоразведчики. К тому времени я была уже радистом 2-го класса, матчасть знала хорошо. Проучилась полгода, присвоили мне звание младший лейтенант, и в начале 1943 года оказалась в 313-м дивизионе 1-го Украинского фронта. С этим дивизионом дошла до Австрии. Но в Берлине была. Уговорила своего командира подполковника Костина взять с собой, когда они ехали в Берлин. Расписалась на колонне Рейхстага. Хотя откровенно говоря, Рейхстаг мне не показался. Представляла, думала — огромное здание, а он какой-то маленький, задрипанный…»
Путь, пройденный Валентиной Ивановной Кашкаровой, достаточно хорошая иллюстрация к рассказу о подготовке кадров радиоразведчиков. Оказавшись в армии по рекомендации местных комсомольских органов, она могла остаться на курсах в качестве преподавателя-инструктора или оказаться в действующей части в качестве специалиста сержантского состава. Но она стала офицером радиоразведки. Так уж вышло, что младший лейтенант Валентина Кашкарова оказалась на западном театре военных действий. Но следует отметить и тот факт, что первый набор женщин, с которого и началась планомерная подготовка специалистов радиоразведки для частей Дальнего Востока, был осуществлен в мае 1942 года.
Подводя итог разговору о подготовке специалистов в запасных частях, надо сказать: эти части служили единственным источником пополнения кадрового состава радиоразведки. Они подготовили несколько тысяч специалистов рядового и сержантского состава. И это в условиях большой ограниченности материальных ресурсов, нехватке жилых и учебных помещений. Порой не хватало элементарного: писчей бумаги, карандашей. И тогда писали на старых газетах, заостренными палочками на копировальной бумаге. Но подготовка специалистов для фронта не останавливалась ни на час. Занимались по 10–12 часов в сутки. Неспроста за успешную подготовку кадров для радиоразведки 14 офицеров и 5 сержантов полка стали кавалерами орденов и медалей, а командир полковник И. Абросимов получил высшую награду страны — орден Ленина.
Говоря о кадровом составе частей ОСНАЗ, следует вспомнить и о той большой работе, которая проводилась по повышению квалификации радиоразведчиков.
Конечно, в первые трагические месяцы войны порой было не до боевой подготовки и тренировок специалистов. Число классных специалистов сократилось.
30 июля 1943 года начальник Разведуправления Генерального штаба издал директиву, в которой говорилось о том, что подготовке квалифицированных радиоразведчиков в частях не уделяется достаточного внимания, а специалистов высшего и первого разряда мало. Директива требовала усилить подготовку классных специалистов, провести повторную проверку радиоразведчиков. А присвоение воинских званий сержантов увязать с классной квалификацией.
Через полгода прошла повторная проверка, которая показала возросшее число классных специалистов и особенно «спецов» высшей квалификации.
Так решалась в годы войны крайне сложная проблема обеспечения фронтовых частей ОСНАЗ офицерами, а также специалистами сержантского и рядового состава.
«Радиостанции в поле»
Курскую битву, о которой мы говорили ранее, историки чаще всего называют «коренным переломом» в ходе войны. Что ж, характеристика верная. Ведь именно с лета 1943 года стратегическая инициатива перешла в руки Красной армии и немцам пришлось в дальнейшем отступать. Огрызаясь, обороняясь, яростно отстаивая свои рубежи, но отступать до самого Берлина.
Однако Курская битва — это еще и середина войны, перевал на тяжком фронтовом пути. К этому сроку наши радиоразведчики накопили опыт, и началось настоящее противостояние в радиоэфире.
С горечью вспоминая 1941-й, надо было признать: командиры и личный состав частей ОСНАЗ слабо подготовились к действиям в боевых условиях. И дело не только в том, что радиодивизионы попали под огневые удары противника и частично утратили боеспособность, главное — у нас отсутствовал опыт ведения радиоразведки фашистских войск.
Немцы же, наоборот, умело развернули радиоразведку. В сухопутных войсках у них были роты радиоразведки в полевых армиях, взвода — в пехотных дивизиях, а также отдельные стационарные радиоразведывательные пункты.
Роты, на вооружении которых стояли приемники и пеленгаторы «Телефункен», осуществляли перехват радиопереговоров и пеленгацию радиостанций в полосе до 150 километров.
Взвода, состоящие из двух отделений перехвата радиопередач, отделения подслушивания телефонных переговоров и пункта обработки разведывательных данных, вели разведку в тактической глубине.
Немецкая радиоразведка внимательно следила за нашими войсками, использовала малейшие нарушения правил скрытого управления частями, неумелое применение радиосредств.
«В русской армии, — заявлял фашистский генерал Рендулич, — главным образом в артиллерийских и танковых соединениях, а также в инженерно-саперных бригадах была широко распространена отдача распоряжений по радио… Русский радиокод вскоре был расшифрован. Находясь на центральном и северном направлениях Восточного фронта, я был свидетелем того, что отдельные минометные бригады являлись хорошим источником сведений. Русские радисты… нередко обменивались по радиосвязи неслужебными сообщениями, а также передавали данные об обстановке, которые часто были очень важными».
Это мнение противника. А вот и наш старейший радиоразведчик полковник В. Мухин считал, что «очень многое пришлось в первые месяцы войны — “открывать” и усваивать для себя, особенно молодым офицерам службы радиоразведки в центре и на местах».
К концу 1942-го — в 1943 году ситуация изменилась. Но враг был по-прежнему силен и опытен. Так на северном участке Орловского выступа юго-восточнее Брянска оборону занимал танковый корпус 2-й танковой армии. Странный, право же, был корпус. Войсковая разведка Западного фронта постоянно давала сведения, что в его составе находятся 6–8 дивизий (!?). В Разведывательном управлении Красной армии подобные данные вызывали сомнения.
Радиоразведка фронта тоже была в некотором замешательстве. Дело в том, что в радиосети командования корпуса ежедневно отмечалось от 15 до 20 позывных радиостанций.
Специалисты ОСНАЗ вели тщательную разработку схемы связи корпусной радиосети, и вскоре выяснилось, что немцы для маскировки назначили для каждой радиостанции несколько позывных на сутки. Достаточно сказать, что главная корпусная радиостанция ежедневно использовала 8 позывных и дивизионные — по 4 позывных.
Начальник оперативного отделения 1-го радиополка ОСНАЗ В. Модебадзе нередко в шутку называл такие станции «радиостанциями в поле». Надо отметить, что это меткое и точное определение. Ведь в действительности радиостанций не существовало, и возникали они лишь по неопытности молодых офицеров-радиоразведчиков.
«При обработке пеленгов, — считал полковник Петр Добродий, — в оперативных отделениях частей имели место и ошибки другого рода. Так, будучи еще в информационной группе отдела радиоразведки, я был свидетелем такого случая. Уже после окончания Московской битвы одна из частей ОСНАЗ Ленинградского фронта упорно показывала танковую дивизию 4-й танковой группы на своем участке фронта, тогда как она еще в сентябре — октябре 1941 года была переброшена на московское направление для участия в операции “Тайфун”.
В связи с таким положением ГРУ потребовало прислать в отдел радиоразведки все без исключения пеленги, снятые на радиостанции этой дивизии за последние месяцы. Прокладка пеленга показала, что ввиду узкой базы пеленгации радиодивизиона ОСНАЗ Ленинградского фронта они почти в равной мере показывали как на новый, так и на прежний район ее дислокации. Но при прокладке пеленгов в дивизионе офицеры оперативного отделения принимали за истинные только те пеленги, которые давали возможность “держать” дивизию перед Ленинградским фронтом».
Да, разумеется были и ошибки, но от месяца к месяцу мастерство наших специалистов-ОСНАЗовцев неуклонно росло. Во время проведения операции «Багратион» радисты В. Коваль и А. Бару из 394-го радиодивизиона доложили руководству, что навстречу 65-й армии генерала П. Батова выдвигается 16-я танковая дивизия гитлеровцев. Однако командованию дивизиона и разведотделу фронта было известно, что этой дивизии не существует, она полностью разгромлена советскими войсками. Тем не менее разведчики настаивали на том, что они узнали почерк радистов дивизии, которых изучали еще во время Сталинградской битвы. Данные своих подчиненных проверил офицер И. Васильев. Он тоже узнал радистов 16-й танковой.
Истину помогли установить коллеги из войсковой разведки. Из очередного поиска они вернулись с хорошим уловом. В их сети попал командир немецкой танковой роты. Он и подтвердил, что фашисты воссоздали 16-ю танковую, укомплектовали новым личным составом и включили в штат дивизии уцелевших радистов, старых знакомых наших ОСНАЗовцев.