адиосвязи, своим аэродромом.
Все это дало свои положительные результаты: ни один пуск ракеты с полигона Шуанченцзы не остался без внимания наших радиоразведчиков.
В 1973 году экспедиция «Горизонт» одной из первых в системе ГРУ была удостоена вымпела министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть».
А ведь и вправду надо иметь большое мужество, чтобы решиться офицеру с женой и детьми ехать на службу ратную в дикую пустыню Гоби. И ведь ехали, и служили.
Когда однажды в беседе с тем же патриархом радиоразведки генералом Шмыревым я попросил назвать имена лучших офицеров, о которых следовало бы написать, Петр Спиридонович усмехнулся:
— Да о них обо всех писать надо. Хотя я и понимаю, что это невозможно. Впрочем, начните с Игоря Васильевича Ботнера. Он, пожалуй, наиболее заметный в истории экспедиции «Горизонт» командир южного подразделения.
Я разыскал полковника в отставке Игоря Ботнера. Игорь Васильевич служил срочную службу в полку связи Таврического военного округа. Оттуда поступил в Ульяновское училище связи. Окончил, попал в батальон ОСНАЗ, который дислоцировался в Белой Церкви в Киевском военном округе.
Когда батальон расформировали, оказался в Климовске на пеленгаторе, потом на командном пункте.
В 1974 году стал главным инженером — заместителем командира части, в 1984 году Ботнеру предложили поехать в Монголию, в экспедицию «Горизонт». Да не просто поехать, а возглавить часть, которая размещалась в той самой пустыне Гоби, рядом с границей, в местечке под названием Обото-Хурал.
— Но мне 49 лет, через год в запас, — удивился Ботнер.
— Ничего, — успокоили его, — мы продлим вам срок службы.
Игорь Васильевич дал согласие.
«Словом, приехал я в Обото-Хурал, посмотрел, — рассказывает Ботнер, — а обстановка там очень сложная.
Во-первых, Забайкальский округ не выполнял распоряжение Генерального штаба по призыву. В распоряжении было определено, что служить здесь в радиоразведке должны призывники из средней полосы страны. А в части основной личный состав — буряты. Да еще такие, что в семье кто-либо сидел в тюрьме или отбывал наказание в лагере. Там за высший шик среди солдат-бурят считалось нахватать как можно больше наказаний, а еще лучше угодить в дисциплинарный батальон. Иначе по возвращении домой тебя и за человека считать не будут.
В общем дежурный по части ночью не очень-то охотно заглядывал в казарму, ибо из темного угла вполне мог получить сапогом по голове».
С таким положением новый командир части мириться не желал. Собрал начальников отделов, их подчиненных офицеров и спросил напрямую: «Вам не надоело так жить? Если надоело, надо переломить ситуацию».
Заместитель командира по политчасти оказался, к сожалению, человеком слабым. Он больше дослуживал, чем служил. Словом, обошлись без него.
По поводу призыва пришлось свою позицию отстаивать и в Москве, и перед начальником штаба округа. Порой даже очень жестко отстаивать. Зато в первый призыв 1985 года в часть уже пришли студенты, в основном ребята-москвичи. Удалось поработать и с ними. Распределили их по ротам, разбивали бурят. В общем, начали выправлять положение. А в 1986 году часть Батнера уже оказалась в числе передовых по дисциплине в системе «Горизонт».
Привлек к работе Игорь Васильевич и женщин, жен офицеров. Открыли свой детский сад, потом начальную школу. Стали обустраивать городок. А в городке проблем хоть отбавляй: казарменный, жилой фонд — все вместе. Воды, что называется, кот наплакал: одна скважина 54 метра глубиной.
Быстроходные дизельные электростанции на высоте 1500 метров над уровнем моря просто захлебываются, им не хватает воздуха. Приходится трубы с коллекторов выводить в окно. С раннего утра до позднего вечера над городком стоит рев дизелей. Но что поделаешь — электричество нужно всем: и аппаратным на позиции, и казарме, и городку.
Нельзя сказать, что предшественники Игоря Ботнера не хотели исправить ситуацию. Хотели. Даже затеяли строительство водовода, пробурили скважины — одна на 108 метров, другая на 112 метров.
Прокопали траншею, сделали станцию второго подъема и остановились.
Та же ситуация и с дизельной. Заложили фундамент, возвели стены, даже дизель завезли и бросили на полдороге.
Ботнер поинтересовался у предыдущего командира, когда принимал дела:
— Почему бросили?
Вздохнул, развел руками:
— Деньги не выделяют!
Посмотрел Игорь Васильевич — пробурены две скважины, вода великолепная. Полетел в Улан-Батор, к начальнику системы «Горизонт»: что же мы бедствуем, быт не обустраиваем. В общем, убедил, деньги нашлись.
Потом поехал к строителям. Те говорят, мол, мы не против, построим, но вашим предшественникам это не нужно было. «А мне нужно», — ответил Ботнер.
В общем, поставили на сопке емкость для забора воды, большую железнодорожную цистерну. Положили трубы, запустили автоматику. Сразу и работа для жен офицеров появилась, четыре места на станции второго подъема.
Потом решили проблему с дизелями. Ботнер как-то помог директору местного монгольского интерната с соляркой, а местные власти потом ему — с подъемным краном. Правда, такой тяжелый кран был один на весь район, но помогли, дизеля установили.
Дальше — больше. Своими силами построили клуб на 350 мест. Ботнер набрался смелости и, будучи на военном совете в округе, подошел в перерыве к начальнику политуправления, мол, клуб сами построили, а экрана нет, киноаппаратуры тоже. Генерал почесал затылок и сказал:
— Сейчас не обещаю, но подумаю, как тебе помочь.
А через две недели звонок: встречайте из Читы самолет. Встретили. На борту два кинопроектора и большой экран.
«Вот в таком виде я и сдавал часть, — улыбается Игорь Ботнер. — Была школа, детский сад, клуб, а также свет и вода. Что еще надо для жизни?»
Действительно, в 1987 году Игорь Васильевич сделал свое дело и с чистой совестью написал рапорт на увольнение. К тому времени ему уже было 52 года. Как говорят, и честь надо знать.
Однако не тут-то было. Не увольнение в запас ему предложили, а должность начальника экспедиции «Горизонт». И не просто предложили, а попросили. Что ж, надо — значит надо. Опять согласился.
Штаб экспедиции располагался в Улан-Баторе. Перебрался туда. Это уже не Оботу-Хурал, город, столица. Специалисты-радиоразведчики опытные, китайцев по почерку знали. Ведь в свое время кто обучал китайцев? Наши спецы. А это значит у китайцев наш стиль: бесконечная смена частот, позывных.
Работают несколько часов на одной частоте, потом переходят на другую. Далее по графику меняют позывные. И монголы их теряли. Звонил их начальник службы, просил Ботнера прислать в помощь своих офицеров. Присылал. И как бы китайцы не меняли частоты, позывные, наши четко знали — тот Ван-Мин, а этот Бан-ду. Словом, помогали монгольским товарищам.
Командировка полковника Игоря Ботнера закончилась в июне 1990 года. А вскоре наши войска начали выводить из Монголии. Не уцелела и экспедиция «Горизонт».
«Жаль, что такое серьезное разведывательное соединение, — говорил генерал Шмырев, — перестало существовать. И не только потому, что жаль многолетних трудов большого коллектива, но и потому, что за соседом большим и сильным надо посматривать, дабы какие-либо неосторожные шаги не омрачили добрососедских отношений».
Спутник вероятного противника
Мы по праву гордимся тем, что запустили в космос первый искусственный спутник Земли, первого человека. Американцы оказались намного прогматичнее нас. Они с первых шагов рассматривали космос прежде всего как военную составляющую. Ведь космическое базирование разведывательных средств обладает поистине уникальными возможностями. Разведспутники могут вполне законно приближаться и наблюдать за любым объектом на чужой территории на расстоянии в 100 км. Поскольку международно признанный суверенитет государств распространяется только на атмосферное пространство над их территорией.
Эти возможности как в США, так и в СССР политики, ученые, военные осознали еще до начала космической эпопеи.
За несколько месяцев до того, как президент США Эйзенхауэр во всеуслышание заявил о намерении его страны запустить научный искусственный спутник Земли, командование военно-воздушных сил при поддержке ЦРУ объявило конкурс на создание стратегической спутниковой системы для получения детальных изображений земной поверхности.
Запуски американских спутников наблюдения, разумеется, не вызвали восторга у руководителей Советского Союза. Никита Хрущев угрожал, что спутники-шпионы постигнет участь самолета У-2. Однако американцы знали — достать их космические аппараты СССР не сможет. Более того, они еще активнее стали развивать свою шпионскую космическую программу: наряду с аппаратами «Дискаверер» стали запускать спутники «Самос», предназначенные для ведения обзорной фоторазведки.
9 августа 1960 года директор ЦРУ А. Даллес подписал директиву о создании комитета по воздушной и космической разведке.
В 1961 году США выведет на орбиту 32 спутника, в том числе 12 спутников «Дискаверер», 5 — «Эксплорер», 3 — «Танзит», 2 — «Лидас», 1 — «Самос».
Разумеется, не все они были разведывательными. Некоторые использовались для исследования метеорологических условий, навигации, связи, засечки ядерных взрывов. Однако их становилось с каждым месяцем все больше, и жизнь выдвигала важнейшую и в данном случае первоочередную задачу — понять, что за спутники летают над нашей территорией, научиться отличать активно действующие аппараты от ступеней ракет-носителей и спутников, прекративших свою работу. В целях обороны и безопасности страны следовало разобраться в предназначении каждого аппарата и определить степень угрозы, которую он несет с собой.
Радио— и радиотехническая разведка была в числе первых, кто осуществил слежение за иностранными космическими аппаратами. Не все в ГРУ однозначно положительно относились к этим работам. Ведь и вправду прямого указания следить за спутниками-шпионами США не было. С другой стороны, энтузиасты этого дела понимали — пока в нашей стране кроме них наблюдать за космическими шпионами некому.