– Ты смеешься!
Джейд нерешительно и недоуменно перевела взгляд с огромного грациозного зверя на Томми.
– Все нормально, мисс, – сочным техасским говорком сказал дрессировщик тигров. – Вам не о чем беспокоиться. Старина Пенджаб ласков, как домашний кот. Никогда не кусается.
– Все они не кусаются, – пробормотала Джейд.
Глотнув воздуха, она осторожненько положила руку на огромную рыже-черную голову хищника.
К ее удивлению, тигр громогласно замурлыкал.
– Потрясающе! – вопил Томми, делая кадр за кадром. – Черт возьми, малышка, похоже, на твоем счету еще одна победа, – заметил он, когда тигр, судя по всему, очень довольный ее ласками, ткнулся мордой в бедро девушки. – О'кей, вот и все.
Щелкнув аппаратом последний раз, Томми поставил автоматическую перемотку пленки.
– Ты, как всегда, восхитительна, Джейд.
Как насчет того, чтобы распить бутылочку шампанского в ознаменование еще одного этапа нашего успешного сотрудничества?
Надо было отдать должное настойчивости этого парня После четырех лет постоянных отказов, он не прекращал приглашать ее.
– Извини, но у меня уже есть планы на вечер – Значит, в следующий раз, – как всегда, откликнулся Томми.
– Возможно, – как всегда, улыбнулась Джейд.
Она шла переодеваться в свою гримерную, когда ее перехватил Сэм.
– Работа – высший класс.
– Благодарю вас.
– Я собирался было пригласить вас поужинать вместе, чтобы заодно обсудить дальнейшие наши дела, но услышал, как вы сказали Джонсу, что на вечер у вас уже есть планы.
– Да, это так.
Нужно было быть бесчувственным камнем, чтобы не уловить ледяного напряжения в ее голосе.
– Полагаю, мне следует сделать вывод, что вы никогда не сочетаете бизнес с отдыхом и развлечениями.
Джейд вовсе не удивило, что он сходу все понял. Ее удивило собственное ощущение – тревожное, близкое к досаде – что он так легко отступил от своего предложения.
– Я вовсе не хотела вас обидеть, мистер Сазерленд...
– Сэм, – напомнил он.
– Сэм, – поправилась она. – Но дело в том...
– Что вы, не надо никаких объяснений, Джейд Если честно, я и сам стараюсь придерживаться этого правила. – Он вдруг улыбнулся открыто и немного смущенно. – Наверное, я просто немного увлекся женщиной-Тигрицей.
Сэм сделал движение рукой, будто хотел дотронуться до ее волос, но рука замерла на полдороге – Чудно, но я сам, как говорится, автор этой идеи, только сейчас получил подтверждение, что был прав, пригласив для сотрудничества вас. Лучшего выбора я сделать не мог.
– Спасибо вам.
Его слова прозвучали иначе, чем привычные льстивые комплименты, которых Джейд уже наслушалась. Что-то в его голосе, такое теплое, уютное, надежное, позволило ей улыбнуться ему в ответ ласково и совершенно искренне Джейд посмотрела на часы. Съемки заняли времени гораздо больше, чем планировалось; она уже на целый час опаздывала на встречу с Рорком.
– Прошу прощения, – сказал Сэм, заметив ее взгляд – Вам пора туда, где вас ждут, а мне остается куковать в офисе. – Он достал из внутреннего кармана стопку бумаг. – А это посмотрите вечерком. Съемки уже завтра утром.
– Съемки?
– Ролики для телевидения, – напомнил он. – Здесь описание, сценарий и все такое.
– Я вижу, вы время терять не умеете, не так ли?
– Не умею, особенно если что-то по-настоящему интересует меня.
– Я никогда не работала для телевидения.
– Не волнуйтесь. Что-то подсказывает мне, что вы прирожденная актриса.
Джейд вгляделась в его лицо – нет, по-прежнему оно было почти бесстрастным.
– Ну, хорошего вам вечера, – пожелал он, в этот раз позволив себе дотронуться до ее волос. – Увидимся завтра утром, здесь же, ровно в семь.
– В семь утра?
– Со съемочной группой время уже обговорено. Вас что-нибудь не устраивает?
Первая мысль Джейд была о том, какой же властный этот Сэм Сазерленд. Вторая – что этот человек платит ей, и если он потребует, чтобы она в четыре утра явилась на Бруклинский мост, жаловаться и возражать она права не имеет.
– Прекрасно, значит – в семь.
– Вот и хорошо.
По его улыбке можно было понять, что иного ответа он и не ждал.
– Кофе я обеспечу, – пообещал он, развернулся и пошел стремительной и уверенной походкой. Джейд заметила, что Энни, уже двадцать какая-то ассистентка Томми Джонса едва не лишилась чувств, когда Сазерленд остановился, чтобы поговорить с ней. В чем не было ничего удивительного, сочла Джейд, поскольку Сэм – обаятельный, привлекательный мужчина. И, главное, чувственный.
Эта последняя мысль сразу вызвала лавину эмоций. Рорк. Рорк. Сегодня ей предстоит самый страшный вечер в ее жизни. Сегодня ей предстоит сказать любимому человеку, что они больше никогда не увидятся.
– Ты не представляешь, как мне не хватало тебя.
Не только в словах, но и в глазах Рорка была ласка, радость, любовь. Он не отрываясь смотрел на нее.
Высвободившись из его объятий, Джейд подошла к окну, раздвинула тонкие шерстяные шторы, посмотрела на раскинувшийся внизу Центральный Парк.
– Чем закончились сложности с инженерной инспекцией?
Рорк пожал плечами.
– Все о'кей. Мне удалось убедить чиновников, они дали положительное заключение. Платить не пришлось.
– Платить? Взятку давать, что ли?
– Таков уж наш архитектурно-строительный бизнес, Джейд. Только я не играю в эти игры. – Он быстро пересек комнату, подошел к ней. – Почему мы говорим о делах, когда только встретились после четырех жутких недель разлуки?
Рорк повернул девушку к себе, наклонился к ней, коснулся лбом ее лица. Она не поднимала глаз.
– Четыре недели, – едва слышно повторил он, – целая вечность.
Они стояли молча, неподвижно, соприкоснувшись лбами, закрыв глаза. Джейд слушала доносившиеся с улицы звуки – гудки автомобилей, цоканье копыт по асфальту – и вспомнила давнюю волшебную ночь, когда Рорк возил ее в экипаже вокруг Парка.
Она поежилась.
– Замерзла?
Рорк провел ладонями по ее рукам. – Она отстранилась.
– Да нет, – коротко ответила она, зарывая свои чувства все глубже и глубже.
– Что неладно?
– С чего ты взял?
– Я же вижу – ты будто сама не своя.
– Просто устала. – В большой степени это было правдой. – Съемки были рассчитаны на четыре часа, но Томми не учел, что тиграм каждые сорок пять минут надо давать передышку, чтобы звери не раздражались. И ты не представляешь, какой жуткий от них запашок, между прочим. Да, узнай публика этот секрет, никто не станет покупать духи Сазерленда, но, к счастью...
– Лапушка, – перебил ее Рорк, – о чем ты говоришь?..
– Да, – она глубоко вздохнула, помолчала. – Просто пытаюсь объяснить тебе, почему я не сияю, как обычно. Извини, Рорк, ты, наверное, привык, что женщины развлекают тебя.
– Я совершенно не жду от тебя этого, Джейд.
– Вот и хорошо, – обожгла она его вымученной улыбкой. – Потому что, боюсь, концертные туфельки я сегодня не прихватила.
Рорк взъерошил свои густые темные волосы, вгляделся в ее лицо, будто стараясь угадать, что за состояние она переживает.
– Я что-то не пойму тебя. Ты на меня сердишься?
– Почему я должна на тебя сердиться?
– Ну, например, потому, что я слишком надолго задержался в Сан-Франциско, но ты ведь знаешь, что причиной тому были дела.
– Да. Так ты мне и сказал.
– Ты будто не веришь мне?
Джейд пожала плечами.
– Надеюсь, ты не осудишь меня, если я поинтересуюсь, не возражала ли Филиппа Хэмилтон против твоего скоропалительного отъезда в Нью-Йорк?
– Ты что, ревнуешь? К Филиппе?
– Нет, конечно.
– Это хорошо. Кстати, тебе для заметки: я со дня возвращения из Греции не имел ни одной женщины.
– Ты волен распоряжаться своей жизнью, Рорк. Я не имею права что-либо говорить тебе или, не дай Бог, вмешиваться. Точно так же, как ты – в мою.
Не скрывая досады и огорчения, он взял ее за подбородок и, когда она хотела отвернуться, почти заставил посмотреть себе в лицо.
– Что, черт возьми, происходит? Я думал, мы окончательно объяснились на Серифосе, помирились, если хочешь.
– Объяснились? Помирились? – подняла брови Джейд. Все это для нее оказалось труднее, чем она ожидала. Было ощущение, что она пытается без карты пройти по незнакомой местности. – Значит, ты так думал?
– Да. Я действительно думал именно так, – выдавил Рорк.
– Ну, я думаю, ты ошибался.
Горькие, едкие слова вынужденной лжи жгли горло, как застрявшая пилюля.
Но, даже видя реакцию Рорка, Джейд заставила себя быть бесчувственной. Она как бы сделала сама себе глубочайший наркоз перед этой невыносимо тяжелой операцией на сердце, больном любовью к этому человеку.
– Я не верю тебе. Господи, да то, что было у нас с тобой на острове, гораздо серьезнее какого-то пустого курортного романа, Кэсси.
Он назвал ее прежним именем, что говорило о его раздражении, даже обиде. Но как бы ни было ей больно наносить ему удары, выбора не оставалось. Потому что если она скажет правду о своей матери и о его отце, Рорк кинется в драку с Кинлэном, и в результате с Белл будет покончено, с Белл, которой и так досталось в жизни больше, чем достаточно. А этого Джейд допустить не могла. После стольких лет уловок, даже лжи ради матери, она не могла сдаться так легко, пусть даже ей самой будет до смерти больно.
Кинлэн Гэллахер не оставил ей выбора. Ни шанса, ни лазейки. И если сейчас она дрогнет перед Рорком, перед его обидой, гневом, ее нервы не выдержат.
– Ты прав, – сказала она, положив ладони ему на грудь, чувствуя биение его сердца. – То, что было на Серифосе – чудо. Я никогда не забуду этого. Но это не было реальностью, Рорк, а просто сказкой, созданной для нас солнцем, морем и оторванностью от всех, кто знает нас.
Всю ту удивительную неделю будто на всей Земле жили только мы двое. И воспоминания эти останутся со мной навсегда. – Джейд отвернулась не в силах больше смотреть на него. – Но вот мы вернулись к нашей земной жизни, и у нас она у каждого своя.