ение на земле возле костра. Мы с Ясу разом вскочили на ноги и склонились над знакомым золотым бутоном. Безвременник! И ещё один, на глазах пробивается из-под земли!
— А, это? — заклинательница не повела и бровью. — Всего лишь моя кровь. У нас, кицунэ, из её капель вырастают цветы. Склоны горы Мита теперь — живописнейшее место… А вы, господин Ю, и не удивлены, как я погляжу?
— Мне доводилось слышать об особенностях крови волшебных существ, — пожав плечами, ответил тот. — Правда, не мог понять, где вы поранились там, в подземельях.
— Скобами при спуске, они на редкость острые… а я слетела по ним в спешке, скрываясь от рьяного воздыхателя. — Она так нежно улыбнулась Ясу, что было понятно: ничего обидного не подразумевалось.
Хитрый ханец, он всё знал! А что не знал, о том догадался. "Ах, господин Татибана, я не даю клятв, но мне ка-а-ажется, что вы её тут не найдёте…" Ну конечно, смотрел на ключ и смеялся в глубине своей тёмной души!
— Готово, — наконец, выдохнула женщина, зажимая фигурки в ладонях, сложенных горсточкой, и встала. — Прошу следовать за мной. Если задумка удалась, они не размокнут в воде и не потонут, а поплывут к хозяину. Пройдёмся немного вдоль берега, проверим.
Мы спустились к реке. Химико снова подула на сикигами и развела руки. Едва различимый серпик идущего на убыль месяца осветил престранную картину: бумажные человечки поплыли по воде, словно детские кораблики, которые мы с Ясумасой когда-то пускали в весенних лужах, но… против течения!
— Ой! — воскликнула Химико.
— Что-то не так? — обеспокоенно приобнял её Ясумаса.
— Конечно, не так! — она осмотрела нас поочерёдно. — Вы что, не поняли? Овара — ниже по реке! Господин Хитэёми, ваш недоброжелатель — не придворный онмёдзи!
Ночь. Холмы освещены струящимся белым сиянием, ниспадающим с неба, подобно колышущимся от ветерка занавесям. Огромная, в половину беззвёздного свода, луна то скрывается в молочной пелене облаков, то выплывает из них, подобно рыбе-шар. Кажется, это её лучи, а не лёгкое дыхание окружающего мира, пригибают полночные травы…
Красиво… но почему же так страшно? Почему хочется закрыть лицо руками и спрятаться от этих губительных потоков света? Но куда… боги, здесь нет ни одного укрытия! Холмы с каменными осыпями на вершинах ярко озарены, лишь в ложбинках меж ними залегают тени, такие смутные, такие ненадёжные… Ах!
Луна снова явила свой лик. Белая полоса, словно выдернутый из ножен меч, возникла рядом со мной; я едва успел отскочить, попятиться в спасительный полумрак. Луч расширился, затем неожиданно исчез — набежала очередная туча. Как я был рад её появлению! Но недолго…
Всё моё существо заполнил безграничный ужас, в котором растворилась и память о собственном «я», и любые здравые мысли. Я прижался к земле, подобно животному, застигнутому врасплох внезапно появившимся охотником. Укрывшись ветхим покрывалом тьмы, я ждал неминуемого конца, неспособный даже поглядеть в лицо своему страху. Сейчас луна выйдет полностью, её свет коснётся моих волос и…
На траву легла чья-то тень, преграждая путь неумолимому сиянию. Не человеческая. Я слегка приподнял голову. Луна, предвкушающая верную победу, возвышалась над макушкой холма, к подножию которого я приник. В её свете очертания тела моего спасителя — а именно таковым я счёл существо, вставшее на дыбы — расплывались, и вся фигура была словно залита чёрным, лишь края слегка искрились. Но что это было за создание? Мне показалось, что у него четыре ноги и хвост, как у дракона — длинный и с множеством завитков. Великолепная грива развевалась по ветру, но на коня оно похоже не было — что-то в его морде было неправильным. Присмотреться я не успел, ибо в тот же миг существо взбило воздух копытами, по холмам пронёсся звук, не похожий ни на что из ранее слышанного, и я сел на футоне, тяжело дыша. Кто-то обнимал меня за плечи, и было совершенно безразлично, кто. Некоторое время я так и сидел — сил хватало только на дыхание. Затем отстранился, затравленно огляделся, но почти ничего не различил в полной темноте нашей повозки. Это обстоятельство, как ни странно, меня успокоило.
— Что… что это было?.. — прошептал я, сглатывая слюну.
— То, — раздался над моим ухом искажённый голос Ю, — за что я обязательно оборву руки его виновнику. Руки, ноги, и всё, до чего дотянусь!
Он был исполнен такого бешенства, что я даже не усомнился: это юмеми создал во сне то существо-защитника. Надо будет расспросить его, что это такое. Как-нибудь потом.
— Спасибо, — тихо прошептал я, нащупав в темноте сначала его плечо, а затем и руку. — Думал, что умру от страха.
— На это и рассчитывали. Не переживай — в том, что ты перенёс, нет ничего зазорного. Как ещё сопротивлялся, уму непостижимо! А наш противник недурён… — уже спокойнее продолжал ханец, — подумать только, проверил успешность работы своих прислужников самолично, да ещё и во сне! Кто бы предположил, что мы столкнёмся с таким разносторонне одарённым господином. Запомни, Кай: такие люди опаснее, чем кто-либо ещё. Даже и не знаю, чего от него ожидать. Если судьба даёт возможность выбирать противника, лучше иметь дело с тем, чьи знания и умения ограничены узкой областью, в которой он весьма силён. Слабые, но способные выкинуть что угодно — опаснее. А этот меня впечатлил во всех отношениях.
— Но ты же сильнее? — взволнованно спросил я. — В сновидениях. Ты же его победил?
— Увы, твой настойчивый поклонник сбежал, не успев пострадать, — грустно ответил тот. — У меня был выбор — защитить тебя или поймать его. Сам понимаешь, что ещё мне оставалось…
Я с благодарностью сжал руку юмеми.
— Пойдём, подышим воздухом? — предложил тот. Я отшатнулся.
— Нет! Я… не могу.
— Почему?
— Луна! — А я-то думал, что меня отпустило… Если бы! Стоит только вспомнить этот страшный белый свет… а ведь мне так нравилось любоваться ею!
— Кай, — мягко сказал юмеми, взяв меня свободной рукой за локоть. — Нет там полной луны. Вспомни, месяц идёт на убыль, и едва заметен. Через три дня возродится новое светило.
— Точно?
— Какой ты невнимательный… Точно!
И правда, теперь-то я вспомнил.
Тотчас же ощутив безотлагательную потребность прогуляться, я выбрался наружу, порадовавшись, что наши перешёптывания никого не потревожили. Хотя, есть у нас один умелец, так что ничего удивительного… С опаской взглянул на небо. Высокий свод и впрямь усеян одними только звёздами, яркими, словно драгоценные камни. Тончайший серпик месяца скрылся за холмами ещё когда мы готовились ко сну. Надо же, в кошмаре я утратил все представления о яви. Даже мысли не возникло, что сплю.
— Ну что, полегчало?
— Наверно. Скажи, а зачем ты вытащил меня на свежий воздух? Усыпил же остальных, как пить дать.
— Я их не просто усыпил. Отныне наш маленький отряд будет почивать под лучшей защитой на этом острове. Я действительно взбешён. Этот мерзавец играл моими камешками![48] Пусть только сунется ещё разок. Сегодня мне пришлось действовать поспешно, отражая нанесённый удар, но в будущем… — он тряхнул волосами.
Я от всей души пожелал своему противнику спокойной ночи и приятных сновидений. Действительно, разгневанный Ю — явление редкое, а оттого вдвойне страшное.
— А всё-таки, зачем ты вывел меня на прогулку? Даже… луной не полюбоваться, — сделал я попытку пошутить.
— А затем и вывел, чтобы ты не вздрагивал от ночных шорохов до конца своих дней, — в голосе юмеми прозвучала лёгкая насмешка. — Только подумай, сколько интересного прошло бы мимо! Но, раз всё в порядке, возвращаемся, как-то зябко.
С последним нельзя было не согласиться. Мы залезли в повозку и улеглись, зарывшись в покрывала. Холод пробивался даже сюда.
— Ю, можно тебя попросить? — неуверенно проговорил я, поворачивая голову в его направлении.
— Попросить — можно, — как обычно, уклончиво ответил он.
— Разреши мне взять тебя за руку. Так, на всякий случай… Только сегодня!
Ю рассмеялся.
— Вот ведь ребёнок! Ладно уже, подползай. Так даже теплее.
Довольный, как кицунэ после полумиски риса, я придвинулся к ханьцу, тот обнял меня, и я тотчас же умиротворённо заснул, напоследок сообразив, что юмеми мог бы усыпить меня и без этого.
Глава 2Бедствие
(Первый День Древа — Второй День Руды месяца Светлого Древа, 499-ый год Алой Нити)
Следующие несколько дней прошли без особых происшествий. Вот так всегда: то густо, то пусто! До Суми — городка, живущего одной лишь добычей угля и задавленного своим неимоверно разросшимся западным соседом Гёттэном — мы добирались два дня. Гораздо дольше, чем надеялись. Дорога по берегу реки, столь ровная на рисунке, оказалась извилистой и, что гораздо хуже, подмытой весенним разливом. Иногда мне казалось, что пробивать путь по быстрой воде Мидорикавы было бы проще, чем подвергаться опасности сползти туда случайно, огибая по кромке свежий оползень. Позже выяснилось, почему река такая бурная: впереди оказалась теснина, а сама дорога принялась петлять высоко над ней, опоясывая бока лесистых возвышенностей. Мэй, управлявшаяся с животными в таких условиях, вызывала у меня всё больше и больше уважения. И откуда она всё знает, и от кого научилась? Ю утверждал, что не ведает сам.
Впрочем, у неё был отличный помощник. Не успели мы тронуться в путь утром Первого Дня Древа, как Химико попросила остановить повозку и соскочила в придорожную пыль. Уговоры и даже мольбы Ясу не возымели на неё действия — ехать внутри она отказалась наотрез. Дескать, укачивает, и не видно, что по сторонам. Позже, на вечернем привале, Ясумаса сообщил нам, что его избранница не переносит замкнутого пространства, особенно в такой тесноте. Объяснений этому не требовалось.
Тогда же, видимо, состоялся и их разговор наедине, после которого Ясумаса долго ходил то с видом покаянным, то с выражением неземного счастья на лице — вероятно, не мог определиться, какому из чувств отдать предпочтение. Я допытался у друга, что тайна исчезновения Химико состояла в нарушении поклонником обещания никому о ней не рассказывать. Как она это почувствовала — кто их, кицунэ, разберёт? Наверно, тоже какое-то волшебство. Опечаленная очередным предательством, исходящим от представителя рода людского, она решилась предать дорогое имя забвению, и в то же время не могла уйти из Овары, не увидев любимого хотя бы издалека. Ясу же… каким нюхом