Тем временем в православном и латинском христианстве эта традиция сохранялась при посредстве монашеских общин. Нетленность и феномены сияния в восточном и западном христианстве сопровождались в агиографической литературе рассказами о всевозможных чудесах. Среди их примеров были явления – иногда в момент смерти – Иисуса, Марии и святых; авторы-мистики сообщают о детальных видениях и продолжительных устных беседах (речениях); личных откровениях, которые обрели общее признание, таких как Святейшее Сердце; чудесах евхаристии, например в Ланчано, Каскии и Больсене. Другие сверхъестественные феномены наблюдаются в жизнях буквально тысяч мистиков и святых: внезапное исцеление; сверхъестественные Божьи дары, например предвидение (пророчество); стигматы как проявление воскресшего тела Иисуса; левитация и сверхчеловеческая сила (св. Жерар Майелла обладал способностью гнуть железо, спасать рыбацкие лодки во время бури и левитировать, когда нёс тяжёлые предметы); исцеления, совершённые святыми, воздействовавшими на живых во сне и видениях; святые масла, манна и мирра, исходящие от икон, гробниц и костей; нетленные тела святых, источающие ароматы; экзорцизм; и тому подобные вещи. У меня самого был опыт тела света Иисуса в виде образа Плащаницы, когда я медитировал в часовне в Италии в 1984 г. Люди с богатой интуитивной мистической жизнью сообщают о световых феноменах и появлении тел света в видéниях, а также в мистицизме таинств, где освящённый хлеб причастия излучает свет. Видéния тела света не только подтверждают наши предчувствия жизни после смерти, но и предполагают, что провидец сам уже живёт на уровне тела света. На самом деле ещё до своей смерти человек начинает проявлять признаки достижения. Святой Падре Пио из Пьетрельчины (ум. в 1968 г.) в Южной Италии использовал дар билокации, чтобы помогать людям в крайней нужде вдали от своего южно-итальянского монастыря, будучи молодым священником, ещё до того, как был отмечен стигматами. Наш поразительный йогин из народа кхампа, лама А Кхьюг из гомпы Я Че, заверил, что проявит после смерти радужное тело (очевидно, это и произошло, ведь он оставил в качестве реликвии крошечное усохшее тело), и в качестве доказательства предложил две фотографии, где он светится, сделанные во время медитации в темноте. В даосских алхимических практиках, практиках расаяны (алхимии) тамильских сиддхов, каббалистической медитации меркавы, йогических практиках тонкого тела, шести йогах Наропы и т. д. прижизненное знание о достижении подтверждается посредством проверяемых знаков.
Чтобы проверить подлинность этих переживаний, нужно в строго регулируемых условиях культивировать созерцательный опыт. Хотя внимательное чтение мистических текстов раскроет некоторые замечательные переживания, которые не могут быть лишь психотическими иллюзиями или простыми метафорами, от читателя ожидают не только способности читать текст. В современную эпоху, в последние пятьсот лет по всему миру происходит вырождение и разрушение созерцательных институтов: железный век войны против древних духовных традиций наступил почти во всех частях света. Эти события задокументированы, но нечасто упоминаются в исторических сочинениях. С христианским монашеством – и особенно восточным христианством как цивилизацией – современность обошлась так же плохо, как колониализм с коренными традициями.
Происходит чудовищное падение уровня обучения (как преподавателей, так и мест обучения) созерцательному и мистическому опыту и развитию интуитивных способностей. Созерцательный опыт – полноценное искусство: способность, которую нужно развивать как призвание. Эту способность в определённых людях признавали врождённой. После испытания и посвящения её развивали в период ученичества точно так же, как преподавали другие навыки или ремёсла. Когда человек достигал мастерства в ремесле, его могли принять в гильдию профессионалов. Такой сценарий встречается среди шаманов и даже среди еврейских пророков. Очень трудно получить стабильные результаты, обучаясь лишь часть времени; это невозможно сделать без учителя. Возможно, даже более важно, чем учитель, внутреннее ощущение призвания, страсть к подобной жизни – такая же страсть, какую танцор, спортсмен или художник испытывают к своей профессии. Любой человек может иметь опыт единого сознания, спонтанные пиковые переживания, внетелесные переживания, околосмертные переживания и т. д. Такой опыт убедительно показывает, что мы – не наше тело, но одновременно мы начинаем понимать, что наше тело – неустранимая часть тайны нашего бытия и становления. Можно воспринимать тело как сплетение энергий, которое преображается в соединении с духовным развитием и в результате него. Мне видится, что задача, стоящая сегодня перед человечеством помимо обеспечения мира, справедливости, безопасности, здоровья и экономического благосостояния всех людей, – развивать программы обучения, которые раскроют нашу естественную способность к духовному развитию. С созерцательной точки зрения формировать мир, удобный для человека лишь в плане тела, без какого-либо внимания к душе, – совершенное безумие. В сущности, такая стратегия несостоятельна, поскольку, даже если сильно упрощать, мы понимаем, что когда люди сосредоточиваются на материальных удобствах без нравственной или духовной дисциплины, они быстро находят поводы для зависти и ссор по поводу мимолётных различий, из-за которых чужая трава кажется зеленее, чем собственная. Материальный прогресс, к сожалению, не развивает альтруизм, а, скорее, порождает высокомерие и насилие. Похоже, практика применения пыток, характерная для великих держав, – симптом безрассудного стремления защитить свою «безопасность» при помощи государственного терроризма и кафкианских бюрократических правил. Не пора ли людям начать развивать интуитивные, мистические и нравственные способности с тем же упорством, с каким мы тренируем тело в лёгкой атлетике, руки – в искусствах, а рациональный ум – в исследованиях?
Сиро-персидская Церковь на пути в Китай
Важная книга монаха Бозе, Маттео Николини-Цани, «Сияющий путь на Восток» (The Luminous Way to the East) позволяет нам взглянуть на историю христианства в Центральной Азии125. Присутствие христиан и манихеев в этой области может объяснить многие моменты, связанные с возникновением новых школ духовности в VII–X вв. В этот период мы находим многочисленные свидетельства трудностей при объединении понятий аскетизма и воплощения. Идейный обмен, которые происходил в контексте ныне утраченных цивилизаций Великого шёлкового пути, обязывал мастеров различных религий пересматривать свои взгляды и придумывать прежде неизвестные способы выражения целей духовной жизни. Традиционное христианское богословие выступало за телесное воскресение; буддисты заявляли о бестелесном спасении, как и те школы йоги, которые отстаивали кевалью (совершенную изоляцию ума, не обремененного дискурсивным мышлением). Христианство и манихейство были par excellence религиями мистицизма света, но таковыми были среди прочих и буддизм махаяны, и шиваизм. Переход от раннего к мистическому христианству в IV и V вв. подготовили Сирийские церкви к замечательной встрече с религиями, неизвестными первым христианам126.
Корни сирийской монашеской духовности в эллинистическом христианстве
Чтобы оценить влияние христианской монашеской духовности на культурные сферы Центральной Азии, Китая и Тибета, следует обратить внимание на явление, которое по праву можно называть «евагрианской траекторией». Этот термин является попыткой обобщить ряд принципиально монашеских подходов к христианскому образу жизни, делающих особый акцент на духовном развитии, суровом нравственном самоисследовании, отношениях «учитель – ученик», интеллектуальном размышлении и длительной практике медитации и созерцательной молитвы с наставником. Эти особенности специально направлены на глубинное превращение монаха в преображённого alter Christus («другого Христа», то есть в помазанного христианина, полноценно участвующего в таинствах, которые освящают вселенское тело Христа).
Среди других ключевых особенностей евагрианской системы – особая чувствительность к толкованию снов, борение с бесовскими иллюзиями и продолжительные практики духовного различения, нацеленные на определение подлинности высших переживаний мистической жизни. В египетских условиях такой образ жизни обычно вела община отшельников, которые бóльшую часть недели проводили в уединении в отдельных кельях, соблюдая предписанный распорядок псалмодии, размышлений о Писании, ручного труда и очень умеренного питания. Более опытные монахи получали конкретные темы для размышления, которые им следовало в течение недели экзистенциально осмыслять. Они обсуждались с Аввой или Аммой (духовным отцом или матерью) в конце недели в общей духовной беседе или в некоторых случаях наедине. Эта система в целом предполагала полную преданность делу монашества в манере церквей христианского Востока, особенно Сирии и Египта. Эти сценарии монашеского образа жизни отцов-пустынников и матерей-пустынниц IV и V вв. влияли на монашеское движение в самых разных христианских культурах, процветавших в то время от Ирландии до Палестины, от Эфиопии до Йемена, от Северной Африки до Месопотамии, от Азии до Малой Персии – и наконец через Центральную Азию добравшихся в Китай.
Корни евагрианской траектории можно проследить в более мистических текстах Нового Завета, таких как писания Иоанна (Евангелие от Иоанна, главы 1, 6, 14–17), послания к Ефесянам и Колоссянам, некоторые отрывки из Первого послания к Коринфянам (глава 15), Второго послания к Коринфянам (глава 12) и Послания к Римлянам (глава 8). Эта мистическая традиция также опирается на традицию изречений в синоптических Евангелиях и, возможно, в Евангелии от Фомы. В сущности, для отцов-пустынников традиция изречений стала стандартной литературной формой, apophthegmata, которая в многочисленных изданиях составляет известнейшую историю опыта пустынничества / отшельничества в христианской литературе.