67. Возникновение Христа – возрождение нашего внутреннего человека, которого Христос, как хороший строитель, возвёл на краеугольном камне здания своего тела во время его строительства (VI, 39).
68. Смерть Христа – таинственная работа, которая снова забирает тех, которые надеялись на него в этой жизни, в вечную жизнь (VI, 42).
69. Красочные искушения открывают нам многочисленные страсти, скрытые в наших душах, когда исходят от нас; мы должны «больше всего хранимого хранить сердце своё», опасаясь, что, когда явится предмет, к которому мы имеем страсть, бесы сразу же увлекут нас и мы совершим что-либо противное Богу (VI, 52).
70. Разум подобен Богу не потому, что бестелесен, но потому, что способен на познание Святой Троицы (VI, 73).
71. Равноценный телу – тот, кто равен ему по качеству (VI, 78).
72. Равноценно разумной природе – то, что равно в знании (VI, 80).
73. Святые ангелы наставляют некоторых людей словом; ведут других посредством снов; других делают целомудренными через ночные ужасы; и заставляют иных ударами возвращаться к добродетели (VI, 86).
74. Согласно слову Соломона, разум соединён с сердцем и свет, который является разуму, по всей видимости, возникает в голове как части тела132 (VI, 87).
Как показывают многочисленные цитаты, этот отец-монах IV в. уже заложил основы распорядка школы созерцательной практики, направленной на достижение телесного воскресения в свете. Сиро-персидская монашеская традиция разовьёт эту траекторию гораздо дальше.
Несторианство и его усвоение в Сиро-персидской церкви
При обсуждении истории Церкви, которая ныне известна как Ассирийская церковь Востока133, иначе Сиро-персидская церковь, необходимо подробно поговорить о двух важных моментах. Первый момент – конфликт между двумя великими христианскими патриархами начала V в. Кириллом Александрийскими и Нестором Константинопольским. Два этих патриарха выражают долгую историю богословских размышлений, сосредоточенных в египетской Александрии и сирийской Антиохии. Александрия – вслед за Климентом, Оригеном, Афанасием, Дидимой Слепым и монахами Нитрии и Скита – обычно видела глубинное единство в личности Христа, где человеческая природа (Иисус из Назарета) восходит в слово Божье и образует одну природу (монофизис) – как кусок железа, помещённый в пламя печи, в результате целиком обращается в пламя. Подобная духовность нашла отражение в историях, хорошо известных из повествований Отца-пустынника, в которых мы видим, что цель монаха состояла в том, чтобы «целиком воспламениться» Божественным Духом, и в которых провидцы воспринимали священников и епископов при совершении евхаристической службы как «воспламенённых». В Александрии также предпочитали аллегорическое толкование Писания и чтили Марию Теотокос (Богоносицу), или, как мы говорим на Западе, Богоматерь (Dei Genetrix). В Антиохии, с другой стороны, хотя там читали произведения Оригена и каппадокийских отцов, которые сильно повлияли на Евагрия, обычно различали две природы Иисуса Христа – человеческую и божественную. Антиохийское богословие склонно было сосредоточиваться на буквальном, историческом Иисусе Евангелий, иногда, похоже, не только различая, но и разделяя две природы Христа. В Антиохии Мария была Матерью Христа, но её неправильно было называть Матерью Божьей. С IV по VIII в. проводились несколько Вселенских134 соборов Церкви с целью прояснения этих христологических вопросов. В ретроспективе споры тех столетий, которые сосредоточивались вокруг использования терминов греческого языка, кажутся малопонятными современным христианам. Поскольку не все христиане даже в те времена говорили на греческом языке и поскольку философские взгляды на язык были обусловлены разнообразием культур Восточной Римской империи, эти споры имели политическую подоплёку, которая придавала им большую страстность. Интересно отметить, что позиции Нестора могли быть согласованы с учениями Халкидонского собора (451), хотя они были решительно осуждены на Эфесском соборе в 439 г., однако политические вопросы и приверженность восточно-христианских церквей к некоторым противоречивым фигурам135 сделали такое примирение невозможным. Только в последние десятилетия Церковь Востока примирилась с католической церковью, поэтому трагические события, происходящие в настоящий момент в Ираке и Сирии, в сущности, уничтожают ветвь католической церкви, лишь недавно заново привитую к основному стволу. Стоит надеяться, что богатая история этой ветви христианства поспособствует переоткрытию христианской духовности, которая почти неизвестна на Западе, особенно со времён Реформации XVI в.
Нестор стал патриархом Константинопольским в 428 г. и в это время обнаружил, что христиане византийской столицы не могут прийти к согласию, называть ли Марию Теотокос или Антропотокос (Матерью Человека). Нестор пытался найти компромисс при помощи понятия Мать Христа, но подвергся жёсткой критике со стороны тех, кто знал, что «Богородица» – устоявшееся звание Марии, восходящее ко временам до Никейского собора (324 г.). Нестор опрометчиво стал критиковать это звание, чем не только навлёк на себя гнев столичной паствы, но и вызвал настоящую полемическую войну с патриархом Александрийским Кириллом. Даже папа Селестин I узнал об этом; и Иоанна Кассиана (ученика Евагрия Понтийского, который был тогда настоятелем Сен-Викторского монастыря в Марселе) привлекли для защиты древнего звания Марии. Поднялся такой шум, что единственным решением стало созвание Вселенского собора, на этот раз в городе Эфесе на западном побережье Малой Азии. К несчастью для Нестора, большинство епископов одобряли звание Богородицы, и, хуже того, Кирилл оказался чрезвычайно искусным политиком, способным оказывать грубое давление. Стоит сказать, что папа избрал Кирилла своим личным представителем на Соборе. Вопреки протестам Нестора и его сторонников, а также представителей, посланных императором Феодосием II, в тот день победили взгляды Кирилла. Император даже пытался арестовать Кирилла и Нестора за процессуальные нарушения в ходе собора, но тщетно. Нестора, к сожалению, сместили с должности патриарха Константинопольского, и он вернулся в свой монастырь возле Антиохии. Позднее его сослали в Петру (в современной Иордании), а затем в ливийскую пустыню. Кирилл вернулся в Александрию, где хорошо воспользовался своим контролем над поставками зерна, чтобы заручиться поддержкой в Константинополе. Таким образом он удержал своё патриаршество.
Тогда могло показаться, что возражения Нестора должны были отправиться на свалку истории идей. Однако величайший богослов Сирийской церкви Феодор Мопсуестийский был осуждён вместе с Нестором. Феодор был не только великим богословом, но также главой одной из лучших богословских школ в Восточной империи – в Эдессе. В течение нескольких десятилетий царило смятение, поскольку разные епископы пытались навязать взгляды византийцев богословам Сирийской церкви. Бар-Саума и его коллега Нарсес при поддержке нескольких сирийских епископов перенесли богословскую школу за пределы Византийской империи в Нисибис в Персидской империи. «Школа Нисибиса была очень востребованной; её отличала образцовая организация, изобилие ресурсов, поэтому здесь смогли выучиться поколения богословов и священнослужителей, которые дали Персидской церкви её лучшие формы и помогли ей одолеть опасности изолированного положения у границ Вселенской церкви»136. Благодаря подобному богословскому преимуществу Церковь Востока стала развиваться самостоятельно, используя сирийский (арамейский) язык для перевода самых разнообразных работ эллинистической традиции и создания собственного патриаршества в Селевкии-Ктесифоне на реке Тигр. Искусно выстроенные отношения с персидской монархией, которая отдавала предпочтение зороастрийской религии, позволили этой христианской церкви настолько расцвети, что она стала развивать собственные монашеские, канонические, институциональные и культурные традиции. Великие лидеры, такие как Бабай II (ум. в 502 г.) и Аба Мар I (ум. в 552 г.) правили в период мира с Византией, что значительно содействовало усилиям по созданию стабильной церковной структуры вне Восточной Римской империи.
Однако когда в первое десятилетие рокового VII в. между Византией и Персией начались военные действия, персы стали преследовать христиан-несториан137 из страха, что те могут объединиться с византийцами. Эта долгая война истощила обе империи, сделав их уязвимыми для вторжений арабов / мусульман в 630-х гг. и приведя к распаду большей части Византии и полному разрушению Персидской империи династии Сасанидов. К счастью для Церкви Востока, главный настоятель монастырей Северной Персии Бабай Великий смог взять на себя управление Церковью, что позволило в 628 г. в решающий момент, всего за несколько лет до мусульманского вторжения, избрать нового патриарха – Ишара Яхба. Ишар Яхб участвовал в переговорах о мире с Византией и руководил Церковью в последующие годы политической дезинтеграции. Благодаря Бабаю Великому у церкви Востока было собственное вероучение. При новом патриархе, действуя достаточно независимо от персидской монархии, Церковь смогла проводить синоды, поддерживать богословские исследования и создавать новые институты. Как говорит Джедин, «несторианской церкви пришлось жить собственной жизнью, которую она хранила в тайне от всего Запада, и, следовательно, от Европы и Малой Азии. По этой причине могущественный миссионер Элан, который ярко характеризовал эту церковь… двинулся ещё дальше на восток… уже в VI в. несторианские миссионеры достигли западных границ Индии в Малабаре… и Шри-Ланки»138. Позднее они достигли Китая, Монголии и даже Тибета. Одновременно школа Нисибиса стала научным центром, где собирали, переводили и изучали многие раннехристианские тексты. Таким образом, весь корпус раннехристианской духовности, связанной как с антиохийской богословской традицией, так и с евагрианской траекторией, стал влиять на руководство Церкви Востока по мере продвижения её миссии в Центральную Азию и Китай.