Старые двухэтажные здания отдела полиции и медпункта глядели друг на друга своими глазами-окнами, как два старых приятеля, они наверняка вместе прошли и пару воин, и революцию видели, может еще и восстание декабристов захватили.
Окна их были залиты светом, и там сновали люди. Разные люди разных эпох. Век назад за этими каменными стенами едва ли знали об изобретении Эдисона, и освещали их мир куцые свечки и лампы. Чуть больше полвека назад тут оживала жизнь после снятия блокады. А теперь тут ютились компьютеры и рентген аппараты.
Я позвонила Андрею, надеясь, что подруга уже спит, но не тут-то было. Ее советы и вздохи были хорошо слышны на фоне молчаливого мужа. Андрей заверил, что я их никоим образом не напрягаю, и он прибудет минут через пятнадцать-двадцать.
После всего перенесенного ноги держали с трудом. У отделения полиции под кустом, а ныне голыми ветками, ютилась небольшая лавочка, куда я и села, накинув капюшон и спрятав замерзающие руки в рукава пальто.
— А вы не знаете, сколько время? — детский голос заставил меня вздрогнуть и выйти из легкой дремы.
Передо мной в аккуратном темном пальтишке и черных шарфе и шапочке крупной вязки стоял, переминаясь с ноги на ногу, мальчик.
Я порылась в сумке и, нашарив телефон, сощурилась от яркого света, хлынувшего с экрана.
— Без пяти одиннадцать.
— Спасибо, — он вздохнул, еще с полминуты потоптавшись, уселся на скамейку рядом со мной.
— Ждешь родителей? — спросила я спустя минуту. Странно в такое позднее время оставлять ребенка и идти по делам.
— А… Да, — кивнул он, отчего верхушка шапочки тоже качнулась. — Наверное, — добавил мальчик уже менее уверено. — Папу жду.
— Понятно, — я вжалась в пальто сильнее. — Он у тебя в полиции работает? Это здорово.
— Нет. Я… Я думал, он меня тут найдет, — мальчик понурил голову, и шапочка накренилась вслед за носителем.
— Ты потерялся? — я села прямо и посмотрела на мальчугана.
Тот обернулся ко мне и, вздрогнув, отшатнулся. Ох, я и забыла про свою красивую губу, да и лицо в целом!
— Не бойся!
— А я и не боюсь! — он сглотнул.
— Так ты потерялся? — я опять скрыла лицо в тени капюшона.
— Нет, — испуганно замотал головой ребенок.
— Если потерялся, то папа тебя уже хватился и беспокоится. Иди в отделение, там уже знают, скорее всего, что тебя разыскивают. Если дети теряются, родителям очень страшно и плохо.
Мальчик посмотрел в сторону старого здания, куда только что подъехала с выключенными мигалками машина ППС, и вдруг пододвинулся ко мне ближе.
— Папа будет ругать, — его голос дрогнул, — я убежал.
— Ну, ничего себе! Тогда тебе надо быстрее домой! — я старалась говорить спокойно, как ни странно, после валокордина, выданного мне в травмпункте, это было гораздо проще. Хотя озноб начинал пробирать, то ли давление у меня росло, то ли температура на улице падала.
— Я не знаю, как попасть домой, — выпалил мальчуган.
— У тебя нет телефона? Обычно школьникам уже дают телефон родители. Ты можешь позвонить отцу, и он тебе заберет. Или я тебе мог дать свой.
— Когда я решил убежать, я прочел, что нельзя брать с собой телефон, потому что по нему можно найти, где человек спрятался, а номер я не помню. Папа подарил мне телефон, там уже были номера его и мамы, и бабушки.
— Почти все продумал? — улыбнулась я.
Шапочка опять запрыгала.
— Если хочешь, можем вместе пойти в полицию, я присмотрю, чтобы тебе помогли? — я качнула головой в сторону здания, зря я это сделала. Мир слегка поплыл от резкого движения, и я приложила холодные пальцы ко лбу.
— Соня! — послышался оклик.
Я повернулась и увидела мужа Томы, оглядывающего по сторонам у входа в травмпункт. Худощавый, невысокий мужчина с добродушным лицом увидел мою махнувшую руку и быстро подошел. Капюшон мой упал.
— Да! Дела! Хорошо, что хоть челюсть тебе не сломал! Добросердечная ты наша! Ну что, пойдем? Я тут за углом припарковался.
— Секунду! — я повернулась к мальчику. — Так что, тебе помочь? — не бросать же тут ребенка. Если не согласится, просто сообщу в отделение, что у них тут «потеряшка».
— А вы можете отвезти меня домой? — мальчик вскочил на ноги и умоляюще посмотрел на нас.
Андрей удивленно воззрился на меня.
— Убежал из дома, — проинформировала я. — Но ты же не знаешь, где живешь? — обернулась я к мальчугану.
— Я знаю, что место называется Лисий Нос, и дом я помню, как выглядит! Пожалуйста! Я очень хочу к папе!
— Лисий нос огромный! Дом ночью искать не реально, — растеряно развел руками Андрей.
— Там много охраны, и там море рядом, — затараторил мальчик.
— Часть поселка, особенно рядом с заливом, занимает элитная недвижимость, там полно охраны. Я там была пару раз по работе. Есть места, куда вообще не пускают простых смертных. Может лучше в полицию? — улыбнулась я мальчику.
По его личику побежали слезы. Мы с Андреем переглянулись. Последний почесал затылок.
— Его тут промурыжат и потом отправят в Дом ребенка до заявления от родителей, — покачала я головой.
— Ну, если ты приблизительно знаешь, где находится дом… Просто спросим у охраны. Фамилию то ты помнишь папину? — тяжело вздохнул муж Томы.
— Конечно, помню! — мальчик шмыгнул носом. — Тропинин его фамилия, и моя тоже, а папу зовут Виталий.
Я тяжело вздохнула, прижав ладони ко лбу.
— Поехали. Я, похоже, знаю, где живет наш гулена.
Маленький и большой мужчины удивленно воззрились на меня.
— Твоего папу зовут Виталий Аркадьевич? А тебя, наверняка, Сережа? И по логике вещей, ты сейчас должен быть где-то в Бразилии или, так сказать, на подлете к ней.
— А нам по шее не дадут? — Андрей, как и я впрочем, был не уверен, что мы поступаем правильно.
— Не знаю. Но я сейчас позвоню тому, кто нас будет защищать! А заодно известит папу молодого человека, что с ним все хорошо. О, Даник, прости за беспокойство! Мщу, так сказать, тебе за полночь полночью.
— Что такое? — голос помощника Тропинина был далеко не заспанным. Наоборот, молодой мужчина, чувствуется, был взволнован и зол. — Сонь Аркадьевна! Если не срочно, можно я перезвоню?! — он там чем-то хлопнул и вышел из помещения, на заднем фоне которого слышались возня и громкий разговор. — Хорошо? А то у нас тут ЧП!
— Да я, представь себе, в курсе, и даже повод знаю! — съехидничала я. — Тот, кто должен с мамой рассматривать айсберги — шастает по Питеру.
На другом конце провода повисла тишина.
— Не понял! А откуда? — парень напрягся.
А я жутко разозлилась. Видимо, начала отходить!
— От верблюда. Приедем минут через пятнадцать, адрес помню, но смутно. Можешь там присвоить себе все лавры и призы! Только пусть еду приготовят, ребенок, похоже, весь день не ел.
Я отрубила связь и зашипела, потому как больно задела пальцем губу.
— Это вы упали? — Сережа выразительно посмотрел на меня.
— Нет, малыш, это Соня Аркадьевна любит за всех заступаться и в истории попадать, за что и получает по шее. Очень нехороший дядя ее так, — пробубнил, озирающийся в поисках машин на перекрестке Андрей.
— Папа говорит, что девочек нельзя обижать. Так поступают только трусы и слабаки, — выдохнул удивленный ребенок.
— Очень надеюсь, что твой папа держит слово и в порыве радости не прибьет нас всех, — усмехнулась я, припоминая выражение лица господина Тропинина, когда он чем-то недоволен.
В машине повисла тишина.
— У меня там сок есть, если хочешь? — проговорил вдруг Андрей.
Сережа посмотрел на меня и кивнул. Пакетик он через трубочку опустошил за секунду.
— И как же тебя угораздило сбежать? — поинтересовался водитель.
— Я не хотел расстраивать маму, и папу обижать не хотел, — от выпитого сока, съеденной до этого шоколадки и тепла ребенок осоловел. — Папа очень боится кораблей и за меня. И я решил сбежать, чтобы не улетать завтра вместе с мамой в круиз.
— А почему ты адрес-то свой не знаешь? — удивилась я.
— Я живу в Москве с мамой, — он начал клевать носом. — А папа в Питере, я к нему приезжаю только на каникулы.
Он уснул мгновенно, пристроившись у меня под боком.
На подъезде к поселку я позвонила Данику и передала телефон Андрею, тот, ориентируясь по описаниям мужчины, через несколько минут остановился у памятного дома, на пороге которого уже стоял Данил Олегович в свитере с телефоном и еще один мужчина.
Даник распахнул дверь и заглянул в салон, наткнувшись на меня, округлил глаза, прямо как любит делать Тома, я махнула рукой и прижала палец к губам, указав на спящего малыша.
Второй мужчина наклонился и, аккуратно подхватив мальчика, понес его в дом.
— Где ты его нашла? — поинтересовался Данил, когда я выбралась из машины.
— Возле отдела полиции на Советской. Ждал, пока его начнут искать… и найдут, — улыбнулась я, правда, сразу пришлось сморщиться от неприятных ощущений.
— Это чудо какое-то! Тропинин уже готов национальную гвардию на подмогу звать. Летает где-то по городу в поисках сына. Хотя, сейчас уже едет обратно.
— Отлично, тогда мы тоже поедем. А то еще нарвемся на благодарность… У меня, как ты понимаешь, сегодня и так тяжелый день.
— А кто посмел на тебя руку-то поднять?! — возмутился Даник.
— Можно, я тебе завтра позвоню, мне нужна твоя консультация по вопросу, стоит ли уголовное заводить или нет.
— Конечно, без проблем, — Даник развел руками и вздохнул. — Ладно, пойду вешать твой портрет. А то, наобещал в прошлый раз, не сделал, и вот…
— Бог шельму метит, — улыбнулась я.
Уже на выезде из поселка мимо нас пронеслась автоколонна каких-то больших блестящих монстров во главе со знакомым белым Гелеком.
Глава 5
Белая Андреевская мазда скользила по набережным и проспектам. Снег, конечно, уже обратился в дождь, и вода вперемешку с грязью заливала лобовое стекло с такой скоростью, что дворники едва успевали бегать из стороны в сторону. Андрей молчал. А я, подальше засунув угрызения совести по поводу эксплуатации Томиного семейства, понимая, что толку от моего самобичевания никакого, смотрела в окно на мой любимый город.