― Дыши.
Как только суровый приказ Рафаила сорвался с его губ, тело Марии замерло, а легкие начали расслабляться. Она не сводила с него глаз и дышала.
Просто дышала.
Рафаил наклонил голову. На его красивом лице отразилось выражение сильнейшего любопытства.
― Интересно, ― произнес он тихо, почти про себя.
Он переключил свое внимание на шею девушки и легким прикосновением к подбородку отвел ее голову в сторону.
― Пульс на твоей шее бился так быстро, когда ты не могла дышать.
Кончик его пальца провел по пульсу, который все еще продолжал бушевать.
― Твоя шея такая мягкая, а кожа такая светлая, что я мог видеть каждое движение.
Ноздри Рафаила раздувались.
― Это было прекрасно. У тебя самая совершенная шея, маленькая роза.
Он снова опустился на колени, оставив Марию в смятении. Не отрывая взгляда от ее шеи, он изменил свой первоначальный вопрос.
― Тебя когда-нибудь трогали в сексуальном плане?
Мария почувствовала, как ее пульс снова участился. Она сглотнула от волнения, когда увидела, что его эрегированный член дернулся в шелковых штанах. Глаза Рафаила метнулись к ее и сузились от недовольства.
― Я не хочу спрашивать снова, маленькая роза. Помни о правилах. Я не потерплю, чтобы они нарушались.
― Нет, мой господин, ― быстро ответила Мария, заслужив одобрительный кивок Рафаила. И эта похвала облегчила давящую тяжесть в ее груди. ― Меня никто никогда не трогал.
― М-м-м, ― задумчиво произнес он, поле чего потянулся за спину.
Когда он снова оказался перед ней, в руке у него был какой-то предмет. Этот предмет имел черный стержень, а на его конце были красные перья разной длины и ширины. Губы Марии приоткрылись, когда Рафаил пропустил перья сквозь пальцы. Нить, перетягивающая его указательный палец, была прочно закреплена, а сам палец приобрел слабый голубоватый оттенок. Мария была загипнотизирована медленным движением мягких перьев, которые ласкали мозолистые руки Рафаила.
― Я собираюсь прикоснуться к тебе, маленькая роза. Мы начнем нашу игру.
Рука Рафаила опустилась на ее лодыжки. Мария вздрогнула от прикосновения мужчины к ее нетронутой коже. Но рука Рафаила была мягкой и теплой. Он медленно начал двигаться наверх, оставляя за собой мурашки, словно суровый зимний ветер, овевающий обнаженную шею. Но как только Мария привыкла к руке Рафаила на своей коже, он отдернул ее. Марии стало жарко. Ее щеки запылали, когда она сжала бедра вместе от незнакомого покалывания между ног. Рафаил придвинулся к ней и Мария опустила глаза, как и полагалось.
― Посмотри на меня.
Мария глубоко вздохнула, ее веки дрогнули, и она встретилась с расширившимся от возбуждения глазами Рафаила. Его голова низко опустилась, и он провел носом от основания шеи Марии до края ее челюсти. Она задохнулась от этого ощущения. Пальцы ее ног подогнулись, и она сделала все возможное, чтобы не дернуться. Когда нос Рафаила переместился на ее щеку, его губы приникли к уху девушки.
― Я заставлю тебя кончить, маленькая роза. Кончить чертовски сильно.
Глаза Марии зажмурились, а грудь сжалась от грубо произнесенного плотского обещания. Этот зарок проник в ее бурлящую кровь и, словно уголь, раскалил ее тело изнутри. Рафаил улыбнулся, словно зная, какой эффект произвел на нее. Он придвинулся так, что его лицо оказалось всего в паре сантиметров от ее лица.
― Я буду наблюдать, как твои щеки наливаются румянцем и краснеют, как маленькая роза, какой ты и являешься.
Рафаил ждал. Ждал, пока дыхание Марии не стало синхронным с его дыханием. Затем двинулся руками вниз по ее телу, а пальцами прошелся по ее ногам. Когда он снова расположился у ее бедер, то взял в руки те самые перья. Он облизал губы, после чего поднес перья к ее ногам. Когда они коснулись ее кожи, Мария вздохнула и непроизвольно сдвинула ноги. Рафаил остановился. Мария не поднимала глаз. Электричество пронеслось по ее телу, как будто все ее существо состояло из проводов под напряжением и статических искр. Это оживило все ее дремлющие нервные окончания, которые долгое время были подавлены.
― Не двигайся, ― приказал Рафаил.
― Да, мой господин.
Изо рта Рафаила вырвался низкий стон. Мария чуть не сжала бедра вместе от волнующего ощущения, которое этот звук вызвал в ее лоне. Но она не поддалась ему, глубоко дыша. Ей не разрешалось двигаться. Ощущение перьев вернулось, только на этот раз они были на ее икрах. Мария пыталась сопротивляться желанию двигаться и реагировать на прикосновения перьев, щекочущих ее кожу.
― Моя хорошая маленькая роза.
Его словесная ласка заставила что-то в ее животе вспыхнуть и послать волну счастья в сердце. Все противоречивые мысли улетучились, когда ее платье было приподнято по бокам. Глаза Марии расширились. У нее перехватило дыхание.
― Дыши, ― напомнил ей Рафаил.
А перья теперь ласкали нижнюю часть ее бедер.
«Это то, что ему необходимо, ― напомнила она себе. ― Это то, что ты должна сделать, чтобы спасти его».
Рафаил переместился, перья исчезли, и внезапно его рука оказалась на бретельке ее платья. Нежно зажав материал между большим пальцем и указательным, Рафаил потянул бретельку вниз. Мария затрепетала, по мере обнажения все новых и новых участков ее кожи, наслаждаясь внезапным прикосновением холодного воздуха. Когда платье упало и обнажило ее грудь, фраза «красная роза» зависла на кончике ее языка. Но она знала, что это ее путь. Знала, для чего была избрана. Однако это было так тяжело: чужие прикосновения, слишком сильные чувства, и Рафаил… Рафаил над ней, и его крупное и подавляющее тело. Он воздействовал на ее чувства и сердце.
И все же, когда прохладный ветерок в комнате коснулся ее плоти, а Рафаил зашипел, словно сам вид ее обнаженной груди был слишком невыносим, осознание своего предназначения сосредоточило ее на том где она лежала, убедив в том, что она находится именно там, где необходимо.
Нет ничего страшного в том, чтобы позволить ему сделать что он хочет.
«Рафаил нуждается в тебе. Ему нужно, чтобы все было именно так. Он должен доверять тебе, хотеть тебя… видеть…. заметить свет в твоей душе».
И она расслабилась, отдавшись на волю опытных прикосновений Рафаила. Мария почувствовала, как ее сосок затвердел в прохладе комнаты и под вниманием его золотистых глаз. Его рука переместилась к ее бедру, и он сдвинул платье вверх, пока она не почувствовала, как свежий воздух касается вершины ее бедер.
Даже в холодной прохладе комнаты ее тело встрепенулось от внутреннего огня. Каждая частичка ее тела была разогрета, и все чувства находились в состоянии повышенной готовности. Когда Рафаил поднес перья к ее груди, и мягкие волокна легонько дотронулись до ее плоти, Мария застонала, и этот звук показался ей чужеродным. Но ласки Рафаила не ослабевали даже под ее стоны и удивленные вздохи. Перья танцевали над ее соском, пока Мария не смогла перевести дыхание. Рафаил давил и давил, кружил и кружил, пока она не превратилась в пружину, скрученную до предела. Во рту пересохло, губы разошлись. Закрыв глаза, она просто ощущала.
Давление нарастало в основании позвоночника Марии. Она жаждала чего-то. Чего-то, что она не могла описать, чего-то недосягаемого. Она начала возвышаться, ее чувства и дыхание подчинялись Рафаэлю, но он вдруг отодвинул перо, лишив ее запретного плода, которого она так жаждала.
― Смотри на меня, ― приказал Рафаил.
Но тон его голоса изменился. Он по-прежнему был требовательным и непреклонным, не допускающим отказа, но теперь в нем появилась опасная нотка. Словно он балансировал на тонкой грани того, чтобы потерять контроль и подавить ее волю. Мария повиновалась его приказу. Его зрачки расширились, а на лице застыло дикое, необузданное выражение. Суровый взгляд должен был бы омрачить его красивое лицо. Но порочность, сиявшая на его лице, делала его красоту почти сверхъестественной.
«Смотри на меня».
Да она не смогла бы отвести взгляд, даже если бы попыталась. Он облизнул губы. Его заросшие щетиной щеки покраснели. Рафаил поднял перья, не отрывая от нее взгляда, пока опускал их на ее бедра. Мария втянула воздух, но он застрял у нее в горле, когда Рафаил свободной рукой осторожно развел ее ноги. Пульс на шее Марии, который так завораживал Рафаила, начал биться быстро, как барабан. Дыхание Рафаила тоже участилось, а его загорелая грудь начала блестеть от легкого блеска пота. Марии не нужно было убеждаться в том, что он возбужден. По его раскрасневшемуся лицу и опущенным ресницам она поняла, что он так же разгорячен, как и она.
«Он отпускает себя. И чувствует тебя и доброту твоей души».
В тот момент Мария почувствовала то, чего никогда не испытывала в своей жизни ― уверенность в том, что все, через что она прошла, было не просто так. Ради этого момента сейчас. Чтобы спасти этого человека и вернуть его в объятия Божьи. Она была сосудом, добровольным слугой, который должен был сделать это.
Прохладный воздух в спальне ласкал ее открытые ноги, целуя внутреннюю сторону бедра и сердцевину. Мария застонала, когда перья прочертили дорожку, проложенную ветерком. Ее тело дернулось, глаза расширились, но Рафаил не сводил с нее глаз, поднимая перья все выше и выше, пока они не коснулись ее лона.
Мария вскрикнула, когда перья прошлись по ее клитору.
― Почувствуй это, ― сказал Рафаил и стал снова и снова проводить перьями там, где она едва могла выдержать его прикосновение.
Пальцы Марии впились в простыни, царапая мягкий материал. Она едва могла сосредоточиться. Ее спина выгнулась против ее воли. За все свои годы она никогда не испытывала ничего подобного. Это ощущение было всеобъемлющим, подавляющим, но в то же время вызывало сильнейшее желание.
Рафаил, похоже, справлялся не лучше. Щеки раскраснелись, дыхание стало поверхностным, но он не прекращал свой неистовый ритм на ее клиторе, скользя по нему. Его запах окутывал ее, только усиливая момент, а его тепло поглощало любой холод, который оставался в маленьком пространстве между ними.