Она указывала на самую последнюю из фотографий.
— Это та женщина, из клуба.
Ее руки дрожали.
— Но когда?!
Рафаил облизал губы. Его сердце заколотилось от того, как Мария смотрела на него. В шоке и… разочаровании?
— Не так давно.
— Пока я была здесь?
Тон ее голоса снизился. А голубые глаза заблестели. Рафаил замер. Она собиралась плакать? Ему не нравилось, когда она плакала. Он не выносил этого. Это дурманило его голову.
— Да.
Мария попятилась назад. Ее спина ударилась о дальнюю стену.
— Неужели…
Мария встретилась с ним глазами.
— Ты занимался с ней сексом?
При воспоминании о той ночи Рафаил скривил губы.
— Нет.
Мария собралась снова повернуться, но затем вдруг отодвинулась от стены.
— Та ночь, — прошептала она. — Та ночь, когда ты не мог возбудиться.
Рафаил сжал челюсти.
— В ту ночь я произнесла слова. Защитные слова. «Красная роза».
Мария покачала головой.
— Я права, не так ли? Когда ты ушел… ты ушел, чтобы убить ее. А когда вернулся, на твоей коже были следы от царапин.
— Она была воплощением зла. Торговала детьми. Она заслужила смерть.
Мария провела руками по лицу.
— Каждая жизнь священна.
— Это не так, — прорычал он, чувствуя, как в нем нарастает ярость.
— Так и есть! — возразила Мария.
Рафаил бросился через комнату, и схватив ее за плечи, провел ее вдоль фотографий.
— Эти женщины… Все эти женщины насиловали и продавали детей.
Рафаил не мог держать себя в руках. Он почувствовал, как его ставят на колени, как руки священника проводят по его груди, и касаются его члена, заставляя опуститься на пол… Рафаил ударил себя по голове, чтобы избавиться от этого образа. Мария отшатнулась, а Рафаил продолжал бить себя по голове. Ему нужны были образы из его гребаной головы. Образы, созданные людьми, подобными кускам дерьма на его стене. Людьми, которые использовали и насиловали детей.
И трахали, трахали, трахали их! Его схватили за руку, и он дернулся. Он толкнул этого человека к стене, готовый убить.
— Мой господин, это я.
Но он был поглощен красным туманом своей ярости.
— Рафаил.
Мягкий голос раздался в его сознании, которое было заперто в комнате пыток, придавленное к полу священником.
— Вернись ко мне, — прошептал голос. — Вернись ко мне.
Рафаил моргнул, его грудь вздымалась, комната вокруг него дрожала, а зрение постепенно прояснялось. Он был дома. В поместье… и перед ним стояла Мария. Мария была перед ним, а ее голубые глаза блестели от слез. Она медленно поднесла руку к его щеке.
— Ты здесь, со мной.
Мышцы Рафаила дернулись в напряжении.
— Я здесь.
Рафаил следил за поднимающейся и опускающейся грудью Марии. Она подходила к нему все ближе и ближе, пока не оказалась прижатой к его телу.
Он застонал, почувствовав ее тепло. А еще от того, как она заглушала колющие воспоминания в его голове. Успокаивала боль в его груди.
— Все хорошо… все хорошо.
Рафаил притянул ее к себе, обхватив руками ее спину.
— Я послушница, Рафаил.
Рафаил застыл на месте, обнимая Марию. Он не знал, что это означает, но его роза звучала серьезно. Он отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо, и Мария взяла его за руки.
— До того, как я появилась здесь… Я готовилась стать монахиней. И была близка к тому, чтобы дать последние обеты.
Глаза Рафаила вспыхнули, и кровь забурлила в его напряженных мышцах, оживляя их.
— Целомудрие, — сказал он, и в его груди стало нарастать возбуждение.
— Вот почему ты была непорочной. Чистой.
— Пока не отдалась тебе, — сказала Мария.
Рафаил вспоминал то, как она выкрикивала его имя. Думал о ее бледной коже и стройном теле. Об изготовленном на заказ гробе и о том, как безупречно будет выглядеть в нем Мария, спящая вечным сном, навеки оставаясь в покоях Рафаила. Его взору предстала святыня, и внутри него зародилось безудержное возбуждение. Она была в его объятиях. Его единственная.
Наклонившись вперед, Рафаил обхватил щеки Марии.
— Я убью тебя, маленькая роза. Ты понимаешь это?
Глаза Марии расширились на мгновение, а после сомкнулись, и она сделала долгий и глубокий вздох, успокаиваясь.
— Да, мой господин.
— Посмотри на меня.
Мария распахнула глаза и устремила свой взгляд на золотистые глаза Рафаила.
— В скором времени я искупаю тебя.
Он осмотрел ее лицо — на нем не было ни единого изъяна.
— Расчешу и высушу твои волосы.
Небольшая упругая грудь Марии вздымалась и опускалась. Рафаил мягко улыбнулся, словно влюбленный, признающийся суженой в своих чувствах.
— Я нанесу на твое тело самые лучшие масла.
Он уткнулся носом в ее шею и вдохнул ее сладкий аромат.
— Ваниль и роза. Тебе больше всего подойдут ваниль и роза.
Пульс Марии участился, и он мог почувствовать его под своим большим пальцем.
— Я положу тебя на кровать, маленькая роза. Буду любить тебя. Буду поклоняться тебе, как королеве, которой ты и являешься.
Рафаил прикрыл глаза, а руками продолжал держать ее лицо.
— Я буду целовать тебя, маленькая роза. Отведаю вкус твоей кожи, губ и сладкой влажной киски.
Он открыл глаза, зная, что его зрачки расширены от одного только произнесения этой фантазии вслух.
— Я буду проникать в тебя, ловя твои стоны и вздохи своими губами…
Член Рафаила возбудился и заполнил силиконовую оболочку. Он освободил одну из своих рук и провел ею по мягким влажным волосам Марии.
— Я возьму эти шелковистые волосы и буду перебирать их руками. Затем склоню твою нежную шею вниз с кровати и оберну твои волосы вокруг нее, снова и снова, и так три раза.
Рафаил почувствовал, как его тело становится все легче и невесомее.
— Ты будешь смотреть в мои глаза, когда я буду погружаться в тебя все глубже… а потом я притяну тебя к себе.
Рафаил положил руку на шею Марии.
— Твои щеки раскраснеются, а глаза заблестят. Губы разойдутся, но дыхание не покинет твой рот. Ты отдашь себя мне, маленькая роза. Твое тело начнет терять силы, пока я доставляю тебе удовольствие. Твоя спина выгнется, и ты кончишь. Кончишь так сильно, что это будет всем, что ты почувствуешь. Ты будешь пытаться восстановить дыхание, но его не будет. И когда твои глаза начнут стекленеть, а сердце замедлится почти до полной остановки, я войду в тебя в последний раз, выкрикивая твое имя.
Рафаил почувствовал, как давление нарастало в его спине. Он закрыл глаза, его яйца сжались, и он с громким стоном выплеснулся на ее ногу. Его тело дернулось в судороге. А шея напряглась от пережитого удовольствия. Когда он открыл глаза, то издал судорожный вздох. Щеки Марии раскраснелись, а соски напряглись. Рука Рафаила по-прежнему лежала на ее шее, а большой палец ласкал мягкую кожу, словно нежный лепесток. Лепесток белой розы — любимого цвета Марии.
Рафаил улыбнулся любящей и исполненной сострадания улыбкой.
— Твое сердце перестанет биться.
Губы Марии разошлись, и она испустила короткий, тихий вздох.
— Я буду держать тебя, маленькая роза. Буду крепко держать тебя в своих объятиях, пока ты не перестанешь быть теплой.
Рафаил поцеловал Марию в щеку.
— Я вплету в твои волосы розу из своего сада — лучшую из всех. А в твоих руках будет букет из двенадцати белых роз.
Рафаил поцеловал ее губы, ощутив на них привкус соли. По ее щекам текли слезы. Он вытер их большими пальцами.
— Ты будешь такой совершенной, маленькая роза. Такой невероятно совершенной. Ты будешь совсем не такой, как они.
Он махнул рукой в сторону фотографий на стене. И развернул ее к святыне.
— Твоя фотография займет почетное место в этой комнате.
Рафаил прижал Марию к своей груди, приклонив ее голову к себе и вжимаясь в ее тело. Он погрузил руки в ее волосы, и они оставались так до тех пор, пока он не отвел ее в постель.
— Я не оставлю тебя, мой господин, — произнесла Мария прижавшись к его губам, когда он поцеловал ее на ночь. — Я здесь ради тебя. Я здесь, чтобы служить только тебе.
В душе Рафаила не утихало счастье.
— Ты прекрасна, — произнес Рафаил, когда Мария вышла из гардеробной.
На ней было фиолетовое платье, ниспадающее до пола. Он высушил ее волосы, и они естественными волнами спускались до бедер. На ее ногах были надеты золотистые босоножки, а за ушком красовалась персиковая роза. В отличие от белых платьев, которые она надевала в личных покоях Рафаила, это платье было непрозрачным и не демонстрировало тело под ним.
Мария взяла протянутую руку Рафаила. Он притянул ее к себе и обхватил руками за спину. Прильнул к ее рту и поцеловал ее, чувствуя, как ее тело слабело под его ласками. Когда он отстранился, ее губы покраснели.
— Пойдем.
Рафаил повел Марию вниз по лестнице, к столовой. Он почувствовал, как дрожит ее рука, когда они подошли к закрытой двери. С другой стороны послышались голоса его братьев.
Лицо Марии побледнело.
— Они не причинят тебе вреда, — заверил ее Рафаил.
Затем поднес тыльную сторону ее ладони к своему рту и поцеловал ее мягкую кожу. Мария выдохнула и слабо улыбнулась ему.
Рафаил повернул дверную ручку, и они вошли. Каждый из его братьев повернулся в их сторону, когда они шагнули внутрь. Отсутствовал только Михаил. Он получил Откровение и был на выезде, совершая убийство.
Мария последовала за ним. Гавриил поднялся на ноги и улыбнулся им обоим.
— Раф, Мария.
— Гавриил, — мягко ответила Мария.
Брат Рафаила улыбнулся ей и жестом пригласил их сесть.
— Прошу вас. Присаживайтесь.
Рафаил подвел ее к столу и занял свое место. Мария села слева от него, рядом с Гавриилом, сидящим во главе стола. Справа от Рафаила сидел Села. Его братья молчали и внимательно наблюдали за ними.
Рафаил взял Марию за руку, положив их соединенные руки на стол между ними. Вара улыбнулся этому зрелищу, потягивая красное вино и прочистил горло.