― Я все еще жива, ― повторила она и почувствовала, что в ее груди появилась небывалая легкость.
Когда она открыла глаза, Рафаил поднял ее из гроба, и белые розы, которые она держала в руках, упали на шелковую подкладку под ней. Мария смотрела, как падает букет ― символ смерти, который ей больше не требовался.
Рафаил положил девушку на кровать, навис над ней и, положив ладони на лицо, прильнул к ее рту.
А когда отстранился, произнес:
― Ты моя. Моя, и никогда не покинешь меня. Никогда.
Он сжал челюсти, устремив свой взгляд на нее.
― Ты будешь со мной каждый день и никогда не покинешь меня. Будешь жить со мной. Мыться вместе со мной. Мы будем трахаться и никогда не расстанемся.
Несмотря на его резкие слова, Мария почувствовала дрожь рук на своем лице и услышала страх в его голосе. Она обхватила его щеки, а затем положила одну из своих рук ему на сердце.
― Я тоже люблю тебя, мой господин.
Рафаил замер, и его глаза вспыхнули.
― Люблю всем сердцем… мой Рафаил.
Мужчина резко выдохнул и снова поцеловал ее. Его руки запутались в ее волосах. Когда он наконец отстранился, на истерзанных губах Марии остались кровоподтеки. Она откинула упавшую на его лоб прядь волос.
― Ты не убил меня.
Рафаил отвел взгляд, а затем приложил руку к груди. Его лоб был нахмурен. Он выглядел растерянным.
― Когда ты умирала… когда закрылись твои глаза… я понял, что никогда больше не услышу твой голос.
Он сглотнул, и Мария затаила дыхание. Он взял ее руку в свою и уставился на их переплетенные пальцы.
― Когда я понял, что больше не почувствую, как ты держишь меня за руку, или спишь рядом со мной, положив руку мне на грудь, или лежишь со мной в ванной, или гуляешь в розарии…
― Ш-ш-ш, ― успокаивающе произнесла Мария, когда его дыхание участилось.
Рафаил вздохнул.
― Я захотел, чтобы ты жила.
Сердце Марии увеличилось в груди так сильно, что ей стало больно.
― Захотел, чтобы ты была рядом со мной, живая. Целовала и обнимала меня… Я хочу трахать тебя, мыть и сушить твои волосы…
Мария рассмеялась от счастья, и по ее щекам потекли слезы, а Рафаил вытер их.
― Почему ты плачешь?
― А ты? ― спросила она, вытирая слезинку с его щеки.
Рафаил потянулся к своему лицу и в замешательстве посмотрел на влагу на своих пальцах.
Она любила его. Мария любила Рафаила больше, чем когда-либо считала возможным. Ее кости болели от потребности в этом мужчине, в этом необыкновенном сломленном мужчине… в том, кто завладел ее сердцем и сделал его своим, принадлежащим только ему.
А она завладела его.
― Ты никогда не покинешь меня, ― сказал он.
Мария почувствовала, как этот приказ смыкается вокруг ее сердца, скрепляя его с душой.
Держа его руку так крепко, как только могла, она ответила.
― Да, мой господин.
Рафаил наградил ее покорность самой ослепительной улыбкой, которую он когда-либо дарил ей, поджегшей ее тело, как фейерверк на день независимости.
― Моя маленькая роза.
Он провел носом по ее щеке и уткнулся в шею.
― Ты никогда не умрешь, ― сказал Рафаил, подняв голову. ― Я не позволю этому случиться.
Мария засмеялась и поцеловала мужчину, которого любила всем сердцем. Пока они целовались, а Рафаил погружался в нее, без оболочки, причиняющей ему боль, она поняла, что находилась дома. Мария знала, вне всяких сомнений, что пять лет назад она была спасена, чтобы быть сейчас с Рафаилом. Чтобы исцелить его душу своей любовью и никогда не разлучаться.
Она вовсе не была наивной и знала, что он все равно продолжит убивать. Она понимала, что это то, что ему необходимо и то, кем он является. Но секс и смерть больше не будут связаны между собой. Потому что она будет любить его. Будет любить его так, как еще ни один человек не любил другого.
Она будет ангелом для своего грешника.
Светом для его тьмы.
Целомудрием для его похоти.
Но самое главное в том, что она будет любить его, а он ― ее.
Их сердца исцелятся от болезненного прошлого.
И они никогда не отпустят друг друга.
Мария постучала в дверь комнаты наказаний Гавриила. Рафаил спал, вымотавшись за день. Мария собиралась вскоре присоединиться к нему, но ей нужно было сделать кое-что еще. Она открыла дверь и увидела Гавриила, всего в крови и скорчившегося в позе зародыша на каменном полу у камина.
Гавриил не услышал ее. Его обнаженное тело было покрыто следами от ударов плетью и кровью. Килики плотно облегали его бедра, а мышцы на лопатках подрагивали. Мария заметила на крючке его халат, сняла и накинула на мужчину. Когда ткань коснулась его тела, Гавриил распахнул глаза. Голубые глаза, полные боли, посмотрели на Марию. Сперва его взгляд был расфокусирован, но затем он моргнул, и его лицо стало еще бледнее, чем было.
― Мария, ― хрипло произнес он, и сжал глаза от душевной и физической боли. ― Ты пришла, чтобы преследовать меня. Чтобы укорять меня за мои грехи.
Слезы Гавриила проступили сквозь потеки пота и крови на его щеках.
― Твой дух явился, чтобы мучить меня за то, что я позволил тебе умереть.
Сердце Марии наполнилось глубочайшей печалью. Она присела, оказавшись на одном уровне с его лицом.
― Я жива, Гавриил.
Он невесело рассмеялся.
― Я сплю. Или это галлюцинация. Я довел себя до крайности.
Мария сжала его руку.
― Он пощадил меня, Гавриил.
Гавриил, казалось, перестал дышать.
― Рафаил не смог убить меня.
Печаль в сердце Марии была поглощена всеобъемлющей любовью к Рафаилу. Каждую секунду, когда она находилась вдали от него, жаждала быть рядом с ним. Он был ее душой. Ее спасителем. Единственным смыслом ее жизни.
Гавриил моргнул, и приподнялся. Мария отвернулась, пока он натягивал халат.
― Он… сохранил тебе жизнь?
Мария улыбнулась. На лице Гавриила отразилось недоверие, но затем в его потухших глазах появилось что-то похожее на понимание.
― Он любит тебя.
Мария кивнула.
― А я его. Горячо и страстно.
Мария положила руку на сердце.
― Я не знала, что можно так сильно любить кого-то. Он ― мое сердце, а я ― его. Я была направлена сюда ради него. Была спасена от Уильяма Бриджа, потому что где-то, вдали от меня, жил юноша, прошедший через ад и ждавший, когда моя любовь исцелит его.
Гавриил покачал головой.
― Я не… не могу в это поверить. Я не представлял его способным на любовь. И никого из моих братьев.
Мария села на стул, а Гавриил остался стоять на полу, слишком измученный, чтобы двигаться.
― Гавриил.
Он посмотрел на нее.
― Я верю, что это не единственная причина, по которой была спасена.
Гавриил нахмурился в непонимании.
― Что ты имеешь в виду?
Мария сдвинулась на край сиденья.
― В шестнадцать лет меня похитил серийный убийца. Теперь, в свои двадцать, я влюбилась в одного из них. Я понимаю их, Гавриил.
Она знала, что это правда. Грешники тоже нуждались в любви. Нуждались в людях, которые заботились бы о них, верили в них и помогали выбраться из глубин тьмы, в которую их затянуло зло. Мария почувствовала сильнейший зов в глубине своей души. Все, через что она прошла, теперь обрело смысл.
― А ты, Гавриил, слишком долго нес это бремя в одиночку.
Мария с печалью посмотрела на Гавриила, кивнув на его раны.
― Я верю, что меня послали сюда, чтобы помочь тебе. Я ― твой Божий соратник и помощник для твоей израненной души.
Гавриил открыл рот, чтобы возразить.
― Я верю в твое начинание. В то, что делают твои братья, избавляя мир от злодеев и убийц.
― Я не имею права предавать проклятию и твою душу, Мария. Это невозможно… ― покачал головой Гавриил.
― Не тебе принимать это решение, Гавриил. Рафаил попросил меня жить с ним. Он ― моя единственная настоящая любовь. Я буду здесь и хочу помогать тебе.
― Я не могу, я…
Мария взяла Гавриила за руку.
― Переложи часть ответственности на меня, Гавриил. Позволь мне помочь тебе. Позволь облегчить твою ношу. Я всем своим нутром чувствую, что это мое призвание. И верю, что сам Господь направил меня сюда, в это поместье. Я сильная, отец Гавриил. Я справлюсь.
Гавриил пристально посмотрел на Марию, а после устремил взгляд на огонь.
― Это непростая жизнь…
Мария вздохнула.
― Ничего в моей жизни не было простым, Гавриил. Я пострадала в прошлом, но стала сильнее, чем прежде, и теперь у меня есть Рафаил. Я люблю его и хочу, чтобы он был в безопасности. Это все, что мне нужно для счастья.
Мария положила руку на голову Гавриила. Его глаза закрылись от этого жеста.
― Такая жизнь губит тебя, Гавриил.
Ее сердце разрывалось от боли за этого человека. От того, насколько сломленными были все Падшие.
― Не позволяй тьме поглотить тебя. Прими мою помощь. Позволь мне разделить груз твоей боли.
― У тебя шесть братьев, Гавриил, ― сказала девушка, когда Гавриил закрыл глаза. ― С этого дня у тебя есть еще и сестра. Сестра по вере. И друг.
Гавриил опустил голову.
― Я заблудился, Мария. Так сильно заблудился. Я молюсь, но Бог не отвечает мне. Я грешу…
Он посмотрел ей в глаза.
― И во мне тоже есть тьма. Которая растет день ото дня. Я… я так боюсь, что однажды она поглотит меня.
Мария склонила голову набок.
― Сколько времени прошло с момента твоей последней исповеди?
Гавриил рассмеялся, но смех был приглушенным и наполненным мукой.
― Тринадцать лет, ― прошептал он.
Она продолжала держать руку на его голове.
― Тогда исповедуйся. Исповедуйся мне ― послушнице и своей сестре. Покайся.
Словно груз свалился с плеч Гавриила.
Он глубоко вздохнул.
― Прости меня, сестра, ибо я согрешил. Прошло тринадцать лет с моей последней исповеди…
Мария слушала, как Гавриил очищает свою душу от грехов. Тринадцать лет грехов, которые преследовали его во сне и наяву. Несколько часов она слушала его исповедь, а когда все закончилось, оставила его спящим в его комнате, с необремененной впервые за долгое время душой.