Джейк замолк, чтобы передохнуть, потом поймал за рукав пробегавшего мимо официанта и распорядился:
— Гарсон, еще по стаканчику. За все платит мой богатый друг — владыка эфира.
Он закурил и продолжал:
— Во всяком случае, Рафферти понимал, что серьезно влип, а человек он ловкий и сообразительный, особенно когда дело касается общественного мнения. Представив себе заголовки утренних газет, он сообразил, что они будут далеко не в его пользу, и решил всех перехитрить. С этой целью он поставил дымовую завесу, и заголовки-то оказались не о нем. Он наделал такого шума, что публика позабудет о…
— Подожди, подожди, Джейк! — перебил Минтон. — Ты что, хочешь сказать, что Рафферти просто-напросто придумал всю эту историю с приютом?
— Нет, нет! Ему ничего не надо было придумывать. Он рассказал чистую правду.
— Следовательно, Рафферти рассчитывал на самоубийство Босуорта?
Джейк поднял глаза к потолку и наморщил лоб.
— Кто знает? — задумчиво проговорил он. — Кто знает? Может, рассчитывал, может, нет. Теперь это не столь уж и важно. Рафферти достиг своей цели, как только сказал, что Босуорт воспитанник приюта, а его отец осужден за убийство. Самоубийство Босуорта лишь следствие и, если хотите, маленькое дополнительное обстоятельство. Большой сенсацией, затмившей и расследование, и все сказанное Рафферти на заседаниях комиссии, явился тот факт, что столь хорошо известная в «свете» Грейс Ридпат оказалась женой сына убийцы, что Хэдн Босуорт — фикция и вся его жизнь — сплошная ложь. Эта сенсация и послужила для Рафферти дымовой завесой.
— Не могу поверить, — покачал головой Картрайт Минтон, — что лишь для того, чтобы уйти от ответственности, человек способен умышленно погубить другого человека, поломать жизнь его жене и детям…
— Но так же трудно поверить и в самого Рафферти, — возразил Джейк. — Во всяком случае, мне он представляется совершенно безжалостным человеком, да так оно, наверное, и есть. Как бы то ни было, могу заверить, что именно таковы мотивы его поведения, причем свой план он осуществил очень ловко — протестуя, нехотя, делая вид, что комиссия и Эймс чуть ли не клещами вытягивают из него ответы. А результат? Пожалуйста! Общественное мнение, особенно мнение рядовых членов профсоюза, на его стороне, он, видите ли, изо всех сил старался защитить своего друга, а эта бессердечная комиссия погубила человека. Вот даже Боб Шерман полностью поверил в этот трюк!
— Ну, положим, не полностью, — запротестовал Шерман. — Я только считаю, что у Рафферти, очевидно, была и еще какая-то причина. Возможно, он ненавидел Босуорта, может быть, в прошлом Босуорт нанес ему какую-то обиду или…
— Да не обиду, — прервал его Джейк, — а наоборот: сделал ему одолжение. Люди типа Рафферти — решительные, честолюбивые, рвущиеся к власти — терпеть не могут, когда им делают одолжение. Они считают позорным быть кому-то обязанными.
— Боже мой, Джейк! — воскликнул Минтон. — Какой же ты циник!
— Нет, я не циник. Просто ты и тебе подобные, Карт, ненавидите правду. Когда вам говорят правду, особенно неприятную, вы тут же обвиняете человека в цинизме.
— Может, и так. А чем ты объяснишь, что у Рафферти столько друзей? Ведь сотни людей чуть не молятся на него.
— Друзей Рафферти можно разделить на две группы: тех, кто боится его, и тех, кто надеется что-то от него получить. И все они ненавидят его. Тайно или явно, но ненавидят.
— А Рафферти? Он им отвечает тем же? — поинтересовался Брейден.
— Нет, он презирает их, но использует.
Минтон поднялся и знаком попросил официанта подать счет.
— Ты не совсем прав, Джейк, — заметил он. — Рафферти любит, например, своих детей, особенно дочь, доброжелательно относится к старику Сэму Фарроу и даже к Фаричетти, хотя знает, что Томми — мелкий жулик. Нет, Джейк, по-моему, ты совсем не знаешь Рафферти… Во всяком случае, я хочу вернуться до начала вечернего заседания, чтобы успеть переговорить с Эймсом. Рафферти уже полтора дня дает показания, а я до сих пор не добыл ничего интересного; мое начальство постоянно требует чего-нибудь особенного.
— Ну, а я, пожалуй, пропущу еще стаканчик, — проговорил Шерман. — Как вы, ребята?
— Мне что-то вообще не хочется уходить отсюда, — признался Джейк, — тем более, что Клод специально пришел подоить меня, повыспросить, что означает весь этот «кордебалет», и я обещал его просветить… Хотя, позвольте! Боб, освещать работу профсоюзов — это же твоя область, ты лучше меня ответишь на его вопросы. Моя специальность — люди, а не организация.
Клод Брейден несколько застенчиво взглянул на Шермана.
— Вы понимаете, — сказал он, — вообще-то эти дела не по моей линии, я и сам не знаю, почему редакция направила сюда именно меня. Но коль скоро я здесь, мне кажется…
— Но что же все-таки вы хотели бы знать? — спросил Шерман.
— Ну, например, я совершенно не понимаю разговоров о каких-то фиктивных профорганизациях на местах, о «бумажных» комитетах, о судомойках, мастерах игрушек, продавщицах и еще бог знает о ком. Одним словом, обо всех, кого силой принуждают вступать в профсоюз транспортных рабочих. Это выше моего понимания.
— Иногда и моего тоже, — улыбнулся Шерман. — Однако я все же попытаюсь объяснить. Видите ли…
— Постой, — вмешался Джейк. — Пожалуй, я сам рискну это сделать. — Он повернулся к Брейдену. — Беда в том, что Боб — эксперт и своими объяснениями еще больше вас запутает. К тому же он симпатизирует профсоюзам, а я отношусь к ним объективно. Настолько объективно, что моя объективность часто перерастает во враждебность.
— Послушай, Джейк, — удивился Шерман, — но ты же сам член профсоюза журналистов и даже один из его организаторов. Разве ты…
— Да, верно, и горжусь этим. Но должен добавить, что никто не заставлял меня вступать в союз и никто не угрожал мне, что я не смогу получить работу, если не буду членом профсоюза.
— Значит, по-твоему, нет ничего предосудительного в том, что вы, члены профсоюза, добиваетесь повышения зарплаты и улучшения условий труда, а кто-то, устроившись на работу и отказавшись вступить в союз и платить членские взносы, будет пользоваться завоеванными вами преимуществами?
— А почему бы и нет? Гильдия или профсоюз, выступая от имени своих членов, заключают соответствующий договор с дирекцией или хозяином. А тот, кто не состоит в союзе, заключает контракт самостоятельно. Если его контракт окажется хуже коллективного — пусть пеняет на себя. Я хочу только сказать, что людей нельзя силой вовлекать в союз, но если они захотят сами, милости просим. Однако гораздо хуже такой принудительной вербовки другое: на некоторых предприятиях профсоюзы, наоборот, принимают только «своих» и отказывают в приеме остальным. А в общем… к чертям! На эту тему можно говорить без конца… Вот Клод и пытается понять смысл проводимого сейчас расследования деятельности профсоюзов.
— Вы были на всех заседаниях комиссии? — спросил Шерман.
— Нет, я приехал неделю назад, — ответил Брейден. — Конечно, я имею известное представление об этом расследовании, но меня сбивают с толку показания свидетелей о фиктивных профорганизациях и вербовке в профсоюз транспортных рабочих людей, не имеющих к нему абсолютно никакого отношения.
— Это я, пожалуй, могу разъяснить, но прежде должен дать небольшую историческую справку, — сказал Шерман. — В течение начального периода организованного профдвижения, в самом расцвете деятельности Американской федерации труда, большинство профсоюзов было цеховыми, то есть созданными по цеховому принципу. Существовали, например, союзы железнодорожных кондукторов, плотников, штукатуров, водопроводчиков и т. д., причем каждый из них объединял людей одной профессии. Другой пример — типографский профсоюз, в который входили люди, имеющие отношение к типографскому делу. Однако по мере расширения своей деятельности, по мере роста профсоюзы начали вторгаться в чужие области и вовлекать в свои организации, иногда силой, рабочих и служащих других профессий. Так, союз шоферов грузовых машин стал вербовать складских рабочих, союз каменщиков — штукатуров и прочее. К этому же времени относится возникновение так называемых производственных профсоюзов, которые полностью охватывают рабочих и служащих той или иной отрасли промышленности. Типичен в этом отношении Объединенный профсоюз рабочих автомобильной промышленности, куда входят не только механики, но и маляры, жестянщики, формовщики и вообще все, работающие на том или ином автомобильном заводе. Конгресс производственных профсоюзов как раз и был создан из профсоюзов, организованных по производственному принципу, — в отличие от цеховых профсоюзов.
В результате каждый профсоюз стал стремиться завербовать в свои ряды всех, кого можно. Характерным примером была местная организация номер пятьдесят семь, созданная Джоном Л. Льюисом, — формально она считалась комитетом Объединенного союза горняков, но фактически включала в себя и фермеров, и конторщиков, и вообще кого угодно.
Как бы то ни было, вскоре возникло положение, когда тот или иной профсоюзный работник сначала получал от профсоюза разрешение на создание местной профсоюзной организации, а потом уже находил какую-нибудь группу неорганизованных рабочих и создавал из них ячейку союза. Пожалуй, активнее всех действовал таким образом лос-анджелесский комитет профсоюза транспортных рабочих (или местная организация помер семьсот два), возглавляемый Джеком Рафферти. Надеюсь, теперь вам понятен смысл показаний о профсоюзных организациях на местах.
— Ну, а эти так называемые фиктивные организации на местах… — проговорил Брейден, задумчиво поглаживая пальцами стакан и посматривая на Шермана.
— Эти организации, существующие только на бумаге, а порой и в действительности, никакого отношения к союзу фактически не имеют, — ответил Джейк. — Рафферти или кто-нибудь из его подручных выдают разрешение на создание организации такому, например, типу, как Томми Фаричетти, или одному из тех гангстеров, которые на прошлой неделе были вызваны комиссией для допроса и отказались давать показания, сославшись на пятую поправку. Полу