Весь следующий час они занимались картой, споря, где вышли из болот, в итоге у них получилось три вероятных положения их теперешнего нахождения, и Кристина указала нахождение своего поселения, правда весьма условно. За этим занятием их и застал вернувшийся Шланг в сопровождении коренастого, кривоногого мужика лет пятидесяти, распространяющего вокруг себя мощный запах перегара. Красное полное лицо, несло на себе явные следы вчерашних возлияний, длинные сальные волосы, завязаны в хвост. Длинная буйная борода, несколько дней, а то и недель не знавшая расчески, солидно лежит на не маленьком уже брюшке. Клетчатая шерстяная рубаха расстегнута до пупа, на левом плече висит кожаная куртка, серые брезентовые штаны заправлены в обрезанные «по-дембельски» кирзачи, из-за левого голенища торчит рукоять ножа. За широким поясом пистолет системы маузер. Кивнув сидящим, он первым делом направился на кухню, что-то бубня себе под нос. Из увлеченного монолога, Тиграш разобрал лишь: «билля», «ежанные ежики» и «какого хера», из чего решил, что его догадка верна и это и есть Кошкодав. Его предположение тут же нашло подтверждение, едва незнакомец сунулся на кухню, как от туда послышался грозный голос Катерины, незатейливо, но емко и точно описавшей, что случится с любым вторгнувшимся в ее святая святых без приглашения, и с некоторым Кошкодавом в частности. Не дослушав ее руладу многострадальный похмельем байкер, как пробка вылетел с кухни, и, ошалело оглядываясь, метнулся в бар. Цапнув первую попавшуюся бутылку, поспешно развернулся, и испуганно попятился. Перед стойкой, похлопывая по левой ладони скалкой, стояла Кузьмич, ноздри ее гневно раздувались, хотя в глазах плясали искры веселья. В дверях кухни, смеясь, остановился Корявень, в гимнастерке с закатанными до локтя рукавами и веселом оранжевом фартуке.
– Воруем значит, – произнесла Катерина, увеличив амплитуду и скорость движения скалки.
– Не-не-не-не-не, я это, может в долг? – Кошкодав сглотнул, неотрывно следя за каталкой для раскатки теста, будто за змеей.
– Какой еще долг!? Ворвался на кухню, теперь умыкнуть опохмел хочешь?
– Ну, Катюш, ну надо мне, болею я… очень болею.
– Бухать меньше вчера надо было. – Скалка замерла в воздухе.
– Ну, Катенька, ну проси чего хочешь.
– Ладно, – сжалилась Кузьмич, – но смотри, не привезешь до конца недели обещанную картошку и два ящика консервы, можешь забыть, как тут пить. В-о-о-б-щ-е, забыть!
– Какие консервы? Консервы я не обещал, – болезненно наморщил лоб старший байкер.
– Теперь обещаешь, – улыбнулась Катя и, развернувшись, двинула на кухню.
– Где ж я два ящика то возьму? Катя… где я консервы возьму?
– Да какая мне разница, – не оборачиваясь, произнесла она, игриво тряхнув головой перед Дубовым, и скрылась на кухне.
– Вот же ж, ежиные ежики, – сплюнул под ноги Кошкодав, глянул обреченно на бутылку, стоившую ему двух ящиков консервы. Вид алкоголя явно возымел успокаивающий эффект, озабоченность на его лице сменилась довольной улыбкой и, свинтив крышку, сделал пару мощных глотков. – Ух, ек-макарек, хоооорошо.
И только после этого, он вновь обратил на Тираша и Рысь внимание.
– О! У нас гости, здорова, приезжие.
– Скорее, пришедшие, – мягко улыбнулся Роман.
– Да по хрену, – авторитетно заявил байкер. – Вы вообще кто? И что тут делаете?
– Живут они тут. Кошкодав, ты че, и вправду мозг пропил? – Шланг уселся на табурет. – Я тебе про них все утро талдычу!
– А, так это они, ну тады, здорова, служаки.
– И тебе не хворать.
– Это было бы здорово, – Кошкодав кивнул на бутылку, – только от нее все одно хвораю. Мне тут Шланг рассказал, про то, как лихо вы разделали бандюков, и его шкуру спасли, так, что выражаю вам благодарность от лица всех Всадников. Я как лицо официальное, как никак комендант этого богом забытого места, искренне вам признателен за спасение другого нашего официального лица, ибо спасли вы нашего атташе. А теперь рассказывайте.
Он без приглашения бухнулся к ним за столик, отрыгнув перегаром, Рысь сморщила носик, но промолчала.
– О чем рассказывать? – Тигренко откинулся на спинку стула.
– Как о чем? – удивился байкер, – о том куда идете, и вообще, как и че?
– Понятно. Ну, слушай, идем домой, как и че, не знаем, как и везде и как всегда, наверное.
Шланг улыбнулся, отошел к кухне.
– Точно, – кивнул Кошкодав и вновь приложился к бутылке, – именно так тебя Шланг и описал, колкий и жесткий. Наверное, и вправду военный.
Тигренко пожал плечами, дескать, какой есть. Рысь поерзала на стуле, по всему собираясь что-то сказать, но рта так и не раскрыла.
– А вот и пиво, вступают барабаны и фанфары, – к столику подошли Дубов и Шланг, несся в каждой руке по кружке пива.
– Пиво – это жизнь! – уже захмелев, жизнерадостно провозгласил Кошкодав, и вновь глотнул самогонки.
Рысь опять заерзала на сиденье, глаза ее лихорадочно блестели, девчонка явно что-то замышляла, и Тиграш на клонившись к ней спросил:
– Ну, что ты там задумала в этот раз?
– А пускай нам мотоциклет дадут.
– Чего? – поперхнулся Кошкодав, – это как это пусть дадут? Ты что девонька, сбрендила совсем от радиации?
– А чего, ну или мы его у вас выменяем.
– Это на что же интересно? – ехидно поинтересовался старший заставы, лицо его от самогонки раскраснелось.
– Нуууу, не знаю… на что-нибудь, – она глянула на Тигренко, он сидел с интересом глядя на нее. Действительно, почему бы не попробовать раздобыть колеса, особенно у людей, у которых с этим проблем нет.
– Нет, не могу я на это пойти, не могу и не просите даже, меня за такое Саблезуб узлом завяжет и заставит самому себе жопу лизать!
Шланг, все это время молчавший, кивнул на разложенную карту.
– Капитан, покажи вам куда надо? На базу?
Тигренко кивнул.
– Вот, – улыбнулся блондин, достал из пенала на поясе шариковую ручку, и уверенно нарисовал на ней точку, с пометкой ДПС ВА. – Мы здесь.
Дубов что-то прикинув в уме, согласно кивнул.
– Вот тут, угодья Игоря – Тимка постучал ручкой по пометке Князь, – я к нему и ехал, когда меня перехватили, ну да не суть. Значит так, завтра берем коляску, и катим до схрона с моей ласточкой, там меня высадите и сами покатите к Игорю, у него и оставите мотоцикл. Ну как?
– Ты чего раскомандовался? – набычился уже порядком опьяневший Кошкодав. – Я тут командир, и я говорю, мотоцикл не продам.
– А они его только покататься возьмут, – отмахнулся Шланг, – а от Князя потом наши заберут.
– Эх, давно я на байке не сидел, – мечтательно вздохнул Корявень, – почитай уж лет пятнадцать. А раньше любил погонять.
– Ну, так давай к нам, основное ты уже имеешь, – байкер пояснил, смеясь, – ну знаешь толк в выпивке и любишь мотоциклы. Да и борода вон какая, наши это дело правильным атрибутом чтят.
Рысь брызнула, в голос рассмеялся Тиграш. Дубов крякнул, вздохнул:
– Не знаю, я подумаю, может и подамся к вам, – он кинул взгляд на кухню, где осталась готовить Кузьмич.
– Вот-вот, и Катюшку осчастливишь, застоялась бабенка, наши ей чего-то не мил никто, а к тебе явно интерес не двузначный проявляет.
– Ну-ка перестань у меня ценные кадры переманивать, – шутливо обозлился Роман. Перспектива прокатиться на мотоцикле определенно радовала, да и половину пути за день пролетят. Настроение определенно улучшилось.
– Да и ты тоже, капитан, оставайся у нас, пристроим тебя, будешь молодежь учить воевать.
– Ага, уже вербовка пошла, – рассмеялся Роман.
– Да какая к чертям вербовка, жалкие попытки, сулить выгоды не могу, нет их просто, а вот бывалые вояки нам всегда нужны.
– А меня чего не зовешь? – гордо вскинула подбородок Кристина.
– Да не хочу, чтобы мне капитан башку проломил.
Рысь довольно улыбнулась и прикрыла глаза. Тигренко лишь вздохнул, понял уже, что беловолосый байкер, не внемлет его просьбам и гнет свою линию, правильно конечно все подметил, за эти дни он и вправду начал все больше и больше уделять внимание Кристине.
– Ладно, может, и будем сотрудничать, но это все потом, сейчас я на задании, а дальше видно будет.
Осоловело глядя на Шланга, Кошкодав икнул, отставил почти опорожненную бутылку и произнес:
– И верно из тебя парламентера сделали, ты кого угодно уболтаешь. Вона уже и военных переманил. Ладно, отдыхайте, а я пойду, пройдусь, а то уже накрывает сызнова, а мне еще посты проверить нужно, и вообще узнать как че.
Следом за Кошкодавом ушел и Шланг, сказав, что ему нужно договориться на счет запчастей, да и присмотреть коляску не мешает. Незаметно слинял и Олег, едва допил пиво, поднялся вроде как в туалет и исчез. Тигренко усмехнулся, понятное дело, на кухню утек. Рысь откровенно зевала, замаялась за последние дни. Роман поднялся, протянул ей руку.
– Пойдем, нечего тут высиживать, тем более обед на носу, сейчас как набьется сюда бородатых мужиков.
Рысь поднялась, глаза ее уже слипались, по губам медленно скользнула улыбка:
– А что, Ром, ты боишься бородатых мужиков.
– О тебе забочусь, – Тигренко придержал перед девушкой дверь, выйдя следом из Харчевни, закрутил головой. Кошкодав сказал, что разместит их без проблем, но, ни он, ни Шланг не объяснили где им расположиться. Тигренко досадливо сплюнул, сам тоже хорош, командир мать его, такую простую вещь не уточнил. Домиков и вагончиков тут натыкано с пару десятков, поди разберись где их хотели разместить. Рысь сонно зевнула:
– Ага, заблудились… может Корявна позовем?
– В смысле?
– В смысле проводником, – она опять зевнула, – спать хочу просто ужас.
Тигренко улыбнулся:
– Раз еще способна язвить, значит не так уж ты и устала.
– Ну, понятно, ты еще скажи, раз в обморок не падаю, значит все в порядке.
– Ладно, не ной, сейчас все решим, – он кивнул на лежащую рядом бочку, – вон посиди пока, а я пойду мурлыконенавистника найду.
Главу байкеров он нашел на посту у центральных ворот, через которые они несколько часов назад попали на базу. Развалившись на мешках с песком, краснолицый толстяк спал, сладко посапывая и распространяя на версту запах перегара. Караульные сидели за импровизированным столом и шлепали засаленными картами. На его появление они отреагировали философски, то есть никак. Тираш недовольно покачал головой.