Она же сказала разумное: надо не бежать от Роя, а попробовать найти его и уничтожить бесследно. И Мишка с Ильей устыдились, что эта простая по сути мысль ни разу не проложила дороги в их светлые головы.
И она же не поверила прибору Мельтора, когда тот бешено завращал цифрами. И спокойно глядела, как сменяются нижними огрызочками единичек показания на шкале. И увидела она Рой. Впервые в жизни. И бежать уже было поздно. И ушла она затем деревянной походкой вглубь зеленых джунглей острова, словно в том лишь и заключалась ее миссия жизни, чтобы направить на путь борьбы этих ребят, и, выполнив предначертание жизни своей, сокрылась она в недоступном.
Они так и не узнали, как ее зовут...
Волны бились в острые скулы яхты. Пенилась струя за кормой...
Илька посмотрел на кильватерный след и вдруг вздохнул:
— Пропадет она там, на острове...
— Не успеет, — чуть легкомысленно пожал плечами Мишель. — Ухлопаем Единого — заберем ее на обратном пути...
— Заберем... А жаль, что она ошиблась, и наша жизнь — не сказание.
— Почему, Илька?
— Потому что в сказке со смертью колдуна расколдовываются все, кого он заколдовал... Увы — в жизни так не бывает... А еще — потому что в сказке можно кинуться на негодяя с голыми руками и победить... А в жизни... И вообще, у нас даже пистолета нет, не говоря о чем-то посерьезнее... Миш, ты говорил, что можешь из снов вещи вытаскивать... Постарайся, а?
Мишель присел, прислонившись к мачте и ощущая спиной звон такелажа. Расслабился и нырнул в глубины изменчивого мира чужих сновидений. Проскочил мимо солнца, входящего в Знак Близнецов, спугнул Ивика, опять сунувшегося в межгранные странствия без подготовки и экипировки, проскочил какую-то станцию, висящую на расстоянии светового года от Земли... Промчался мимо сидящего на астероиде роденовского Мыслителя, почему-то одетого в рваный скафандр. И обнаружил висящий в пустоте корабль, напоминающий то ли бутон, то ли соцветие... У принцессы, голову которой венчает пестрая птица, такое удобное оружие...
— Вот, я принес! — рядом с Мишелем возникли два боевых десинтора.
— С ума сойти! — восторженно взвизгнул Илька. — На склад военный пробрался, что ли?
— Нет, в сон Ольги Ларионовой, когда она "Чакру Кентавра" писала! Эти десинторы побезотказней военных будут: все же не Земная, а Джасперская технология...
— Есть предложение по прибытии на остров сперва поупражняться в стрельбе... — серьезно сказал Илька. — А то как бы не опростоволоситься в битве...
Глава 29
Администраторша куталась в халатик, читая книгу в засаленной обложке, когда Славик осторожно коснулся ее плеча.
— Что случилось? — девушка подняла глаза.
— Случилось, — Славик старался говорить спокойнее, чтоб не выдать своих истинных чувств. — Я прихожу — а там тело. На кровати. На моей кровати!..
— Тело? Пьяный постоялец? Так я его счас мигом!!! — праведный гнев у всех администраторов в крови...
— Не пьяный. Труп. Задушенный... — как описать, когда, войдя в комнату, застаешь на собственной койке труп стражника в сером плюше, по прежнему дразнящий тебя посиневшим языком, торчащим точно так же, как тогда, пару-тройку часов назад, на улице! Крыса! Крысо-человек! Серый!..
— Боже! Только этого мне и не хватало! Прийдется вызывать полицию! А пока... Минуточку! Кажется, я знаю, где Вы можете пока переночевать. Сегодня, пока с утра не приедут полицейские. Прошу Вас!
И девушка провела Славика прямиком в закуток, к комнате номер три. В тот самый момент, когда они шли коридором, из четвертой комнаты вышел постоялец. Вышел и отправился на лестничную площадку, покурить. Славик машинально запомнил увиденную комнату, почувствовав какое-то несоответствие, но переходить с подсознательного уровня на сознательный пока не стал: из головы не выходил мертвый Стражник.
Как ни странно, комната номер три оказалась незаперта. И не кладовка была за дверью, а помещение более обширное, нежели предыдущие.
Целых пять кроватей размещалось здесь, но только две из них были, похоже, обжиты.
— Ложитесь здесь! — девушка показала на среднюю кровать и, уходя добавила: — Сегодня поспите тут, а завтра переберетесь на свое место. Вы уж извините за такое!.. Честное слово, тут это впервые... И не волнуйтесь -эту комнату снимают два постояльца, кажется — отец и сын. Они платят за все помещение, но я им расскажу, что случилось у Вас, и они возражать не будут, я уверена... Не стесняйтесь, располагайтесь, они будут ближе к полуночи...
Оставшись один, Славик тут же зримо представил себе вид-план этажа.
Теперь картина приняла завершенный вид, и он настораживал.
Получалось, что в здании с одним парадным на этаже есть огромное пространство, недоступное с этажа! Есть ли вход туда с соседних этажей? Какие лестницы ведут туда?.. Или этот кусок этажа просто замурован? Интересно тогда — КЕМ и ЗАЧЕМ?! Что скрывается там?..
Впрочем, поверх настороженности и тревоги ложился смежающий веки сон, смешанный с обидой на Кошака, и, упав на кровать, Славик то ли вспомнил, то ли услышал слова молодого Крысолова:
— И самое обидное — это то, что вся эта война, вся борьба для вас -просто игра! Посреди крови и грязи вы играете в прекрасную сказку. Придумали даже свои языки, алфавиты, грамматику, руны... "Героические Руны для кровавых имен!" — так пелось в одной старой песне. Умный был человек, сочинивший ее. По крайней мере — он вовремя прекратил Игру. Свою Игру. Хотя и не мешал остальным играть!
— Играть... — сквозь сон повторил Славик.
— Кстати, ты не заметил одну странность? До Нашествия говорили — "милиция", после — "полиция". Интересно, что-нибудь кроме названия изменилось?
— Странность, пожалуй, в другом, — подумалось Славику: — Кошак же ничего не может знать о Нашествии! Он пришел позже, а местные о Нашествии ничегошеньки не помнят! Откуда ж узнал Крысолов? Впрочем, стоит ли удивляться: это же сон! А если не сон? Ведь описал же зануда-флейтист в точности Славиковы мечты о встрече вечером в гостиничном номере! Кто его теперь разберет!.. Или не описывал? Может, и тот разговор тоже приснился? И Стражник. И Тихие Города! А может, скорее всего, приснился и весь этот мир, Мир Арты?.. Земли? Риадана? И козни Единого — приснились. Ну конечно же: разве может быть злым — Бог?! Риторически вопрос... А скорее всего — и то, что ты родился — тоже приснилось. Ты спишь. Тебя нет. Ты просто сон дремлющего Космического, Вселенского Разума. Его самый страшный ночной кошмар. А скорей всего — и Вселенский Разум — тоже сон. Вот только вопрос — чей?
— Мой, — послышалось с соседней кровати. — Отдай, он мой!
Остатки сна-забытья мигом слетели с Славика. Он прислушался. На соседней койке, той, что справа от двери, слышались приглушенные голоса.
— У тебя опыт большой, ты и на бумаге напишешь! Отдай диктофон! -настаивал мальчишечий голос.
— У меня опыт, а потому я быстрее надиктую и тогда тебе отдам! -возразил другой голос, повзрослее, показавшийся Славику знакомым. — И вообще — потише, а то гостя разбудишь...
— Ладно, на твой... мой диктофон и диктуй, только в коридоре, а то точно гостя разбудишь... — в шепоте паренька послышалось плохо скрываемое злорадство...
Хлопнула дверь. Минуту спустя послышалась возня. Кто-то кидал свои шмотки, методично набрасывая их на спинку стула. Когда очередная вещь пронеслась над Славиком и вместо скрипа стула послышался звон чайной ложечки об пол, юный контрабандист довольно прокомментировал:
— Промазал! — и открыл глаза.
Глаза Славика уже привыкли к сумраку, да и вышедшая на небо полная луна щедро дарила свой свет. И в синеватых лучах ночного светила Славик внимательно разглядел пацана. На вид — лет четырнадцать, стройный до худобы, медноволосый, он был по всему телу покрыт крупными и светлыми веснушками. Причем на груди эти веснушки были более густы, идя от плеч и шеи и сходясь к "солнечному сплетению" ярко выраженным треугольником. Из одежды на нем были лишь узкие плавочки да наручные часы на широком браслете. Все же остальное тело просто лучилось от обилия веснушек!
Паренек присмотрелся и хмыкнул:
— Ну и промазал! Утром подберу. Все равно в чашке чая не было...
— Ага, я его выпил... — зачем-то признался Славик. — А ты тут живешь?
— Живу пока. Вместе с другом. Ладно, потом поговорим... А то я таки забуду все мысли и впечатления...
С этими словами веснушчатый достал из выдвижного ящичка под кроватью лаптоп и, положив его на подушку, плюхнулся на постель. Волной залопотали, зашелестели под умелыми пальцами клавиши. Славик завистливо вздохнул: несмотря на все тренировки, он набирал тексты куда медленнее, раза в три-четыре... Взять, что ли, уроки скорописания у этого конопатого пацана? А ведь мальчишка печатает вслепую: подсветка экрана не работает, так что на клавишах — сплошная темень!..
За дверью слышались невнятные бормотания второго обитателя этой комнаты — видимо, по-прежнему мучил диктофон. Интересно, кто их двоих быстрее завершит?..
Мальчишка оторвался от клавиш и повернулся к Славику:
— Ты недавно тут?
— Час, два, не больше...
— Я не об этой кровати, — улыбнулся пухлыми губами мальчишка, — Я о Городе.
— Городе?
— Ты не похож на местных. Мне кажется, что ты пришел откуда-то, Странник.
— Тимка разбирается в чужаках! — донесся из-за двери знакомый, но по-прежнему нераспознаваемый голос.
— У кого-то диктофон освободился? — тут же обрадовано вопросил мальчик. В ответ за дверью вновь неразборчиво забормотало.
— И вот так всегда... — улыбнулся паренек и вновь зашелестел клавишами.
— Тебя, как я понял, Тимофей зовут. Пожалуй, стоит представиться в ответ: Славик.
— Приятно познакомиться, — мальчишка вновь оторвался от истязания лаптопа. — Только меня, вообще-то, не Тимофей, а Тим зовут. Как и моего отца. Кстати, Славик — это более десятка имен. Какое из них у тебя?
— Не понял, какое "более десятка"? — в голосе Славика скользнуло недоумение.