– Хоть бы разогрел для начала, – сказал Полковник с ухмылкой.
– Не, я больше уважаю холодную.
Напившись воды из фляги, я потянулся и расслабился. Тело моментально захватила лень. Подобно сытому коту, я развалился у стены, почесывая пузо через костюм. Сейчас меня ничего не волновало, чувство эйфории переполняло сознание. Казалось, что не было никаких погонь, ранений, бегства от монстров, Полигона и прочих неприятностей. Сам того не понимая, я провалился в сон. Не в то сладкое и безмятежное состояние, к которому вы все привыкли, а в пустоту, во тьму, в которой нет ни намека на лучик света. Сон сталкера – это что-то особенное. Нам не снятся берега океанов, красавицы, прогулки под луной, дорогие машины. Ничего этого нет. Сознание бродяг просто отключается, перезагружается, как компьютер, но сохраняет бдительность. Зона учит внимательности, чуять опасность за версту и быть всегда готовым стрелять.
Проснулся так же неожиданно, как и уснул. В глаза больно ударил солнечный свет. Я невольно зажмурился, затем потихоньку приоткрыл веки, привыкая к реальности. Дергунов сидел у стены и дымил сигаретой.
– С возвращением, – пробормотал он.
– Угу.
Я чувствовал себя разбитым. Тело ломило, покалывала затекшая от неудобного положения рука. Размяв пальцы, покрутив голеностопными суставами, я встал на ноги и потянулся, растягивая окаменевшие мышцы. Собрал волосы в хвост и закурил. В пачке оставалась всего одна сигарета. Сделал несколько затяжек, но, вспомнив слова одного из шатунов в доме Хирурга, затушил ее и убрал окурок обратно в пачку. «Черт возьми, сколько раз пытался завязать с этой пагубной привычкой и сколько раз срывался. А здесь одна фраза мертвеца отбила все желание!» – подумал я.
– Нам пора, – сказал напарник, вставая.
Закинув рюкзаки на спины, мы проверили оружие и направились к выходу. Осторожно выглянув из пролома, где раньше находилась дверь, осмотрелись. Никого. Где-то недовольно визжит кабан, лают псы. Скорее всего, стая радиоактивных собак напала на секача. Что ж, пусть себе резвятся, главное – нас не трогают. Обогнув здание, вышли на спускающуюся по пологому склону дорогу. Подул прохладный ветер, зашумел в кронах деревьев, срывая с веток пожелтевшую листву. Гонимые потоками воздуха, листья устремились вперед, но неожиданно замерли, словно увязнув в чем-то или наткнувшись на невидимую стену. Я прислушался. Датчик аномалий молчал. Мы остановились, не отводя глаз от зависших над землей листьев. Они не шевелились, не поддавались дуновениям ветра. Казалось, что кто-то поставил их на паузу.
– Что за хрень? – спросил Полковник.
– Не знаю. Раньше я такого не видел.
Идти вперед к неизвестной аномалии – та еще авантюра. Нужно дождаться, пока она проявит свое действие, найти внешние признаки, по которым можно понять, как она поражает своих жертв. Прошла минута, вторая, третья, но ничего не происходило. Листья как висели, так и остались висеть в воздухе. Я поднял небольшой камень, размером с детский кулачок, и швырнул его в невидимую стену. Он просвистел сквозь нее, ударился о землю и покатился прочь.
– Ага. Значит, она реагирует только на органику. Это уже хуже, болтами и гайками такую не обнаружить, детекторы ее не чувствуют. Вот же зараза.
– Что будем делать? Как думаешь, она большая? – не отрываясь от очередного сюрприза Зоны, спросил напарник.
– Да хрен ее знает. Но проверять не стану. Нужно что-то другое, живое и желательно покрупнее. Листья для аномалии слишком легкие, вот она и не срабатывает. А может, уже сработала? Это не исключено.
Прошло около часа, но ничего не изменилось. Терпению приходил конец, а путей обхода нет, да и неизвестно, насколько раскинулась аномалия. Метр, десять, несколько километров? Больше вопросов, чем ответов. Такое положение дел начало меня раздражать. Хоть иди назад на Полигон и тащи оттуда один из трупов. Полковник топтался на месте, похрустывая своими деревянными башмаками по песку. Его нервы тоже были на пределе. Знать бы, что сталкеры из «Возмездия» полегли в аномалиях или повернули назад, а не залегли где-нибудь, восстанавливая силы.
Позади раздалось злобное рычание. Обернувшись, мы увидели огромного, около метра в холке, радиоактивного пса. Тварь, покрытая клочками черной, перепачканной свежей кровью шерсти с торчащими сквозь гнилые бока ребрами, смотрела на людей красными, налитыми злобой и жестокостью глазами. Из оскалившейся острыми клыками пасти текла, капая на дорожную пыль, тягучая слюна. Мутант не нападал, то ли выжидая, что жертвы станут убегать, то ли не решался атаковать двоих вооруженных людей. Я вскинул G36 и прицелился, но Дергунов положил руку на ствол винтовки, опуская ее к земле. Пес ощетинился и прижался передними лапами к земле, готовясь к прыжку.
– На счет «три» бежим к аномалии, а затем разбегаемся в разные стороны, – прошептал напарник. – Только давай в этот раз без опрометчивых поступков.
Сообразив, что задумал Полковник, я медленно, не провоцируя тварь, опустил оружие. Внутри все сжималось, кровь частыми толчками пульсировала в барабанных перепонках. Мир вокруг отошел на задний план. Остались только мы и мутант.
– Раз. Два. Три! – заорал Дергунов.
Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, мы рванули к аномалии. Пес громко зарычал, переходя на лай, и бросился вслед за убегающей добычей. Разогнавшись в считаные секунды, тварь прыгнула.
– В стороны! – взревел я.
Оскальзываясь на песчано-каменистой дороге, мы ушли в разные стороны под прямым углом. Расчет напарника оказался верен. Мутант влетел в невидимую стену и застыл. Вернувшись на дорогу, мы уставились на застрявшего в пространстве пса. Тело монстра начало стремительно покрывать что-то похожее на ртуть. Блестящая, сверкающая отраженными лучами света субстанция в считаные секунды поглотила мутанта. Его тело задрожало, неожиданно сжалось до размера теннисного мяча и упало на землю. По ушам ударил оглушительный вой. Листья, все это время висевшие в воздухе, качаясь, опустились на дорогу. Аномалия разрядилась.
– Бежим! – крикнул я.
Мы рванули вперед и спустя добрую сотню метров остановились, переводя дыхание. Перед нами встала похожая невидимая стена.
– Руки в гору и не рыпаться! – раздался чей-то голос.
Повернув голову, я увидел троих сталкеров из клана Ворона. Они держали нас на прицеле. Переглянувшись с Полковником, кивнули друг другу и молниеносным движением скрылись за стволами деревьев. Затрещали автоматы. Пули ударили в землю, поднимая облака пыли и выбивая клочки травы. Открывать ответный огонь мы не стали, вынуждая преследователей приблизиться. Аккуратно выглянув из-за ствола, я глянул в сторону врагов, но тут же спрятался, укрываясь от выстрелов. Несколько свинцовых убийц ударили в дерево. Дергунов выхватил пистолет, огрызнулся ответным огнем, перебегая ко мне.
– Сработало, – шепнул он. – Они бегут сюда. Будем надеяться на то, что аномалия снова включилась.
Прошло около минуты, но ничего не происходило. Ни стрельбы, ни людей. Я выглянул, а затем вышел на дорогу. Погоня закончилась в невидимой стене. По земле покатилось три блестящих шара. Сняв с пояса специальный усиленный контейнер и не касаясь сфер руками, я собрал их, запечатывая толстой, увесистой крышкой. На немой вопрос, изображенный на лице напарника, ответил:
– Новые, ранее не изученные артефакты стоят бешеных денег. Отдадим их Академику, когда закончим дела.
Полковник ничего не сказал, лишь улыбнулся и почесал затылок. Пройдя около километра, мы уперлись в огромный «пресс». Пришлось обходить его по широкой дуге. Этот путь вывел нас к самому краю Туманного оврага. Белое марево упиралось в гравитационную аномалию, не давая возможности прошмыгнуть между ними.
– Что будем делать? – задал вопрос напарник.
– Из двух зол выбирают меньшее. Перспектива быть раздавленным меня не прельщает. Пойдем через туман. Будем надеяться, что на краю овраг не такой опасный, как у Полигона. Хотя хрен его знает. Может, это все байки сталкеров и нет там ничего, а они просто боятся туда соваться.
– Что ж, твоя правда. Пошли, пока не войдем, не узнаем, что там скрывается.
Мы ступили в туман. Стекло моментально покрылось каплями воды, сердце в груди бешено заколотилось. Бояться, особенно в Зоне, – это нормально. Бесстрашные умирают первыми. Не жалует их Зона. Наказывает. Каждый шаг отдавался в голове гулким звуком. Шли вслепую, пелена густа до такой степени, что не видно вытянутых вперед рук. Земля под ногами оставалась жесткой, но время от времени превращалась в вязкую грязь. Или не в грязь? Ничего не видно. Ничего не слышно. Подошвой ботинок я почувствовал грани камней, таких же, как на железнодорожной насыпи. Спустя несколько шагов туман стал еще белее, а затем рассеялся. Перед нами предстал каменистый склон, уходящий далеко вниз. Сняв шлемы, ошалелыми от удивления глазами мы посмотрели друг на друга.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – вырвалось у меня.
Дергунов кивнул и уставился на склон.
Это был тот самый карьер, который мы видели, находясь под контролем кукловода. Стоять на месте некогда, тем более что солнце клонится к закату. Быстрыми шагами мы начали спуск. Вот загромыхали осыпающиеся с вершины валуны. Вот та самая скала, которая вновь спасла наши жизни.
– Значит, все идет по тому же сценарию? – думал я, провожая взглядом проносящуюся мимо породу. В голове возник образ девушки. Я очень надеялся снова ее увидеть. Чистые голубые бездонные глаза. Курносое милое личико.
«Стоп! Тор, возьми себя в руки. Ишь ты! Увидел девчонку и раскис! Тряпка!» – возмутился внутренний голос.
Камнепад прекратился, и мы припустили вниз к поселку. Поравнявшись со стеной уже хорошо знакомого дома, я прильнул к щели между бревнами. Все на своих местах.
– Не забудь про того, что засел на дереве.
Напарник кивнул и направился к углу постройки, а я взобрался вверх по лестнице. Работали на автомате, по памяти. Один за другим бандиты падали на землю. Завершением было падение последнего с ветки. Выждав несколько минут на всякий случай, я спустился на землю, обогнул дом и вошел внутрь. Девушка забилась в угол и дрожала всем телом. Аккуратно вытащил из ее рта тряпку, служившую кляпом, и снял повязку с глаз.