Развернувшись, я протянул руки к лежащей на земле G36, но замер, так и не дотронувшись до нее. В паре метров, уставившись в свою жертву красными безумными глазами, оскалив клыки, стоял черный волк. Из гнилой пасти мутанта текла тягучая слюна. Издав утробное рычание, тварь бросилась на меня. Схватив с земли винтовку, я наотмашь врезал прикладом по морде приближающегося монстра. Удар отбросил его в сторону, но, приземлившись на мощные лапы, волк мотнул башкой и, взревев, снова рванул к своей добыче. Вспомнив о висящем на поясе Мьёльнире, я сорвал его, крепко сжал рукоять молота и с грозным криком бросился на тварь. Замахнувшись, обрушил мощь подарка Мастера на тушу мутанта. Как только металл коснулся тела монстра, образовалась мощная ударная волна, которая на секунду деформировала пространство, колыхнула воздух как густой сироп и с хрустом дробящихся костей отбросила волка на несколько метров. Ошарашенный таким эффектом, я уставился на орудие, расплываясь в широкой улыбке.
– Вот это да! – воскликнул я, рассматривая драгоценный блеск нанесенных на молот рунических символов.
Но, отвлекшись на любование, совсем забыл про мутанта. Тварь бросилась на меня, ударяя передними лапами в грудь. Не устояв на ногах, я уронил Мьёльнир и рухнул на спину, еле успев вцепиться руками в косматую шею монстра. Его разящая гнилью пасть щелкала в нескольких сантиметрах от моего лица. Извернувшись, смог перевернуться, заваливая волка на хребет. Пытаясь отбиться, он выпустил длинные, острые, кривые когти и принялся царапать ими мой торс, превращая куртку в рваные лохмотья. Собравшись с силами, мутант поджал лапы и сильно ударил ими в грудь, сбрасывая с себя чересчур упертую добычу. Снова оказавшись на земле, я приготовился отразить атаку монстра, как, стуча тяжелыми ботинками, кто-то пронесся мимо, направляясь к волку. Крик человека смешался с ревом твари. Вскочив на ноги, увидел весьма мерзкую картину. Маклауд, повалив мутанта на торчащие корни дерева, уселся ему на шею, вцепился обеими руками в пасть, разрывая ее. Раздался отвратительный хруст, монстр взвыл последний раз, а затем обмяк.
– Так-то! – сказал «независимый», вставая на ноги. – Ты как? Цел?
– Все в порядке. Спасибо.
– Когда ж я наконец-то научу тебя не отвлекаться во время боя?! – сказал появившийся позади Дергунов, попутно отвешивая подзатыльник. – Ха-ха-ха! – засмеялся он в ответ на мой возмущенный взгляд. – Кстати, молоточек-то твой неплох! Мы оценили его возможности.
– Как твое плечо? – поинтересовался я, стараясь как можно скорее сменить тему разговора. Уж больно неловко себя чувствовал, осознавая собственную глупость.
– Уже нормально, – отмахнулся Полковник. – Не у одного тебя цацки имеются.
Он похлопывал по контейнеру для артефактов.
Подобрав с земли винтовку, первым делом сменил пустой магазин и проверил ровность ствола, который мог погнуться после использования огнестрельного оружия в качестве ударного. Затем поднял молот, смахнул ладонью налипшие на него землю и кровь черного волка, повесил обратно на пояс.
В окончательно потемневшем небе появилось алое зарево, набухающее над Станцией. Сверкнула яркая молния, которая, протянув свою ветвистую лапу, ударила прямиком в могучую крону, под которой мы укрылись. Она моментально вспыхнула, как огромный факел.
– Бежим! – заорал Маклауд.
– К градирням! За мной! – скорректировав направление, я бросился к тянущимся ввысь башням.
Мы мчали по самой кромке пруда-охладителя, в котором сходили с ума от надвигающегося катаклизма огромные мутировавшие рыбины.
«Черный волк, полыхающее дерево, красное зарево. Стоп! Так это ж самый настоящий Рагнарек!» – пронеслось в голове.
Вскоре мы наконец-то достигли огромных конусных башен. Остановившись у первой, я осмотрелся по сторонам и, заметив бетонный короб с одним-единственным, но очень широким окном, бросился к нему. Выбив хлипкую дверь ногой, вошел внутрь. Внутри постройка оказалась достаточно просторной. Взгляд упал на панель управления с множеством установленных на ней тумблеров, светящихся кнопок, каких-то приборов. Сбоку от всего этого расположилась цифровая клавиатура. Склонившись над ней, впал в ступор, так как не мог вспомнить код доступа.
– Что случилось? – спросил Дергунов.
– Я забыл код.
– Твою ж мать! Тор! Ты что, издеваешься? Мы протащили свои задницы через всю Зону, чтобы теперь развернуться и уйти восвояси только из-за того, что кое-кто забыл пароль?! Ты, конечно, прости, но это совсем ни в какие рамки не лезет!
– Не истери! Хватит! Достал ты со своими претензиями, сколько можно?! Я не тащил тебя за собой силком! Ты сам поперся!
– Ах, так?! Сейчас я твою наглую рожу разукрашу! Мама родная не узнает! – взревел Полковник, сжимая кулаки.
Схватке помешал Маклауд. Схватив обоих за воротники, он выволок нас на улицу, швырнул на землю и заорал:
– Вы два идиота! До вас не дошло, что в будке установлена система повышения агрессии?! Или на самом деле так ненавидите друг друга?!
Слова «независимого» смахнули пелену нахлынувшего гнева. Переглянувшись с напарником, мы пожали руки в знак примирения.
– А теперь давай подумаем. Что из себя представляет код доступа? Буквы, цифры или и то и другое?
– Только цифры, но комбинация, хоть убей, вылетела из головы.
– Может, это какая-нибудь дата?
– Точно! Это именно она!
Вскочив на ноги, бросился в будку. Вновь нависнув над цифровой панелью, ввел последовательность, которая является датой второй катастрофы, послужившей причиной образования Зоны. За спиной что-то щелкнуло, зажужжало. Обернувшись, увидел, как часть пола сдвинулась в сторону, открывая вид на уходящую вниз хорошо освещенную лестницу.
– За мной! – высунувшись на улицу, крикнул я.
Быстро спустившись по ней, мы остановились около входа в тоннель. Проверив обстановку, вошли в длинный, обшитый белым пластиком коридор, который тянулся достаточно далеко. Здесь не было ни поворотов, ни дверей, поэтому медленная и осторожная ходьба быстро сменилась уверенным бегом. По мере продвижения по тоннелю лампы, установленные на потолке, вспыхивали, освещая путь на несколько метров вперед, а оставленные позади – гасли.
Вскоре мы уперлись в массивную гермодверь, которая была надежно заперта. Внимательно осмотрев стены, не обнаружили никаких электронных замков и иных охранных устройств. Сообразив, что она закрыта механическим способом, Дергунов взялся за колесо запорного винта, провернул его несколько раз, выводя толстые металлические стержни из гильз, вмурованных в бетон.
Дверь распахнулась, открывая выход на ведущую вверх лестницу. Поднявшись по ней, попали в темное помещение. Осмотрев его в свете фонариков, поняли, что это давно заброшенная автомобильная мастерская. В полу расположились несколько ям. Над одной из них с поднятым капотом стоял ржавый «ГАЗ-53». Над ангаром гремел гром, сквозь щели то и дело виднелись всполохи молний.
– Константин, ты здесь? Куда дальше?
Ответа не последовало. Взглянув на друзей, которые ждали каких-либо указаний свыше, я лишь растерянно развел руками.
– Давайте выйдем на улицу. Может, хоть там что-то станет ясно. Не торчать же в этом гараже до потери сознания, – предложил Дергунов.
В его словах был определенный смысл. Согласившись с предложением, мы направились к двери, врезанной в огромные металлические ворота. Подойдя к ней, я словно почувствовал, что с обратной стороны хода кто-то есть. Остановившись, осторожно посмотрел в щель между створками. Чутье не подвело. Спиной к ангару с оружием наперевес стояли двое. В свете сверкнувшей молнии смог рассмотреть охранников более внимательно. В глаза сразу бросилось то, что один их них был одет в форму «Возмездия», а второй – в форму «Обелиска».
– Эй! – как можно тише позвал я товарищей. – Взгляните.
– Что?! – возмутился Маклауд. – Фанатики и шакалы Ворона заключили союз?! Я всегда говорил, что эти клоуны, корчащие из себя элиту спецназа, просто жалкие слизняки! Вот и подтверждение моих слов!
– Да-а, – протянул Дергунов. – Дела. Теперь нам предстоит надрать задницы не только лишь «Возмездию», но и «Обелиску». Час от часу не легче. Что ж, надо так надо.
Передернув затвор автомата, под грохот льющейся с беспокойных небес воды «независимый» сильным ударом ноги вынес хлипкую дверь, одновременно выжимая спусковой крючок. Охранники даже не успели понять, что произошло. Сраженные длинной очередью, они замертво рухнули на мокрый потрескавшийся асфальт.
Выскочив на улицу, направили стволы оружия в разные стороны, оценивая обстановку. Слева – какие-то одноэтажные полуразрушенные постройки. Справа – уходящая вдаль равнина, на которой расположилось множество конусообразных ни то антенн, ни то башен. Впереди, примерно в километре от нас, упираясь полосатой трубой в багровое небо, высилась Станция. На ее территории полыхал пожар. По всей видимости, горела трава. Вверх поднимались клубы дыма, сносимые ветром в сторону пруда-охладителя.
– И что они здесь охраняли? – задал резонный вопрос Маклауд.
«Тор, будьте осторожны! – как гром среди ясного неба в голове возник голос Константина. – Они не смогли добраться до моего бокса, но повредили питание транслирующей капсулы. Я успел перенести свое сознание в пространство ноосферы. Мои коллеги мертвы. Туда им и дорога. Они сполна заплатили за свои поступки. Но проблема в том, что Ворон захватил резервную установку проецирования сознания. Ему помогают ученые, которых “Возмездие” вербовало по всей Зоне и за ее пределами. Так что подключение к информационной оболочке – это дело достаточно короткого времени. Но выдержит ли его сознание такую перегрузку или нет – неясно. Я всеми силами буду препятствовать процессу полного слияния с ноосфе… Он уже здесь».
Огромный красный пузырь, так долго раздувавшийся над Станцией, увеличился в несколько раз, поглощая здания третьего и четвертого энергоблоков. По его куполу поползли темно-желтые, похожие на трещины линии. Полусфера начала пульсировать, совсем как сердце. Казалось, стоит только прикоснуться к пузырю, и он лопнет, высвобождая невероятную по своей силе энергию разрушения. Пространство вокруг загудело, задрожала земля. Начали осыпаться полуразрушенные постройки. Зазвенели железные ворота ангара. Резкий порыв ветра швырнул в наши лица песок, сухие листья и прочий мусор, разбросанный в округе. Затем все стихло. Все звуки пропали, словно образовалось некое подобие вакуума. Зона замерла на несколько мгновений, которые нам показались целой вечностью. Человеческая психика, даже такая как у нас, изувеченная, но в то же время крепко закаленная жизнью на этой аномальной зе