Не знаю, сколько мы уже прошли — карта в интерфейсе показывала едва ли треть от ширины горной гряды. Не так уж много по прямой, но каждый шаг здесь превращался в десяток и сотню. Иногда нам приходилось двигаться обратно к землям склафов, выбирая путь, где можно было хоть как-то ковылять через бесконечные ущелья, неприступные серые стены и снега, которые с головой скрывали даже самых рослых хирдманнов.
Все-таки не зря Прашну считали единственной дорогой через горы. Рядом с заснеженными серыми исполинами, которые наверняка помнили чуть ли не рождение старших богов, я чувствовал себя крохотной песчинкой. Мы уже давным-давно забрались на высоту, где не рос даже мох — а скалы все еще поднимались над нами недосягаемыми острыми вершинами.
Два километра над уровнем моря? Три? Или еще больше? Во всяком случае — уж точно достаточно, чтобы заработать горную болезнь с соответствующим значком в интерфейсе. Система заботливо огородила меня от давящего ощущения, которое приходит вместе с нехваткой кислорода, но сердце колошматило в груди так, будто собиралось выпрыгнуть из груди и продолжить путь без слишком тяжелого и неповоротливого для этих высот тела. Зеленая полоска выносливости высыхала так быстро, что я едва успевал раз за разом баффать еле переставлявших ноги хирдманнов.
Мы уже потеряли двоих: один сорвался в пропасть, а второй просто не проснулся утром — усталость и холод сделали свое дело. Мне еще не приходилось — ни «Истинным зрением», ни обычным, человеческим — видеть каких-нибудь местных кровожадных тварей. Видимо, до гор, расположившихся чуть ли не в самом центре Мидгарда, вестники Рагнарека еще не добрались. Но сама стихия здесь умела убивать не хуже троллей или порождений мира духов.
И все-таки мы шли вперед.
— Молчишь, ярл? — снова заговорил Рагнар. — Или высматриваешь новую дорогу?
Он не ошибся — сорвавшийся в пропасть кусок скалы отрезал нам путь дальше — едва ли кто-нибудь сможет пробраться через полсотни шагов отвесного и гладкого, как лезвие только что выкованного меча, скола. Придется снова возвращаться — вполне возможно, до того самого места, где мы останавливались на ночлег. Потеряем еще один день…
— Здесь нет другого пути, конунг, — отозвался я.
— Если только ты не улетишь на своих крыльях вон туда. — Рагнар указал рукой вверх. — И не сбросишь нам веревку.
Я задрал голову и разглядел еще один выступ. Неровный и узкий — всего в несколько шагов — и все же более-менее пригодный для прохода дальше. Он пролегал высоко над нами и уходил вперед — прямо над тем местом, где дорога только что оборвалась, сорвавшись в ущелье куском скалы.
— Я смогу подняться туда, конунг. — Я измерил глазами расстояние. — Но хватит ли сил воинам? Каждый шаг вверх дается сложнее предыдущего. Боги создали эти горы не для людей.
— И все же ты привел нас сюда. — Вигдис вынырнула из-за широкой спины Рагнара и шагнула мне навстречу. — Сбрось веревку, ярл — и я первой поднимусь наверх. Если уж женщина справится — мужчинам стыдно будет испугаться…
— Боги лишили тебя разума, Вигдис Вестардоттир? — буркнул кто-то из хирдманнов. — Если уж тебе так не терпится свернуть шею — можешь не заставлять Хель ждать. А я скорее съем собственные башмаки, чем полезу туда!
— Если так — тебе придется лезть босиком, Хринг. — Рагнар сложил руки на груди. — Мы уже слишком далеко прошли по этой тропе, чтобы поворачивать назад.
— Слишком далеко! — огрызнулся тот, кого назвали Хрингом. — И я не знаю, суждено ли нам спуститься обратно на землю. Эти скалы выше любых из тех, что я видел на Эллиге. Не иначе как внуки могучего Бури сделали их из ребер самого Имира! Это священное место, и мы прогневили богов, поднявшись сюда… Зачем, ярл? Зачем ты привел…
— Помолчи, Хринг! — рявкнул Рагнар. — Или мне напомнить тебе, что если бы не Антор — мы все давно уже пировали бы с эйнхериями.
— Верно, конунг. — Хринг уселся прямо в снег. — Но не лучше ли нам было бы оказаться в Небесных Чертогах, чем здесь?
Вот как? Значит, бунт на корабле… Точнее, в горах. Впрочем, парня можно понять — он уже не один день тащится за мной, поднимаясь по скользким скалам и чуть ли не каждое мгновение рискуя сорваться вниз и свернуть шею. Неудивительно, что ему хочется хотя бы узнать, какого йотуна я решил идти там, где невозможно пройти.
По официальной версии. Для неписей эти негостеприимные каменные великаны оказались слишком опасными, а для игроков — наверняка слишком пустыми и унылыми… И все же я иногда подмечал то, что ускользало от глаз моих спутников.
По горным тропам явно ходили. Нечасто и осторожно, почти незаметно. Те, кто зачем-то забирался в такую высь, умели не оставлять следов — даже Вигдис с ее зрением снайпера так ничего и не разглядела. Нет, ни кострищ, ни отпечатков ног на снегу, ни вырубленных в скале ступеней здесь не было… И все-таки я скорее чувствовал, чем видел: мы здесь не одни.
И кому могло понадобиться сюда залезть? Психам вроде меня самого? Каким-нибудь контрабандистам, придумавшим таскать свой товар горными тропами вместо того, чтобы делиться прибылью с богатеями или ушлыми стражниками из Прашны? Племенам, в незапамятные времена проигравшим схватку за куда более пригодные для обитания земли у подножья гор склафам или предкам тех, кто создал Иллирийскую Империю? Или все-таки троллям, которые научились прятаться даже от ока Видящего?
Может быть, я этого никогда и не узнаю. Зато уже сейчас знаю другое: здесь реально пройти. Конечно же, если обладать в достаточном количестве силой и упрямством.
— Послушай, Хринг… Послушайте все! — Я обвел глазами измученных хирдманнов. — Я вижу здесь тех, кто сражался рядом со мной на Барекстаде против хирда Ульвара Черное Копье. Вы помните, почему мы победили?
— Боги были с тобой, ярл, — негромко ответил кто-то. — Но по нраву ли им то, что ты задумал теперь?
— Они помогали нам в той битве. Всеотец и могучий Тор всегда покровительствуют смелым… Но не все в этом мире зависит от воли богов-Асов! — Я возвысил голос. — У Черного Копья было едва ли не втрое больше воинов, но мы одолели его. Одолели потому, что появились в Барекстаде, когда нас никто не ждал. И то же самое суждено нам и теперь. Я проведу вас через эти скалы — и Сивый не успеет увидеть, откуда мы ударим!
— Славные мысли, ярл, — вздохнул Хринг. — Но разве ты забыл, что войско Сивого большее любого из тех, что когда-либо приходило на эти земли с севера?.. А теперь за него сражаются еще и те, кто раньше называл себя людьми Императора!
— Пусть так. — Я пожал плечами. — Каждый, кто хоть раз видел проходы в скалах у Фолькьерка, знает, что в нужном месте даже один воин может остановить целый хирд, если боги даруют ему достаточно храбрости!
Похоже, заряженная целой пачкой баффов речь сработала — хирдманны один за одним расправляли плечи и поудобнее перехватывали заплечные мешки, готовясь шагать дальше. Морщины на заросших бородами лицах разглаживались, а в синих глазах северян снова появлялось то, чего я не видел уже несколько дней.
— Кажется, теперь я понимаю, к чему ты клонишь, друг мой, — улыбнулся Рагнар. — Так поспеши же — не стоит заставлять Сивого ждать.
— Подними свой толстый зад, Хринг Кетилсон, или, клянусь Тором, я сама вышвырну тебя в пропасть! — Айна схватила до сих пор сидевшего в снегу хирдманна за шиворот и потянула вверх. — Неужели ты испугаешься каких-то скал?
В ответ ей тут же раздался смех, вырвавшийся из почти двух десятков глоток разом. Не слишком громкий — и все же его оказалось достаточно, чтобы скалы над головой вздрогнули, скатывая к нашим ногам десяток покрытых льдом булыжников.
— Твой язык острее меча, Айна Рауддоттир, — сказал я. — Но прошу тебя — говори тише. Не стоит гневить духов этого места. Скалы не любят шум.
— Может, и так, ярл… — Айна задрала голову, словно пытаясь разглядеть что-то наверху — там, куда нам предстояло забраться. — Может, и так. У меня дурное предчувствие.
— Скалы умеют убивать не хуже мечей. — Рагнар забросил за спину щит и протянул мне свернутую веревку. — Но они хотя бы не обманывают и не предают.
— Как знать, — отозвался я. — В последнее время я не очень-то верю даже бездушным камням.
Особенно этим. Айна не могла похвастаться зрением, как у Вигдис — ее уделом были щит и топор, а не лук — но чутье ее явно не подводило. Кто-то или что-то в горах не слишком-то обрадовалось нашему визиту. И наверняка рассердится, когда мы заберемся еще выше.
Впрочем, какая разница? Хирдманны явно настроились идти дальше, и уж лучше рискнуть сейчас, чем спускаться обратно и терять день, а то и два, на поиск другой дороги.
Кивнув Рагнару, я набрал полную грудь разреженного воздуха и прикрыл глаза. На этой высоте любое колдовство давалось мне с трудом — пришлось почти полминуты ожидать отката синей шкалы перед тем, как перевоплотиться. Но подаренной бессмертной богиней артефакт подчинился и на этот раз — я оттолкнулся от заснеженных камней подошвами сапог, взмахнул руками…
И поднялся вверх уже в облике сокола.
ГЛАВА 23
Птичье тело куда легче человеческого. Куда сильнее. И уж точно куда лучше приспособлено для подъема на высоту, на которой каждое движение дается куда труднее, чем внизу, на привычной земле. Сокол летает выше гор — и ему нипочем и холод, и странный местный воздух, которым никак не получается надышаться вдоволь.
Пожалуй, перевоплотиться стоило бы хотя бы ради этого.
Сбросить несколько десятков килограмм бесполезной массы плоти и одежды. Подняться вверх в легком и могучем теле, промчаться над совсем уже не страшными ущельями и островерхими скалами, вспарывая горный ветер острыми крыльями. Оставить внизу усталость и тягучую тяжесть в ноющих от долгого подъема ногах — что может быть приятнее?
Наверное, поэтому я добирался до выступа наверху куда дольше, чем мог бы — сначала пролетел вперед над горами, высматривая маршрут поудачнее. Несколько раз я пытался позвать Хиса, приглашая его присоединиться к пернатой эскадрилье — все-таки четыре глаза видят куда лучше двух — но тот не удосужился ответить ничего членораздельного. Только недовольно поворчал и вновь нырнул в мир духов — так глубоко, что я быстро оставил всякие надежды до него докричаться.