Жена. Я попробовал это слово на вкус. А ведь раньше даже и мысли не допускал, что такое возможно.
Немного стараний и упорства сотворили чудо, поэтому через пару минут я уже втиснулся назад в дом. Как только мне удалось добраться до середины комнаты и установить этого монстра посередине, глаза Аны изумленно расширились.
— Ты не шутишь? Это то, о чем я думаю? Но где же мы возьмём тёплую воду? — В ее голосе звучало недоверие, смешанное с радостью..
— Из колодца, — ответил я, взял два больших ведра и снова вышел под непрекращающийся ливень. Что только не сделаешь для того, чтобы женщина была счастливой!
Повесив огромный котёл над огнем, я наполнил его почти до краев, и нам оставалось только дождаться, когда вода нагреется. Ана тем временем устроилась у камина и поглаживала золотистую головку дракончика, кидая на меня удивленные взгляды.
— Может, ты уже снимешь это мокрое платье? Рискуешь заболеть.
— Ты тоже не сухой, вон, вода залила весь пол, а я уже почти высохла. — Она гордо вздернула подбородок.
Я только усмехнулся в ответ и начал проводить ревизию шкафчиков.
На наше счастье там нашлось несколько льняных простыней и немного кусочков вяленого мяса. Жизнь заиграла светлыми красками, и у нас прошёл небольшой ужин на троих. Золотце правда не оценил походного угощения и, возмущенно фыркнув, отвернулся, показывая всем видом, что не питается столь несъедобными предметами.
— Ну и ладно, нам больше достанется.
— Я, наверное, тоже воздержусь. — Ана подозрительно уставилась на угощение и, попробовав один кусочек, отложила его в сторону.
— Придётся пировать одному.
— Приятного аппетита, — не удержалась она от колкости.
Главное — не поддаваться на провокации. А уж к походной пище даже новоиспеченному герцогу было не привыкать.
Подкрепившись, я наполнил лохань уже согревшейся водой и повернулся к жене:
— Все готово, моя госпожа! Можете раздеваться и получать свою долю удовольствия.
— Ты должен выйти! — заявила Ана с испугом.
— Если ты не забыла, на улице поливает как из ведра. Неужели ты готова пожертвовать моим здоровьем, а то и жизнью, только ради собственного удобства?
Ее щеки покрылись стыдливым румянцем, она провела по губам кончиком языка и опустила глаза. Как же хотелось провести ладонью по этому лицу, опуститься на шею и, обхватив затылок, впиться поцелуем в эти нежные губы…
Кровь побежала по венам с бешеной скоростью, все тело напряглось до предела. Протянув руку, я всё-таки коснулся непослушного локона, упавшего ей на лицо. Ана вздрогнула и подняла взгляд, в котором словно отражались мои чувства.
Эта злючка была ко мне так же неравнодушна, одно только упрямство сдерживало ее от ответной страсти. Мои пальцы скользнули по тонкой бархатной коже, ощутив ее тепло. Словно тысяча иголочек пробежали по нервам.
Вдох, выдох, и я, с трудом сосредоточившись на остывающей лохани, опустил руку.
— Обещаю отвернуться, зажмурить глаза и не подглядывать.
Хотя, если честно, я готов был не только подглядывать, но и нырнуть в эту ванну вместе с ней…
Ана задумалась на мгновение и серьезно посмотрела на меня:
— Хорошо, можешь оставаться, но только помни, что обещал! Если ты нарушишь… Нарушишь свое обещание… Я… Я…
— Ты выскочишь в чем мать родила и будешь медленно убивать меня своим видом, не разрешая дотронуться.
— Ты неисправимый нахал! Я возьму вон ту тяжелую кочергу и отправлю тебя в бессознательное состояние до самого утра.
— Как скажете, моя кровожадная госпожа. — Смех подкатывал, стоило только представить, как она наперевес с кованной закорючкой наступает на меня, преисполненная праведным гневом.
Пришлось закрыть глаза и отвернуться в другую сторону.
Я честно пытался выполнить обещание и даже глаза не сразу открыл, прислушиваясь к шелесту снимаемой одежды. Воображение рисовало, как сантиметр за сантиметром открывается нежная кожа, обнажаются соблазнительные изгибы… Пульс участился, по телу пробежала дрожь возбуждения, глаза распахнулись, и я, уставившись вперёд, вдруг обнаружил, что прямо передо мной висело достаточно большое зеркало…
Оторваться от такого завораживающего зрелища не было сил. Тоненькая фигурка осторожно опустилась в воду, послышался вздох облегчения и, откинув длинные локоны назад, Ана положила голову на край лохани, обнажая нежную шею.
Пришлось приложить немалые усилия, чтобы не подойти и не дотронуться до неё. Это была такая утонченная пытка: когда женщина, которую желаешь больше всего на свете, находится рядом, обнажена и расслаблена, но и одновременно недосягаема.
— Не вздумай даже повернуться! Я чувствую твои порывы.
— Я совсем забыл о твоем даре. Ну прости, в конце концов, я не железный.
— Ты меня смущаешь и путаешь. У нас есть определённая цель, не забывай. Скоро я уеду ко двору и буду присматривать за драконами, а ты вернёшься в свой огромный замок и станешь самым великим герцогом, победившим проклятье.
Дикое неконтролируемое чувство гнева тут же охватило мой разум.
— Даже не думай об этом! Ты останешься со мной. Позвольте напомнить вам, моя забывчивая госпожа, что вы теперь замужем за мной. В нашем роду еще не было такого, чтобы жена жила отдельно от мужа!
— Ты забываешь, что наш брак фиктивный и состоялся только потому, что некий гадкий де Вилье решил выстроить коварные планы по захвату мира.
— Когда ты целовала меня, что-то я не заметил ничего фиктивного. — В моей груди поднималось жгучее раздражение. Вот ведь несносная девчонка! В один момент могла вызвать самые прекрасные чувства и так же легко все разрушить.
Ана даже подскочила в воде от возмущения.
— Я тебя не целовала! Это все ты и твои домогательства!
Изящные формы качнулись в такт ее движению, отражая блики огня на воде, стекающей по белоснежной коже. Это стало последней каплей терпения. Не нужно было всё-таки подглядывать.
Взяв в руки льняную ткань, я резко повернулся в ее сторону. Она так же резко опустилась назад в воду и попыталась прикрыться руками.
— Отвернись! Ты обещал!
Все эмоции окончательно смешались. Она чувствовала мое состояние, я это точно знал, знал и хотел поделиться с ней своими желаниями.
— Вылезай, я закрою глаза. — Мой голос был слишком хриплым, выдавая меня с головой.
Я не видел, но слышал, как плеснулась вода, а потом тихие шаги приблизились ко мне, она дотронулась до ткани и…
Руки сами потянулись к ее мягкому податливому телу, мгновенно прижав к себе. Вдох — ее запах проник в каждую клетку, выдох — и она замерла в объятиях.
— Ана, — полушепот-полувздох.
В ответ только легкое прикосновение ее пальчиков до моей руки.
Губы скользнули по виску, нетерпеливо коснулись нежной шеи, и она слегка запрокинула голову, интуитивно давая волю попробовать на вкус ее кожу.
Мелкая дрожь пробежала по телу девушки, как только ладони скользнули по нежным изгибам и задержались на плоском животе.
— Ана…
Она повернулась на зов и тонкие нежные руки обвили плечи, она замерла в ожидании поцелуя.
Я нежно прикоснулся к уголку ее губ.
— Ты пахнешь рассветом, первыми лучами солнца и любовью.
Она ничего не ответила, только робко поймала мои губы своими и сама поцеловала меня. Страсть жидким золотом расплылась по венам, впиваясь в неё, я пил до дна, словно путник в пустыне, который наконец нашел свой источник.
Маленькие ладошки скользнули по шее и притянули мою голову ещё ближе. Это было как сигнал, пробивший тело разрядом молнии. Мои руки спустились вниз, обхватив тонкую талию. Хотелось раствориться в этом поцелуе, стать с Аной единым целым.
Я понимал, что нужно держать себя в руках, но страсть застилала взор, отключала все здравые мысли.
В сторону отлетела ткань и мокрая одежда.
Только жар, только прикосновения разгоряченной кожи.
Ана вздрогнула и попыталась отстраниться:
— Нет, нет, так нельзя…
Но ее протест потонул в новом жарком поцелуе. Руки жадно двигались, даря тепло, изучая, сминая, ни на секунду не останавливаясь, исследуя каждый сантиметр бархатной кожи.
Ее сопротивление ушло вместе со страхом, она обмякла и сама прильнула ко мне. Почувствовав ответ, я подхватил Ану на руки, перенося на небольшой диван, что стоял рядом.
Моя, только моя…
Глава двадцать четвертая
Мои мысли, мой разум, мое тело: всем этим завладел Раэль. Я уже не могла сопротивляться, чувствуя разгоряченной кожей его прикосновения. Они были сначала быстрыми и хаотичными. Но когда мужчина подхватил меня и перенес на диван, каждое прикосновение было словно продуманным и нацеленным на то, чтобы я и вовсе сошла с ума.
И у него это получалось.
Я чувствовала Раэля не только кожей, я впитывала его мысли, желания. И в них была не только похоть, которую я ощущала раньше, когда он смотрел на меня. Сейчас он хотел быть со мной, любить меня, защищать, согревать.
Все поменялось.
Мой мир пошел трещинами и рассыпался мелкими кусочками от вторжения чужака. Но мне больше не хотелось бежать от него в другие страны, чтобы затаиться. Мне хотелось встать за его спиной и верить в то, что он отвоюет меня, во что бы то ни стало. И я чувствовала от Раэля такое же желание. Он был готов защитить меня даже ценой собственной жизни.
И я поверила ему. Доверилась его порывам, позволив завладеть мною. Открылась ему, подалась навстречу. Последовала туда, куда он так настойчиво повел меня за собой.
Утром я проснулась в постели одна, но основательно укутанная в одеяло и еще какую-то шкуру сверху. В камине уже догорало последнее уцелевшее полено, поэтому вылезать из теплого кокона не хотелось. Но деваться было некуда. Пришлось вставать и одеваться, благо все вещи уже высохли и были аккуратно сложены возле камина.
Я только успела одеться, как в домик вошел Раэль. Он остановился на пороге и внимательно, чуть прищурившись, стал рассматривать меня.