Пока я находилась в ступоре, оглушенная собственным даром, де Вилье приблизился и почти коснулся меня. Его нос оказался возле моей щеки. Он вдохнул в себя мой запах и на миг задержал дыхание. Я чувствовала, что он, как собака, принюхивался ко мне. Старался понять, какая я. И я уже знала следующий шаг своего мучителя, но ничего не успела сделать.
Его шершавый, склизкий и очень слюнявый язык прошелся по моей щеке снизу вверх. Меня чуть не вырвало от отвращения. А вот он получил неописуемое наслаждение. Теперь я ощущала нарастающее в нем желание, похоть. Герцог грубо взял меня за подбородок цепкими пальцами и развернул к себе.
— Смотри на меня, девочка, — его голос был тихим, а тон требовательным. — Я сказал, смотри на меня!
Последние слова он буквально проорал мне в лицо. От неожиданности и испуга я вздрогнула, открыла глаза и посмотрела на своего мучителя. На его лице расплылась удовлетворенная улыбка.
— Вот так. Молодец, девочка. Когда я с тобой разговариваю, ты должна смотреть на меня. Поняла?
Я молчала.
— Спрашиваю еще раз. Ты меня поняла?
Чувствуя тошноту, я не могла говорить. В моем горле будто застрял комок. Но я кивнула. Пусть робко и совсем чуть-чуть, но кивнула.
— Вот так, — удовлетворенно произнес де Вилье. — Ты теперь полностью в моей власти.
Я не смела закрывать глаза, хотя и очень хотелось, потому как ощущала в этом человеке бесконечную ярость по отношению ко мне. Она немного стихла из-за чувства собственного всесилия, но никуда не ушла.
— Теперь ты будешь мне подчиняться, исполнять любой приказ. — С этими словами он отпустил меня и отошел. — А сейчас мы отправимся к крылатым ящерицам и ты покажешь, что умеешь быть послушной.
И тут я будто пришла в себя.
Да что он мог мне сделать? Убить? Как бы не так! Я ему нужна. Без меня его грандиозный план по свержению королевской семьи никогда не осуществится! И драконам он тоже не причинит вреда, ведь они его основное орудие.
Мне просто нужно потянуть время… Дождаться Раэля. Он обязательно найдет нас и спасет!
Глубоко вдохнув, я уперла руки в бока.
— Нет уж, герцог, не буду я подчиняться, — с вызовом начала я, но меня прервали. Де Вилье расхохотался, запрокинув голову и схватившись за живот.
— Девочка, ах, как ты еще глупа и наивна! — абсолютно серьезно заявил он уже через секунду, резко оборвав свой безумный смех.
Почему у него так скакало настроение? Почему я раньше в нем не замечала подобного?
Облизнувшись, герцог подошел к двери, приоткрыл ее и щелкнул пальцами. Через несколько мгновений она полностью открылась, и на пороге появился мой отец в сопровождении огромного стражника.
— Папа! — громко вскрикнула я и бросилась к нему.
Но меня на ходу перехватил де Вилье. Он сгреб меня в охапку и не дал сдвинуться с места. Слезы отчаяния брызнули из глаз — папа был бледен, болен и обессилен, а ещё ощущал себя беспомощным и виноватым.
— Прости меня, милая, — прошептал он, даже не попытавшись вырваться из-под охраны и приблизиться ко мне.
Герцог, усмехаясь, развернул меня и прижал к себе, оказавшись пугающе близко. Наши лица почти соприкоснулись, и меня мгновенно затошнило.
— Я же сказал, что теперь ты только моя, — мерзавец победно улыбнулся, — и отныне будешь подчиняться беспрекословно. Иначе…. — Де Вилье намеренно сделал паузу и ждал, когда я в полной мере осознаю его угрозы. — Да, да, моя красоточка, иначе за строптивость моей куколки будет расплачиваться ее отец!
Глава двадцать восьмая
Герцог сошёл с ума. Определённо спятил, в чём моя уверенность лишь подогрелась, когда он схватил меня в охапку и потащил по коридорам незнакомого мне дома.
— Ана! — вскрикнул сзади отец, но его голос резко прервался, сменившись сдавленным стоном боли. Громила-охранник ударил его коленом в живот, что я увидела, когда попыталась вывернуться из мёртвой хватки де Вилье и рвануть назад.
Но у нашего похитителя были совершенно другие планы.
— Не дёргайся, иначе прикажу отрезать твоему дражайшему папочке уши или сломать колени. Такая малость сохранит ему жизнь, но принесёт значительные неудобства в существовании, — неприятно осклабился он, притянув меня к себе и практически до хруста сжимая мои плечи пальцами. — В нашу первую встречу ты казалась мне гораздо умнее, дорогая.
— В нашу первую встречу и ты выглядел адекватнее, дорогой, — бессильно прошипела я в ответ, вонзив в его руки ногти. Очередная безуспешная попытка освободиться… В ответ получила крепкую оплеуху и новый виток его бешеного, ничем незамутнённого веселья.
— Чувствую, мы поладим, крошка Ани! Женой ты моей стать отказалась, даже легла под того смазливого мальчишку, лишь бы не возвращаться ко мне, поэтому не вздумай жаловаться. Всё это происходит сейчас из-за тебя. И будущее твоё незавидное, — переводя дыхание от смеха, обронил герцог, ударом ноги по-хозяйски распахивая перед нами какую-то дверь.
— Хочешь сделать меня любовницей? Будешь бить, насиловать, угрожать жизнью отца?
Схватившись за косяк, я немного притормозила, надеясь, что проходящие мимо слуги как-то помогут. Но нет. Они лишь невозмутимо обошли нас, не сбавив ни шага, ни голосов. Просто продолжили обсуждать какие-то бытовые вопросы. Вероятно, их хозяин не впервые так развлекался, поэтому им было без разницы, чья ещё загубленная жизнь оказалась в его руках.
Де Вилье оскалился. Его ухмылка — дикая и страшная — исказила лицо, позволив наконец рассмотреть внутреннего монстра. Маски окончательно слетели, в этом я не сомневалась.
Учтивый аристократ, волнующийся и оскорблённый жених, похотливый безумец, пытающийся меня запугать — всё отступило, ужасающе резко явив его истинное нутро. И там, я ощущала это как никогда раньше, не просто не оставалось ни капельки света.
Вместо души у де Вилье была выжженная пустошь, чёрная дыра. Да он и сам являлся пустотой в форме человека. И эту пустоту могли заполнить лишь чьи-то страдания, агония, боль. Он ненавидел и упивался тем, что был ненавидим. Стремился к власти, потому что страдания пары человек — ничто по сравнению со страданиями миллионов.
Меня затрясло. Герцог понял причину, потому что его лицо изменилось. Схлынули все эмоции, которыми он мастерски манипулировал, оставив лишь холод и нечеловеческий, изощрённый разум.
— Ты меня провела, отдам должное. Кто бы мог подумать, что жалкая и хилая девчонка не захлопает в ладоши от шанса выбраться из нищеты, а наоборот, предпочтёт долю беглянки и голодранки, — произнёс он неожиданно спокойно. — Жизнь в бесчестье твой сознательный выбор, Ана. Вот только оставлять ли мне использованный товар себе или, к примеру, скрасить тобой досуг моих людей… Занятный вопрос, требующий осмысления. Наёмники — ребята не привередливые. А вот я крайне злопамятен и обидчив.
Его пальцы сомкнулись у меня в волосах, дёргая и принуждая идти дальше. Из глаз брызнули слёзы, но я не издала ни звука, сцепив зубы и пытаясь нарочно оттоптать ему ноги. Но де Вилье был проворным и шёл, словно танцевал, играючи уклоняясь от моих попыток ударить.
Я уже понимала, что находилась в его поместье за тысячу лиг от солнечной Эстрадии, где осталось моё сердце. Впереди было лишь отчаяние и страх, но опускать руки не хотелось. Я должна была быть сильной ради отца и моих малышей. Ради Раэля и мирного будущего во всех королевствах.
Ворвавшись в одно из подвальных помещений, герцог швырнул меня на стул, установленный напротив массивной железной клетки. Её толстые прутья странно мерцали, вероятно зачарованные каким-то экзотическим видом заклятий. За ней, прижавшись друг к другу, сидели мои драконы.
— Золотце! Руби! — безотчётно метнувшись к ним, я была отброшена обратно на стул сильной рукой де Вилье.
— Э, нет. Не так быстро, госпожа наседка. Во всём должна быть дисциплина, а эти ящерицы и так немало дней обучения пропустили, — сказал он, с мрачным энтузиазмом взирая на пленников. — Подняли ор на весь дом, потому что постельку им не постелили и мясо сырое изволили подать вместо жаркого. Знаешь, я даже благодарен, что избежал такого подарка, как ты, в виде жены. Не хотел бы, чтобы и наших детей ты обратила в размазню своими дурными повадками.
— Да кто рожать бы от тебя захотел? Чудовище! — не сдержалась я, со слезами смотря на драконят, пытающихся прорваться ко мне сквозь прутья клетки. — Посмотри на них! Что ты делаешь с нами? Что с тобой вообще такое? Неужели ты сам никогда не любил и никто не любил тебя? Ты не был ни к кому привязан? Ни о ком не заботился, не переживал? Ты злодей!
Резво развернувшись, он обошёл меня и склонился из-за спины, схватив за плечи. Его пальцы лихорадочно подрагивали, но в целом герцог вёл себя спокойно.
— Нет, Ана. Злодеев в этой комнате двое, ведь мы похожи. Ты крадёшь и портишь моё имущество, лжёшь, интригуешь, разрушаешь договорённости, ставишь под угрозу полного уничтожения планы, на подготовление которых ушли годы. Но это ладно, я сразу тебе не понравился, — его свистящий шёпот был похож на шипение змеи, а руки медленно сомкнулись вокруг моей шеи. — Ты сбежала, оставив жизнь отца под угрозой, ведь не знала, убью ли я его в порыве гнева или нет. Буквально отдала мне его в заложники, из-за чего он теперь так страдает в плену, понимаешь?
— Нет! Всё враньё!
Я забилась в попытке освободиться, но его хватка была стальной. Он практически душил меня.
— Да, полная правда. Ты малодушно бежала от проблемы. И драконов вырастила такими же малодушными. Ты позволила королевской семье заполучить их, могущественное оружие, которое они так или иначе бы применяли для запугивания соседей, ничем не отличаясь от меня. И не говори, что это не так. В политике нет места сантиментам. Ты пыталась спрятаться и спрятать их, но почему-то позволила себе оказаться в центре событий, вместо какой-нибудь глухой деревеньки выбрав для пряток замок Кейбран, а потом и столицу Эстрадии. Ты выбрала чувства к тому напыщенному парнишке, оставшись на виду и наивно веря, что он тебя защитит. И просчиталась, подвергнув опасности уже жизни так полюбившихся тебе ящериц, — скороговоркой процедил он, сдавливая пальцы и вынуждая меня цепляться за его руки в попытке остановить.