Киреев делал успехи в мире шоу — бизнеса, он быстро сориентировался. Любая шестеренка быстро и сразу ложиться под всякого (или всякую), кто хотя бы визуально закулисно знаком с кем-то из крутых. Я не сомневалась, кто устроил Кирееву столик в VIP-зоне. Вал. Евг. любит полезные знакомства — умный, козел… Завал (то есть продажа билетов через кассу — на жаргоне) ожидался полный. Вал. Евг. собрал полный набор: Викторов со своим очередным возлюбленным, четверка — пятерка депутатов, почти все авторитеты с охранной, нефтепромышленник из Сибири, золотопромышленник с Камчатки, пара — тройка крупных бизнесменов, шоу — бизовские деятели помельче Викторова — в полном составе, уже поддатая Розалия со своим мужем бандитом (ходили слухи, что она успели официально пожениться) и, конечно, «пена» в полном составе. «Пена» — на жаргоне другие популярные артисты, которых продюсер приглашает за деньги, чтобы украсить зрительный зал своей звезды. Как правило, пена покрупнее срывает за такой культпоход гонорар. А пена поменьше (пенка) довольствуется тем, что дадут нажраться на шару и лишний раз бесплатно засветиться в эфире. Из пены присутствовали абсолютно все плюс Алекс Назаров, в спутнице которого я опознала певицу Алтею (ничего ж себе дуэт… представляю себе их секс: нежно вкалывают друг другу по двойной дозе). Что касается преданной Жанны, то она присутствовала в компании с каким-то кавказским бизнесменом, ниже ее на голову, лысым и толстым, зато смотревшим влюбленными глазами. Мысленно я пожелала девочке счастья — она его заслужила.
Итак, Вал. Евг. постарался и сделал Димке крутую раскрутку. Действительно, постарался — Сваранжи никогда не делал так. Вал. Евг. швырнул в это дело кучу бабла и не прогадал — на ближайшие недели обеспечил себе место в разряде самых крутых кукловодов, которые умеют представить свою деревянную марионетку. Вал. Евг. важно расхаживал по залу с видом победителя и немного напоминал павлина. Его спутница была мне абсолютно незнакома (какая-то деревенская дура — и где только он ее подобрал!). Став продюсером и важной шишкой, он разучился бегать так, как бегал в те времена, когда был простым концертным директором. Димка надулся от гордости, как индейский петух. Он словно бы вырос в собственных глазах на головы тез шишек, которые виднелись в помещении клуба. Короче: меня стошнило буквально через полчаса пребывания в этом зверинце. Точно так же меня стошнило бы возле грязной клетки в зоопарке, из которой не убирали навоз.
Надо отдать должное Вал. Евгу: он умеет организовать шоу на высшем уровне. После концерта был банкет. На банкете я сделала так, что оказалась предоставлена сама себе. И вышла на улицу подышать свежим воздухом. Я стояла на улице и смотрела на звезды. На настоящие звезды. Рядом со мной не было никого. Это были минуты самого полного одиночества, которое только может быть. Пьяного Димку занесли в квартиру охранники Вал. Евга. Я велела бросить его в гостиной, а сама пошла в спальню — спать одна.
Бешенный трезвон в дверь напоминал удары тяжелым молотом по голове. Учитывая, что мы вернулись домой только в пять утра, трезвон в дверь в девять был по меньшей мере хамством. Сумев влезть в халат, я выползла в гостиную и наткнулась на Димкино тело с концертной рубашкой почему-то на голове. Тело, бесформенно разваливаясь прямо на глазах, ползло ко мне. Из вороха тряпок появилось синюшное лицо. Димка застонал:
— Ри, прекрати этот кошмар! Голова раскалывается! Я тебя умоляю!
Я легонько пнула тело ногой и пошла открывать дверь. На пороге стоял белый Вал. Евг., одетый в строгий деловой костюм. Он выглядел так, как будто не провел бессонную ночь.
— Ри, я к тебе! Ты должна объяснить, что все это означает!
— Что объяснить?
Вал. Евг. решительно шагнул в квартиру и захлопнул за собой дверь.
— Ри, неприятности. Я только что узнал. Киреев собирается….
Сзади нас раздалось коровье мычание на высокой ноте. Блестящий ворох тряпок переваливался через порог. Сквозь тряпки можно было разглядеть ногу.
— Мы… мы… ы… гы… — промычали тряпки, — ы… а… да…
— Да убери ты куда-то этого алкоголика!
— Этот алкоголик, между прочим, твоя звезда! — парировала я.
— И что ты хочешь? Чтобы я утопил его в ванне? Я с радостью!
Внезапно мычание сорвалось на поросячий визг. Очевидно, тело звезды чувствительно стукнулось о что-то и среагировало соответствующим образом.
— Тьфу, Господи!..!.. — выругался Вал. Евг., — убери его куда — то! Нам надо поговорить!
Я шагнула в гостиную. Отшвырнув Димку ногами, Вал. Евг. плотно закрыл за собой дверь. Я заметила, что руки его тряслись.
— Что случилось?
— Вот ты мне и скажи! Ты ведь его подруга!
— Я не понимаю! Киреев собирается что-то сделать?
— Из достоверных источников я узнал, что Киреев собирается отпустить Евгения Сваранжи!
— Что?! — я так и плюхнулась на диван.
— Отпустить на свободу — сегодня вечером или завтра! Сегодня в 8 утра позвонил мой человек из полиции и заявил, что Киреев уже был у прокурора. Он собирается отпускать Евгения Сваранжи. Дело заключается в следующем. Евгений жил с какой-то девицей. Девица работала танцовщицей в «Белль ля мер» и прекрасно знала в лицо и Сваранжи, и всех его постоянных посетителей. Так вот: вчера днем девчонка позвонила Кирееву и заявила, что видела человека, который выходил от Сергея Сваранжи и запирал дверь его кабинета. Этот человек выходил в тот день, точно в то время, когда было совершенно убийство! Девчонка находилась на третьем этаже. Воспользовавшись тем, что дверь на третий этаж почему-то была открыта, она юркнула туда, прямо в кабинет концертных директоров (дверь этого кабинета никогда не запиралась так тщательно). И на выходе она увидела убийцу, запиравшего дверь в кабинет Сваранжи! Настоящего убийцу. Она готова дать показания и опознать этого человека. Более того — она знает его имя, узнала его за то время, когда Евгения держали под стражей. Почему она молчала так долго? По двум причинам. Во — первых, потому, что надеялась — Евгения скоро отпустят. Но когда стало известно, что дело скоро передадут в суд, она решила заговорить. Во — вторых, она молчала потому, что, поднявшись в кабинет директоров, украла там деньги. В этом кабинете в не запертом ящике стола администратор держит небольшую сумму денег, чтобы прямо на месте рассчитываться с артистами за ночные выступления. Деньги артист получает сразу же ночью, после выступления. В том ящике всегда находится около 5000 долларов. Она взяла из ящика тысячу долларов. Сказала, что ей срочно нужны были деньги. Но она готова их вернуть — сейчас. Разумеется, при чем тут деньги! Она рассказала так же, что познакомилась с Евгением, когда он несколько раз приходил в клуб к своему отцу. Они столкнулись в дверях, познакомились. Девчонка влюбилась и стала с ним жить. А теперь она решила, что обвинение в краже лучше, чем пожизненная каторга для любимого…. Ты меня слушаешь? Что ты молчишь?!
— Она назвала Кирееву имя? Когда звонила?
— Нет. Она заявила, что назовет это имя только на официальном допросе. Киреев назначил ей прийти в 9 утра. Сейчас 20 минут десятого. Значит, сейчас девчонка сидит у него в кабинете и рассказывает. И Киреев отпустит Евгения.
— Ну и что? Что такого страшного?
— Ты действительно не понимаешь? Или делаешь вид? Да ведь это полная катастрофа! Кошмар начнется сначала и первый, кто от него пострадает, будет твой любимый Димочка! Сколько денег я вложил в его раскрутку сейчас! Вчерашний концерт стоил мне столько, что…. А, что говорить! Ты забыла, кто у них первый подозреваемый? Димка! Дима Фалеев! И все начнется по новой! Опять подозрения, умолчания….. Все мои деньги пролетят и я прогорю! Это ты понимаешь?
— Кажется….
— Я не знаю, что делать. Впервые в жизни не понимаю….
Я тяжело вздохнула. Что ж, от судьбы не уйдешь.
— Ладно. Я еду к Кирееву. Прямо сейчас. Ты на машине? Подвезешь!
К Кирееву меня не впустили, да я не особо пыталась пройти. Мне сообщили, что Киреева нет на месте, он уехал с опергруппой. Потом дежурный проникся ко мне доверием и сообщил, куда уехал Киреев. В самый центр города. В клуб — ресторан «Белль ля мер».
Парадный вход был закрыт наглухо. Лицо Вал. Евга вытянулось. Я вопросительно посмотрела на него.
— Ресторан работает с 9 утра. С 9 до 12 у нас завтрак с большой скидкой. Ресторан работает круглосуточно, клуб только по ночам. Не может быть закрыто…
Оставив машину (вернее, припарковав кое-как), мы поспешили к служебному входу. Сначала Вал. Евга не хотели пускать в собственный ресторан. Коренастый омоновец с наглой мордой и автоматом, который ничего не слушал, только хамил. Потом, разобравшись, он пропустил нас внутрь, но только мы вошли в ресторан, нас сразу остановили. Двое в штатском и снова — омоновец с автоматом. В этот раз допрос был более пристрастный: кто, куда, зачем… Выяснив, кто такой Вал. Евг., они заявили:
— Очень хорошо. Заходите в зал тихо и сидите там, пока с вами не побеседуют.
— Вы знаете, с кем говорите?! — вспылил Вал. Евг., — я сейчас сделаю пару звонков, и вы у меня сами будете тихо сидеть!
— ДА не волнуйтесь вы так! Все равно мы собирались вас вызвать. Сидите и ждите. Работает опергруппа.
— Имею я право знать, что произошло?
— К вам выйдут.
Меня остановили при входе в зал ресторана.
— Кто такая? Посторонним не положено!
— Это со мной, — сказал Вал. Евг., — моя помощница.
— Посторонние должны находиться на улице! Не положено! Девушка, плохо поняла? Хочешь неприятностей? Сейчас получишь!
— А Киреев есть? Позовите Киреева! — сказала я.
— Ты что, знаешь Киреева?
— Конечно! Я его хорошая знакомая. Он меня сам просил приехать.
— Имя?
— Ри.
Вскоре ко мне вышел Киреев — с хмурым, недовольным лицом.
Киреев взял меня под локоть. Потом повторил Вал. Евгу то, что было сказано раньше — ждать.
Повел меня во внутренние помещения клуба. Клубный зал был закрыт. На полу валялся мусор, пробки от шампанского, стулья сдвинуты в кучу по центру…. Удивительно убого и немного печально выглядят закрытые ночные клубы днем. Однажды мой знакомый ди — джей сказал: «находясь в ночном клубе, невозможно увидеть небо». Я хотела спросить, куда