– Почему спрашиваешь?
– Просто хочу знать, что бывает в таком случае. Это ведь самозащита, да?
– Защищаясь, очень легко перешагнуть за грань закона. Есть такое понятие, как превышение предела необходимой обороны. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, которое произошло в результате этого превышения, карается лишением или ограничением свободы на срок до одного года. А превышение, повлёкшее за собой смерть нападавшего, это уже срок до двух лет. Для привлечения к уголовной ответственности, должен быть доказан момент умысла. То есть, осознание обороняющимся того факта, что защита не соответствует степени опасности. Имеется в виду осмысленное причинение тяжкого вреда нападающему или безразличное отношение к степени тяжести наносимого вреда. Так же обороняющийся в момент нападения должен предвидеть данный вред.
– Если я тебя правильно понял, то самозащита не может считаться превышенной, если действия нападавшего являлись опасными для жизни жертвы?
– Верно. Признаками превышения самообороны являются: несоразмерность средств защиты степени и характеру опасности посягательства, резкое и явное несоответствие вреда, причиняемого обороняющимся, умышленность действий, характер действия нападающего и степень опасности действий нападающего. Если так хочешь в это лезть, то надевай мои погоны, – проворчал отец, а проходя мимо, потрепал сына по мокрым волосам.
– Таким как я они не положены.
– Егор… – поняв, что зацепил за больное, Игорь осёкся.
Сын прошёл мимо него в свою комнату. Оставалось только с горечью глядеть на закрытую дверь. Всё чёртова усталость… И теперь он как идиот говорил подобное своему ребёнку…
Глава 13. Тысяча «почему»…
Егор бросил полотенце на кресло и прижался спиной к стене у двери. Он задержал сбившееся дыхание от злости на самого себя. Стиснув зубы, тряхнул головой, скрывая лоб и покрасневшие глаза под длинной мокрой чёлкой. Надеть отцовскую форму? Эта надежда разбилась ещё в детстве, когда узнал о своём сердце. Теперь не осталось смысла даже глупо мечтать о чём-то подобном. Полиция, армия – всё мимо. Егор горько усмехнулся. Ладно… К чёрту! Но глухая боль засела где-то глубоко в сердце, напоминая, что не собиралась исчезать. Правильно. Пусть будет вечным напоминанием…
Наспех суша волосы, Егор снова вернулся мыслями к услышанному на кухне. Тот Фомин… Он из тех ублюдков, которые выслеживают и нападают на женщин? Наверняка поджидал после последнего сеанса в кинотеатре. У него был нож… Нож…
Фен продолжал шуметь вхолостую, поскольку Егор не заметил, как опустил руку, но не выключил его. Всё сознание было занято той ночной сценой. Той, что он не видел, но мог представить во всех красках. Насколько велика вероятность, что это была Маргарита? Тот самый «худой подросток в чёрном». И следы босых ног на земле. И её рана. Она ведь могла той ночью додуматься выгулять собаку в парке, перед тем, как ехать к себе домой? Могла…
– Чёрт…
Но если это Маргарита, то где была собака? Почему Шекспир не защитил её? Ведь мог бы запросто загрызть подонка и не дать ранить хозяйку. Если это была она, то почему не обратилась за помощью в полицию? Почему солгала ему и сказала, что просто упала? Почему?.. Их была тысяча, этих «почему». Но это ведь она? Или нет?
Смогла бы Марго в одиночку справиться с вооружённым мужчиной? Изучала что-то для самообороны? Он понятия не имел, чем занималась эта девушка в свободное время. Но за последние дни узнал больше, чем за прошедшие годы… И сейчас. Должен он сказать отцу о своих подозрениях? Егор обернулся, глядя на дверь и понимая, что не скажет и слова. Почему-то не мог. Почему-то знал где-то в глубине души, что не должен. Только не он…
Прерывисто вздохнув, Егор тихо выругался. Последние дни выдались безумными. Бросив фен на кресло, он забрал рюкзак и вышел в коридор. К своему немалому удивлению увидел отца, который ещё не ушёл. Неужели ждал его?
– Сынок…
Так и есть…
– Ты ещё не сбежал? – чувствуя смущение, Егор улыбнулся, чтобы разрядить обстановку.
Он принялся обуваться, а отец прислонился плечом к стене рядом с ним.
– Егор.
– Мм? – он даже смог прямо посмотреть в глаза и снова улыбнуться.
– Прости.
Ну вот зачем? К горлу опять подкатил ком. Егор прокашлялся в кулак, пытаясь сохранить беззаботное выражение лица.
– Па, ты что, опять стянул моё мороженое? Я же всё время спрашиваю, будешь или нет, когда покупаю. Ты каждый раз отказываешься, а потом втихаря берёшь его.
– Краденное – всегда вкуснее… – тяжёлая рука легла на плечо Егора, года отец подыграл, понимая его чувства.
– Статья сто пятьдесят восемь, – подражая интонации родителя, произнёс Егор. – Кража и тайное хищение чужого имущества. Наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей.
– В этой статье есть ещё несколько пунктов.
– Мой карман устроит и пункт с восьмьюдесятью тысячами.
– Как же смягчающие обстоятельства?
– Красть у родного ребёнка? И ты ещё смеешь просить о снисхождении?
– И то верно…
– Тогда, в следующий раз я куплю больше. Должен же я вернуть тебя на светлую сторону?
– Договорились, – усмехнулся отец.
– Ты обещал быть дома вечером. Сдержи слово. Ладно?
– Ладно. Беги первым.
И он с радостью сбежал… Сейчас особенно сложно было говорить и с отцом, как и встречаться с Маргаритой. Но если в первом случае можно банально исчезнуть, то во втором всё обстояло куда труднее. Его ждали возле машины. Девушка вышла, прислонившись к её блестящему боку, и сложила руки на груди.
Заметив Егора, Маргарита слегка улыбнулась. Его дыхание сбилось, будто бежал, а не спускался на лифте. А глаза, хоть и укрытые непослушной чёлкой, почему-то были покрасневшими. Что-то случилось дома? Поссорился с отцом? Улыбка таяла на её губах, по мере приближения Егора.
Почему смотрел так странно? В его глазах была обеспокоенность, и некое волнение. И ещё что-то, чему сейчас не смогла дать определение. Но все эти чувства мгновенно передались и ей, увеличиваясь снежным комом. Егор остановился рядом и молча продолжил смотреть. Она уже не помнила, когда в последний раз ощущала это, но сейчас лицо определённо начинало гореть. Смущение?.. Серьёзно?..
Это было слишком внезапно. Будто кто-то разом перелистнул потрёпанные страницы жизни, возвращая на пару лет назад. В тот день, когда этот человек смотрел на неё так прямо, что впервые терялась. Её характер никто не мог терпеть, кроме Николая. Но внезапно появился тот, кто одним взглядом и открытой улыбкой будто разбил все чары. Будто мог видеть её другой, без масок и притворств. Под этим взглядом она становилась беззащитной.
Поверил бы сейчас Егор, что первым заговорил с ней в тот день? И что у неё дрожали коленки, когда впервые приблизился… Что всё в этой жизни было первым с ним. Первое свидание. Первый поцелуй. Он был первым, кто обнимал, когда мёрзла по вечерам, и кто называл своей… И остался единственным, хоть и минуло уже столько времени.
Поверил бы сейчас? Опять решит, что подшучивает над ним… Изображение перед глазами поплыло, и они наполнились непрошеной горячей влагой. Только разреветься не хватало для полного счастья… Да что с ней не так сегодня?
– Сильно болит? – ворвался в сознание тихий голос Егора, продолжавшего стоять рядом.
– Что? – Маргарита встрепенулась, когда его рука легла на дрогнувшее плечо. – О чём ты?
– Я… Я просто решил, что у тебя разболелась голова, вот ты и вышла из машины, чтоб подышать, – отоврался он, боясь выдать тот факт, что знал о ране.
– Нет. Просто чувствую небольшую слабость. Видимо из-за вчерашней температуры. Так что будешь моим водителем сегодня.
Она коротко усмехнулась, небрежным жестом убирая послушные волосы со лба. На солнце пряди переливались оттенками белого и серебра. Затем, не дожидаясь ответа Егора, обошла машину, садясь на пассажирское место. Егор вздохнул, забросил рюкзак на заднее сиденье и сел за руль.
– Я не нанимался тебя возить. Не в состоянии делать это сама, так возьми такси, – он продолжил ворчать, выводя машину со стоянки.
– Зачем мне тратиться, когда есть ты?
– Что ты этим хочешь сказать? – опять начиналось… Но, если честно, сейчас Егор был благодарен за это, поскольку отвлекала от тревожных мыслей.
– Мы в ответе за тех, кого приручили. Слышал такое?
– Слышал.
– Вот и бери на себя ответственность.
– Я тебя не приручал, – поспорил Егор.
– Уверен?
– Я бы смог такое забыть?
– Считаешь это невозможным?
– Я почти год своей жизни забыл. И даже то, как попал в аварию. Что для меня невозможно? Но тебя уж точно не забыл бы.
– Мне быть польщённой?
– Это вовсе не комплимент, – осадил её Егор, но в голосе слышалась улыбка. И чему он улыбался?.. – Кстати. Света достала меня тем, чтоб получить твой номер телефона. Поэтому хотел спросить, могу ли я дать его?
– И для чего ей мой номер? – Маргарита закрыла глаза, устраиваясь удобнее.
– Ты ей понравилась.
– Что?
– Что касается Светы, то хочешь или нет, теперь у тебя есть подруга.
– Как очаровательно. Вы так же с ней «сдружились»? – тон голоса Маргариты сменился, и Егор кинул на неё короткий взгляд.
Не знал бы, и решил, что повеяло ревностью…
– Почти. Света хорошая девушка. Весёлая. Шумная. Порой, даже слишком.
– И вы…
– Я и Света? Нет, конечно! – удивился Егор. – Мы просто друзья.
– Она об этом знает?
– Знает.
Почему он объяснял всё это, будто оправдывался? Но отчего-то казалось таким важным.
– У неё скоро день рождения. Света хотела пригласить тебя.
– Зачем? – от удивления Маргарита даже открыла глаза, повернув к нему голову.
– Чтоб узнать получше. Она считает, что тебе трудно в новом универе и не с кем пообщаться.
– У меня есть ты. Этого достаточно.
Егор остановил машину на перекрёстке, ожидая зелёный сигнал светофора, и в замешательстве посмотрел на сидящую рядом девушку.