– Да. Извини. Просто дома столько всего навалилось. И… подработки слишком много взял. Не рассчитал, а сроки работы горят. Короче, сам виноват. Разберусь и буду как новый…
Вит покачал головой, к счастью больше не доставая вопросами. Егор был благодарен за это. Не сейчас, когда все мысли полны совершенно другим. Стоило услышать сигнал окончания пары, он сорвался с места, не давая задержать себя Свете, сидевшей за соседним столом. Подруга протянула руку, собираясь схватить его за рукав, но Егор уже спешил к коридору.
– Извини… Не сейчас!
– Да что происходит? – она недоумённо перевела взгляд на Вита. Тот в свою очередь лишь пожал плечами.
На ходу открывая приложение и заказывая такси, Егор сбежал по ступенькам в фойе. Луж на улице прибавилось, и дождь снова моросил. До ворот пришлось едва ли не плыть, в итоге кроссовки оказались мокрыми. Наплевав на это, Егор едва дождался, пока не показалась нужная машина.
Дорога к торговому центру казалась бесконечной. А время – наоборот, летело, хоть хватай за хвост. Его так мало… Ну почему именно сегодня? Почему нельзя было записать его на приём в выходные? Столько нужно успеть! Столько нужно… А дома всё ещё ждал незаконченный текст. Пусть осталось всего две–три главы, но предстояло несколько раз перепроверить всё содержание и разобраться с пометками. И Маргарита всё ещё не связалась с ним, добавляя тревоги своим молчанием. Егор поглядывал на телефон, будто мог пропустить звонок или сигнал смс, но тот хранил тишину.
Пытаясь упорядочить хаос в мыслях и успокоиться, он понял, что такси наконец остановилось неподалёку от входа в торговый центр. Поблагодарив водителя, Егор покинул машину и быстрым шагом достиг входных дверей, створки которых услужливо разъехались в стороны, пропуская его. Ещё немного, и вот уже стоял перед стойкой, не особо прислушиваясь к словам консультанта, но, не сводя взгляда с блестевшего новым экраном телефона. Он включился. Включился…
Егор расплатился карточкой и покинул мастерскую, держа в руке серебристый поцарапанный гаджет. Дойти смог только до выхода. Дальше терпения не хватило. Он остановился, прислоняясь спиной к стене магазина, и нажал кнопку активации экрана. Пальцы дрожали, когда рискнул зайти в меню телефона.
Пожалел сразу. И о том, что не ушёл подальше, и о том, что даже нескольких прохожих рядом было слишком много. Оторвавшись от холодной стены, и напоминая себе о необходимости дышать, Егор пошёл по улице в сторону злополучного парка. Идти старался по краю дороги, чтобы не сталкиваться со спешившими прохожими. Под ноги не смотрел, всё внимание отнимал экран телефона.
Фотографий было море… Смешных, нелепых, где они дурачились с Марго, делая селфи. Были и её фотографии, на которых редко улыбалась, строя серьёзное лицо, либо снимки делались, когда не ожидала. Она не любила фотографироваться сама? Но выглядела такой счастливой рядом с ним…
Добредя до парка, Егор опустился на свободную скамью. Спорхнув с ближайшего дерева, рядом устроился голубь и принялся нагло заглядывать в руки. Ничего съедобного с собой не имелось. Разве что какая-то конфетина в кармане. Но таким птицу не накормишь.
– Прости.
Голубь не особо расстроился, продолжая топтаться по скамейке. Затем улетел, оставляя в одиночестве. Проводив его взглядом, Егор снова вернул всё внимание на телефон. Сердце наполнилось мягким теплом, когда снова смотрел на смеющуюся с экрана парочку. Видео было коротким, сделано где-то на улице. Камера передвинулась, и взгляду Егора предстала сосредоточенная морда Шекспира.
– Не так близко!
Пёс, преисполненный чувств, поднялся на задних лапах, передними упираясь в его грудь. От неожиданности оба завалились в траву, и телефон выпал из руки. Теперь Егор видел только кусок дерева и высокую осоку, да слышал звуки борьбы, явно пытаясь отцепить от себя любвеобильное животное. Шекспир такой невозмутимый сейчас… А в ту пору был неуправляем.
– Шек!.. Шек! – хохотал он, всё ещё борясь с псом. – Вернись к Рейн! Вернись к своей хозяйке! Слезь с меня, чёрт возьми… Вся футболка из-за тебя в земле! Шек, зараза!..
Закончив проигрываться, видео остановилось, но сказанное всё ещё звучало в голове. Губы дрогнули в измученной, едва приметной улыбке. Знал ведь. Знал, что мог увидеть здесь. Что мог услышать. Ожидал. Верил. Боялся. Надеялся… Хотелось снова улыбнуться, но лицо исказилось, словно от боли. И он её чувствовал. Почти физическую. Где-то в груди. Или в душе. Уже не различал. Рейн… Сколько раз он хотел увидеть её. Сколько раз оглядывался, надеясь. И каждый раз она была за его спиной. Была рядом. Вот только он смотрел мимо.
Как он мог забыть её? Почему именно её? Почему? Как можно забыть все свои чувства? Почему не вспомнил ни разу, ведь столько времени была рядом? «Она вылитая Рейн»… Света была до смешного права. Он ослеп? Выжил из ума? Всё это время, в каждой книге описывал Маргариту. Смотрел на неё каждый день, и не видел. Будто ускользала из сознания. На него навели морок? Какая-то чёртова магия? Николая удалось вспомнить так легко. Но что в его голове блокировало всё связанное с Рейн? Как же мучительно хотелось вспомнить!
Егор глубоко вздохнул и заставил себя спокойнее выдохнуть. Худшее, что мог сделать, это явиться в кабинет к доктору с сорванными нервами. Шмигельский всегда смотрел на него своим липким взглядом. Будто каждый раз пытался прощупать мозг и узнать все мысли. После этих сеансов голова раскалывалась. Он не мог толком вспомнить, о чём беседовали, но голос у доктора тихий и тягучий. От него вечно клонило в сон. Если бы только можно было как-то избежать этого визита. Но мать обязательно узнает, поэтому придётся терпеть.
Глянув на часы, Егор понял, что времени практически не осталось. Пользуясь несколькими свободными минутами перед тем, как снова вызвать такси, он пролистнул список контактов на старом телефоне. Даже здесь номер Маргариты был сохранён под именем Рейн… Егор чертыхнулся, вспоминая её реакцию. Она знала, что он это увидит. Знала, что возможно уже будет в курсе перед их встречей вечером. Ждала ссоры? Упрёков? Что он разозлится или не простит обман? Маргарита сказала, что боялась разочарования. Считала, что действительно разочаруется, узнав, кто на самом деле Рейн? И куда девалась в такие моменты её фирменная самоуверенность?
На иконке сообщений краснело уведомление о непрочитанных смс. Егор открыл приложение, читая текст, пришедший с неизвестного номера. Девятое августа. Сообщения отосланы в тот день, когда он попал в больницу после так называемой аварии.
20:19. «Это Николай. Вы вместе? Почему Ритка не отвечает на звонки и сообщения?»
20:23. «Где вы сейчас? Ответь!»
20.36. «Убью обоих, если сейчас не отзовётесь! Где вы, чёрт возьми?»
Где был Ник в тот злополучный вечер? Где была Маргарита, что не отвечала ему? Где находился он сам? Кто тот убийца?.. Нет… Он должен, должен встретиться и поговорить с Николаем. Была настоящей удачей неожиданная возможность вот так заполучить номер этого человека. Набирая его, Егор приложил телефон к уху. Гудки были бесконечно долгими и уже решил, что никто не ответит, когда услышал знакомый голос.
– Ты вспомнил… – только и произнёс Николай.
– Нам нужно встретиться.
Глава 29. Запоздалое «Спасибо»…
Доктор Шмигельский сменил кресло… Белое. Кожаное. Наверняка дорогущее. Но Егора раздражал его скрип при каждом движении. Как и необходимость находиться полулёжа. Будто в пыточной… Оставалось пристегнуть руки и ноги для полного эффекта. Раздражал тихий вкрадчивый голос и сочувствующий взгляд. Раздражали одобряющие улыбки и кивки, повторявшиеся при каждом ответе. Егор едва удерживал себя на месте битых полчаса. И всеми мыслями находился уже на предстоящей встрече с Николаем.
– Вы снова напряжены, Егор. Давайте поговорим о том, что вас так беспокоит в последнее время.
Физиономия доктора имела модную небритость, а длинные волосы собраны в хвост. Чёрная свободная рубашка, чёрные брюки… Расхаживал бесшумно, жестикулировал плавно и как-то заученно. Казалось ещё немного, и вытащит из рукава бесконечную связку платков. Или наколдует кролика в шляпе…
– Не хотите поделиться?
«Не хочу»…
– Просто начало семестра. Новая группа. Новые люди. Всё непривычно. Это напрягает. Только и всего.
– Я почему-то уверен, что причина глубже. Гораздо глубже… – тональность голоса сменилась, и Шмигельский остановился перед своим столом, прислоняясь к нему спиной. Он сложил руки на груди и с полуулыбкой наблюдал за «пациентом».
В отличие от доктора, Егор терпеть не мог эту игру в гляделки. Но тот уже в который раз утверждал, что так устанавливается некий доверительный канал между собеседниками, помогающий лучшему восприятию.
– Новый коллектив. Новые люди. Новые лица… Бесконечный поток информации и необходимость запоминать. Но ваше сознание всё ещё противится новому. Поскольку в душе вы всё ещё уверены, что старое, прошлое, будет скрыто неким пластом, или смыто слишком бурным течением, которое охватывает вас сейчас… – голос доктора лился нудным тягучим потоком, как горячая карамель, обволакивая сознание.
Сегодняшний день настолько эмоционально вымотал, что так недолго и заснуть. Егор тряхнул потяжелевшей головой, пытаясь сфокусировать взгляд на стоящем перед ним человеке.
– Нет причин отказываться от прошлого, чтобы принять настоящее и верить в будущее, – собственный голос звучал глухо, и был едва узнаваем им.
– Позвольте поспорить. Только в том случае, если прошлое является устойчивой платформой, от которой можно оттолкнуться и следовать вперёд. Но если она представляет собой трясину, то разве годится для чего-либо?
– Это только мне решать, – сказал вслух или мысленно, Егор не мог понять. – Я – сам…
– Позволь помочь…
Мягкий голос слышался в сонной голове.
– Позволь помочь…
Всё уставшее сознание окутывалось плотным туманом, в котором он тонул. Падал и падал… Вокруг становилось всё темнее, и он погружался в эту тьму. Она давила на грудь, хватала за плечи и тянула вниз, в бездну. Холод окружал, вынуждая потерять себя и растворяя все чувства. Хотя, осталось одно. Прохлада коснулась лица, упав на щёку каплями дождя. Рейн… Он не мог забыть… Не мог позволить отнять последние воспоминания… Как и не мог забыть того, кому уже столько времени задолжал благодарность за спасение собственной жизни. Горячие слёзы падали на его лицо, смешиваясь с дождевой водой. Такой здоровяк и такой плакса… Он ведь ещё жив. Так зачем плакать?..