Мы все очень волновались, потому что на первую экскурсию к нам должна была прийти Раиса Максимовна…
И вдруг в выставочном зале тишина. Появляется Раиса Максимовна, все быстренько – к своим витринам, к своим стендам. Идет она в красивой красной кофточке, идет легко. Рядом с ней – помощники, которые направляют ее, потому что выставка была огромной.
Я сама вела экскурсию, рассказывала ей об экспонатах. Но так много было гостей, так много было итальянских друзей, и все хотели с ней поговорить, что ее оттесняли, не подпускали к стендам, а нас просто отталкивали. И я, произнеся какую-то фразу об очередном экспонате, вдруг оказалась так далеко от Раисы Максимовны, что пришлось приложить немалые усилия, чтобы вернуться обратно к своему стенду и продолжить рассказ. Среди всей этой массы людей она осталась в моей памяти такой легкой, приветливой, внимательной, доброжелательной…
Когда случилась эта страшная трагедия и Раиса Максимовна так неожиданно ушла, мы в музее сразу приняли решение сделать выставку, посвященную ее жизни и деятельности.
Когда мы делали эту выставку, то совершенно по-другому увидели Раису Максимовну. Я хочу сказать, что сейчас наш музей работает над проектом «Первые леди России».
И в этом ряду, я должна сказать, Раиса Максимовна совершенно иная. Она какая-то яркая, как звезда. Она совершенно другая личность.
Подарок судьбы
Гусенков Виталий Семенович,
референт Президента Советского Союза
Подарок судьбы
Дорогой Михаил Сергеевич, дорогая Ирина Михайловна! Мне, конечно, трудно говорить, потому что очень многое связано в моей жизни с Раисой Максимовной. Больше 12 лет, можно сказать, я работал рядом с ней. Это были большие годы, очень значительные, очень интересные, и для меня, конечно, это был подарок судьбы.
Я хотел бы рассказать об одном эпизоде. НТВ в прошлом году делало фильм о Раисе Максимовне, который называется «Первая леди». Естественно, они узнали, что я работал с Раисой Максимовной, и обратились ко мне. Пришли домой, долго меня расспрашивали, наверное, часа два. Их все интересовало. Они спросили: кто же был имиджмейкером у Раисы Максимовны? Я им сказал, что в то время не то что имиджмейкера, понятия такого не существовало. Понятие, как и слово, родилось в ельцинскую эпоху. Раиса Максимовна, если хотите, сама себе была имиджмейкером. Она очень большое внимание уделяла всему, над чем ей приходилось работать. Она очень тщательно готовилась к встречам, поездкам, во все вникала сама.
Несомненно, что Раиса Максимовна с огромным достоинством представляла Советский Союз на международной арене. Я тому живой свидетель – мне в основном приходилось бывать вместе с ней в зарубежных поездках. Она продумывала до мельчайших деталей то, что должна говорить, как должна говорить, характер встреч, круг собеседников. Я думаю, что такая основательность, которая, наверное, от природы ей была дана, и привела к тому, что у нее сложились великолепные отношения с супругами крупнейших лидеров мира. Это очень хорошо дополняло ту работу, которую вел Михаил Сергеевич как Генеральный секретарь, как Президент Советского Союза. Я думаю, вклад Раисы Максимовны в этом смысле тоже огромен и неоценим.
И еще раз хочу сказать, что мне было очень приятно услышать то, что здесь говорилось. Я сразу вспомнил многие эпизоды этих 12-ти лет. Например, выступала Елена Борисовна Владимирская – и я сразу вспомнил, как передавался этот чек, как все делалось гласно, при всех, в Доме дружбы. Да и многое другое вспомнилось из того, что здесь говорилось. Светлая память Раисе Максимовне.
Войти в нормальную колею
Горбачев Михаил Сергеевич
Войти в нормальную колею
Мои первые слова признательности вам, находящимся в этом зале, во-первых, за память, которую вы сохранили, за все то, что вы сказали в этот Вечер памяти. Многое из того, что я услышал от вас, я не знал. Как не знал и то, что услышал в Фонде культуры во время выступлений друзей и товарищей в те скорбные дни прошлого года. Какие встречи и открытия были, но у нас просто не хватало времени друг другу рассказать обо всех. Президентский рабочий режим был таким, что я возвращался домой при нормальной работе где-то в 22 часа, и потом каждый вечер, несмотря на смертельную усталость, мы по часу ходили гулять. Это правило, наверное, лет тридцать у нас было. Сейчас мы с Ириной ходим, с еще большей настойчивостью. После прогулки я поднимался в свой кабинет и работал до часу, до двух ночи. И до сих пор еще не могу лечь раньше. Зная, что мой помощник Георгий Остроумов не спит в это время, я после часа ночи могу ему звонить, когда надо поговорить.
Время проверило нас, чего мы стоим вообще. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы сказали о Раисе Максимовне, и от себя добавить, что нам очень повезло. Оля Кучкина (мы продолжаем общаться по-комсомольски) была самой красивой и умнейшей журналисткой в годы нашей молодости. И мы (секретари крайкома комсомола), конечно, это ценили. Она такой и осталась. Это прекрасно. Она меня «раскачала», я впервые в жизни наговорил лишнего. Так бывает. Мы действительно оберегали свой мир, свой дом, это была наша крепость духовная, моральная, и во всех испытаниях, которые мы прошли, это нас спасало.
Я хочу поблагодарить молодых наших предпринимателей, очень близких нам друзей – Дениса Гуринского и Славу Федорова, которые предложили идею создать Книгу Памяти Раисы Максимовны. Я благодарю издательство, которое взялось осуществить эту идею, ставшую уже общим проектом. Все это очень приятно. Ведь книга составлена из того, что сказано Раисой Максимовной и теми, кто ее знал, понимал. Это своеобразная, уникальная книга. Многие взялись за перо и написали, в том числе и из Музея древнерусской культуры имени Рублева, который Раиса Максимовна очень любила, до конца жизни сохраняла с ним связь. Я ее в этом поддерживал.
Вообще, я ее поддерживал во всем, ничего она не делала, не посоветовавшись со мной. Это верно. Но, договорившись о главном, она была свободна. Она была очень подготовленным человеком. Она была подготовлена самой жизнью. Достаточно сказать, что Раиса Максимовна почти 25 лет читала два курса – исторический и диалектический материализм.
Я хочу поблагодарить главного инициатора этого проекта – Георгия Остроумова, который провел значительную подготовительную работу.
Хочу сказать большое спасибо Иришке и внучатам. Они вместе много-много дней ползали по полу на коленях, разложив нашу фототеку (а она у нас очень большая), чтобы отобрать нужные фотографии.
Прошел почти год – всего без двух дней, но горе наше не уменьшилось. Не прошла боль. Не знаю, как дальше будет. Хорошо, что Ирина и внучки переехали ко мне и сейчас мы живем все вместе. Наверное, это тоже нормальный человеческий процесс. Все как было в квартире и на даче раньше, так и осталось. Ирина второго этажа, где я находился с Раисой Максимовной, не касается. На первом этаже она уже вынуждена была сама все сделать и сделала хорошо. Это у нее от матери. В кабинете Раисы Максимовны все сохранено: лежат папки ненаписанной книги. Я обнаружил там план на 33 главы, и красными чернилами через весь лист написано – «О чем болит сердце». Она была очень ранимым человеком, очень чувствительным. Те, кто входил в «Клуб Раисы Максимовны», знают это, они это чувствовали. Действительно, Виталий Гусенков прав: она ко всему относилась так, как будто от этого зависело существование мира. По существу и в главном я такого же замеса, и тут нам не надо было выяснять отношений. Но выясняли мы всю жизнь – выясняли вопросы и даже иногда отношения. Нельзя сказать, что все было кисельно-сладенькое, нет, это была реальная жизнь реальных людей, которые встретились, когда одной было 18, а другому – 19, и потом почти 50 лет прожили вместе.
Вот и вся история. Мы мало объяснялись друг другу в любви. Ирина может вспомнить, что эта тема не звучала. Но, что бы ни происходило, было ясно, что мы нужны были друг другу всегда, как нам нужны были и дети. Ведь Иришка родилась вопреки запретам медицины – Раисе Максимовне нельзя было иметь детей. Так что поблагодарим ее за решимость…
Мне уже приходилось говорить, что одновременно с Перестройкой у нас началась своего рода революция в общественном положении женщин. Кстати, и созданный в последние годы Раисой Максимовной женский клуб начал с обсуждения темы: «Слышен ли голос женщины в России?» Мы знаем, как он у нас слышен. А за этим последовали другие вопросы об участии женщин в общественной и политической жизни. Вот, например, в правящей социал-демократической партии Германии – 50 процентов женщин на всех должностях.
Женское начало в нашем обществе и государстве должно быть усилено во всех делах. Тогда мы будем нормальным обществом, нормальной страной. Если в стране не решен вопрос о стариках и детях, тогда эта страна больная, ее нельзя считать нормальной. Я думаю, нельзя говорить о благополучии и будущем страны и тогда, когда не решатся вопрос о положении женщин в жизни общества, страны. После известных решений весной 1985 года Раиса Максимовна спросила меня: «А что мне делать, как теперь вести себя?» Я ей ответил: ничего не будем менять. Мне уже 54 года, тебе 53 года – неужели мы должны что-то менять? Мы уже люди сложившиеся, уже пора на пенсию собираться. Ничего не будем менять в наших отношениях. Так мы и действовали – что бы ни говорилось и ни писалось.
Я при этом сейчас смотрю на журналистов – на Виталия Третьякова, нашего друга из «Независимой газеты», на друзей из «Труда», на Андрея Грачева (один из давних друзей нашей семьи, он тоже пишет книгу), на Олю Кучкину (она все добивается – «давайте поговорим по существу»). Это все корифеи прессы. А я думаю и о литературном наездничестве, когда преследуют одну цель – разнести всех и вся. Только еще послышался писк из скорлупы, а он, литературный наездник, уже, оказывается, все знает. А тут только сейчас кое-что начинаешь понимать. Думаешь: неужели ты такой дурак, а он такой гений? Из скорлупы вылез, проклюнулся, пискнул – и все знает. Я думаю, нам надо уважать друг друга и быть ответственными друг перед другом. Это очень важно.