«Доказательства! Доказательства!» – выкрикнул попугай.
Мадлен вскочила и, совершенно выведенная из равновесия, принялась расхаживать по гостиной. Карина остановилась перед ней. В руках у нее был футляр, в котором лежало маленькое яйцо.
– Если тебе нужны еще более осязаемые доказательства, вот яйцо этой прелестной ящерицы. Как видишь, Мать-Природа выбрала, на чьей она стороне. У большинства видов живых существ на Земле, если считать и насекомых, доминируют женские особи – исключительно женские!
Карина вытащила яйцо из футляра, обитого изнутри бархатом, и стала осторожно поворачивать из стороны в сторону.
– Мы сильнее. Наш оргазм в десять раз мощнее мужского. В квадратном сантиметре нашей кожи находится больше чувствительных рецепторов. Вот почему вся поверхность нашего тела представляет собой эрогенную зону, в то время как у мужчин эта зона располагается... в одном известном месте.
– Мама...
– Мадо, я серьезно. Мы воспринимаем мир полнее, быстрее и интенсивнее. Мы лучше приспособлены, более развиты, более адекватно реагируем на изменения окружающей среды.
Мадлен, потрясенная до глубины души, молча разглядывала яйцо.
– И только мы в состоянии по-настоящему любить.
Мадлен закрыла глаза, и перед ее мысленным взором появилось прекрасное лицо Ребекки, шепчущей:
«Однажды на Земле останутся только женщины, а мужчины превратятся в легенду».
Она открыла глаза и вернулась в реальность.
В ее руке лежало яйцо – белое, круглое, полное света...
181Прошло девять месяцев.
Луна освещала круглую крышу Опера-Гарнье в центре Парижа. Музыка, еле слышная сначала, звучала все громче. Защелкали вспышки фотоаппаратов. В большом зале дворца гремел усиленный громкоговорителями голос ведущего:
– ...поприветствуем его аплодисментами!
На сцену поднялся профессор Мишель Рейнуар – в черном смокинге и сером галстуке-бабочке. Новый шквал фотовспышек. Ведущий вручил профессору приз – статуэтку, изображавшую крылатый мозг.
Ученый приосанился и голосом, в котором было чересчур много сахара, начал ответную речь:
– Я должен отметить, что всегда был уверен: нашей лаборатории удастся добиться того, к чему мы так стремились, – получить престижную Фельдмановскую премию! Ибо это достижение – важная веха на пути любого ученого, занимающегося фундаментальными исследованиями, посвященными будущему человечества...
Снова волна фотовспышек.
– Однако этот успех – результат слаженной работы целой команды ученых. И я бы хотел особо поблагодарить... Мадлен Валлемберг. Она первой предложила идею яйца. Прошу поприветствовать ее!
Мадлен – пышные русые волосы и сияющие изумрудно-зеленые глаза – вышла из-за кулис. На ней было вечернее платье из темно-красного атласа, которое очень шло ей, особенно подчеркивая красоту обнаженных плеч. Она выглядела очень смущенной.
– Дамы и господа, позвольте представить вам ученого нашего будущего: Мадлен Валлемберг! Иногда она опаздывала на работу, но я понял: это потому, что ее мысли всегда опережали ход времени.
Покраснев, Мадлен поклонилась публике, которая встала, чтобы устроить ей овацию. Возбуждение зрителей все нарастало. Мадлен заметила в зале не только мать, но и Кевина, который, стоя в первом ряду, вопил: «Браво! Браво! Мадо! Браво! Мадо! Ты – лучшая!»
Профессор Мишель Рейнуар передал ей приз. Она приняла почетный трофей, который оказался довольно увесистым, и прижала его к груди.
Когда аплодисменты наконец стихли, Мадлен подошла к пюпитру с двумя микрофонами. Она попыталась заговорить, но волнение ее было так велико, что она не смогла произнести ни слова. Люди в зале постепенно успокаивались, вновь усаживаясь на свои места. Рейнуар пришел ей на выручку:
– Мадлен, я помню, как несколько месяцев назад ты впервые предложила произвести направленную мутацию живородящей особи, чтобы сделать ее яйцеродной. Тогда я... Мне это показалось шуткой, розыгрышем. Тем более что Мадлен, – прошу извинить меня за то, что приходится об этом говорить, – но она уже убила немало подопытных... – он смущенно хихикнул, – не людей, нет, честное слово! Только мышей! Она даже устроила в лаборатории маленькое кладбище и хоронила их, называя мучениками науки! Всем мышам она давала имена знаменитых ученых... Так, Мадо?
Публика засмеялась. Мадлен вновь подошла к микрофонам:
– Прежде всего мне бы хотелось поблагодарить мою мать, Карину Валлемберг: великую первооткрывательницу, которая не только привила мне страсть к биологии, но и доказала своими исследованиями – в частности теми, которые посвящены Lepidodactylus, – что природа иногда находит сложные решения для простых проблем.
Карина подмигнула ей из зала, но, увидев, что дочь настаивает, она встала и поклонилась публике.
– Не нужно бояться изобретать что-то новое. Сама природа бесстрашно испытывает такие формы и решения, которые на первый взгляд кажутся совершенно... безумными! – продолжала Мадлен.
Публика затаила дыхание.
– Восемь месяцев тому назад я полагала, что мне не удастся преодолеть изначально заданный естественный предел сопротивляемости радиации: девять баллов из двадцати. Но моя мать подсказала мне идею. Яйцо. Если перефразировать слова Христофора Колумба: «Все просто, нужно только додуматься до этого». Как сделать появляющуюся на свет особь невосприимчивой к радиации? Решение было найдено: мы должны были дать ей некий природный щит. Этим щитом стала скорлупа. И... – Мадлен сделала паузу. Зал ждал. – И тогда у нас на свет появилась первая яйцеродная мышь – маленькое млекопитающее, рождающееся из яйца и способное выдерживать радиацию с показателем девятнадцать баллов из двадцати!
Аплодисменты.
Профессор Мишель Рейнуар явно очень гордился коллегой. Ведущий подошел к микрофонам:
– Напоминаю, что невосприимчивость к радиации имеет колоссальное значение. От этого зависит, в частности, насколько длительными могут быть космические полеты. Ведь при отсутствии защитного слоя – атмосферы – человек получает смертельную дозу облучения, верно, Мадлен? Теперь, если у кого-то есть вопросы, настало время задать их. Пожалуйста, справа?
Темноволосый журналист в очках схватил переносной микрофон:
– Вопрос профессору Рейнуару. С какой целью были начаты исследования в области сопротивляемости млекопитающих радиации?
– Гм... передаю право ответить Мадлен Валлемберг, поскольку это напрямую связано с ее работой.
Мадлен провела руками по своему платью:
– Впервые за всю историю человечества в нашем распоряжении оказалось оружие, способное за несколько секунд уничтожить миллионы жизней. Это возлагает на нас – членов великого братства ученых, тех, кто разработал оружие массового поражения, – обязанность найти способы спасения от него.
Еще один журналист поднял руку:
– Госпожа Валлемберг, почему яйцо?
– Яйцо защищает эмбрион от давления, холода и жары. Большинство живых существ – яйцеродные. Хочу напомнить о ядерных взрывах в Хиросиме и Нагасаки: после них выжили лишь яйцекладущие биологические виды. Причем именно благодаря защитной оболочке – скорлупе. Хотя нужно признать, что большинство уцелевших видов – рептилии и насекомые.
– Но мы-то не насекомые и не рептилии. Мы млекопитающие! – возразил тот же журналист.
Шум в зале. Однако молодая исследовательница не позволила сбить себя с толку:
– Верно. Тем не менее есть вид млекопитающих, откладывающих яйца. Я говорю об утконосе. Это животное, отдаленно напоминающее сурка, обитает в Океании. Утконос откладывает яйца, а вылупившихся из них детенышей выкармливает молоком. И это исключение, которое только подтверждает правило. Именно благодаря подобным фокусам природы я смогла отыскать недостающее звено, позволяющее перейти от живородящего млекопитающего к яйцеродному.
Мадлен дала аудитории время переварить первую порцию информации и продолжила:
– Изучив ящериц Lepidodactylus, я сосредоточила все внимание на утконосе как идеальном переходном звене. И это было правильно. Его яйца изначально выдерживали радиацию в шестнадцать баллов из двадцати. Решение было найдено. Я продолжила работу в этом направлении и получила «мышиные яйца».
В зале нарастал шум. Люди повторяли слова «мышиные яйца», словно пытаясь убедить самих себя, что это вообще возможно.
Еще один журналист попросил микрофон:
– Но все-таки... Как же получить яйцо, из которого вылупится мышь? Ведь генетический код так просто не изменишь.
– Раньше все живые создания появлялись на свет из яиц. Все мы – потомки рыб, ведь до появления континентов вся поверхность планеты была покрыта водой. Поэтому у всех млекопитающих в глубине клеток записана крохотная генетическая программа, позволяющая перейти к подобному способу воспроизводства. Достаточно было найти ее точное местонахождение в цепочке материнских генов и осуществить принудительный запуск.
Второй журналист вновь завладел микрофоном:
– Но, уважаемая госпожа Валлемберг, осознаете ли вы, что заставлять мать, рождающую живое потомство, откладывать вместо этого яйца... просто чудовищно?
– Вы слышали последние выпуски новостей? Вполне возможно, что у нас уже нет выбора. Уважаемый господин журналист, я тоже хочу задать вам вопрос. Кто большее чудовище: военный, угрожающий уничтожить миллионы людей при помощи атомной бомбы, или ученый, заставляющий мутировать мышей, чтобы те начали откладывать яйца?
В зале раздались крики. Одни возмущенно свистели, другие аплодировали. Заметив смущение Мадлен, ведущий вмешался:
– Полагаю, мы должны отпустить Мадлен Валлемберг. Она нуждается в отдыхе. В последние месяцы у нее было много работы.
Мадлен сделала шаг назад.
Профессор Рейнуар схватил приз и поднял его высоко над головой:
– Спасибо всем, и особенно жюри. – И передал крылатый мозг Мадлен, которая не могла скрыть своего волнения.
Девушка спустилась со сцены и, крепко сжимая в руках статуэтку из позолоченного металла, устремилась в боковой коридор. Ее мать и Кевин направились было за ней, однако она попросила их уйти, объяснив, что хочет побыть одна.