Держа на прицеле дверной проем, Игорь взял со стола газету, помахал над плитой, разгоняя остатки едкого послемолочного смога. Другие запахи стали четче. Из глубины квартиры и с лестницы смердело. И как нормальные люди вообще могут спокойно находиться рядом с серийными душегубами? Ведь очевидно же — гниют бандиты заживо.
Ладно, философию и риторические вопросы оставим на потом. Хлопчик-хоккеист, судя по всему, не хлопчик, а карлик или лилипут — вечно эти два понятия путает малообразованный хозинспектор. Есть в движениях малорослого «мальчика» нечто ненормальное, взрослое. Работать «под семейку» довольно сложно, москвичи наблюдательны, но тут банда под надежным прикрытием гуляла и имела возможность выбирать варианты.
Плюс-Один… Что же это такое? К счастью, не ребенок, и, наверное, не кошка. Живым глаза отводит, трансформируется, или правильнее называть — перекидывается. Да ну ее, мля, разбираться еще в теориях. Пулю ей в башку, а там разглядим…
Спички лежали на газовой трубе над плитой: вечная, вредная привычка домохозяек. Игорь кашлянул, задвигался:
— Эй, есть кто? Выходи, хуже будет!
Голос едва ли заглушил чирканье спички, но керст уже поджог импровизированный газетный факел и отступать было поздно. Собственные шаги громыхали по-великански — определенно, гулливер в поход на лилипутов собрался. Игорь швырнул неудобный факел вглубь прихожей, подсветил темноту и вдвинулся в проем.
— Ну-ка, выходи!
Слева выстроилась угрожающая шеренга — но это ожидаемо — пальто и плащи на вешалке. Видна тумбочка с телефоном, двери комнат… Игорь тут же шатнулся обратно на свободу кухни. Знать поля боя — большое преимущество. Карлик почти наверняка затаился справа от двери, там дверь сортира, сейчас она распахнута вдоль стены, не мешает. Конечно, враг и в комнате мог укрыться, но двери туда закрыты — света дневного нет. Едва ли коротконогий налетчик так глуп, что сам себя в мышеловку стремился загнать. У туалета он. Хотя «почти наверняка» это не совсем наверняка…
Нет, тут он.
Мелькнуло из темноты узкое лезвие ножа — в почку метил вонючка-недорослик. Но керст уже отпрянул на добрый метр, враг это понял, скакнул следом. Морда оскаленная, сейчас совершенно взрослая. И зубы прокуренные…
— Что ж ты сука, ножом⁈ — процедил Игорь. — Мог бы клюшкой угостить. Спортсмен, мля…
Карлик в разговоры вступать не собирался. Вновь взмахнул острой сталью — на свету оказалось, что это заточка в короткой лапе — и метнулся к приоткрытой входной двери. Незатейливо, того и ждем.
Игорь сильным пинком отправил под ноги беглеца табурет. Карлик попытался перепрыгнуть массивный, без всяких там фанерок и ДСП, предмет мебели, и в этот миг длиннорукий керст достал беглеца прикладом по загривку…
Удар вышел крепким — мелкий бандит врезался в косяк, рухнул на пол, сбитая ушанка шлепнулась на мусорное ведро, потрясенно свесила ухо с замусоленной тесемкой.
Игорь попятился на середину кухни, держа карабин наготове. Пуля — она только оборотню…
Тишина. Вымерла квартира, даже на лестнице ни звука. Померли обе бабы, что ли?
Зашевелился карлик, первым делом нашарил стильную наборную рукоять заточки, попытался сесть.
— Лежи, говно, а то добавлю, — шепотом предупредил керст.
Угу, прямо сейчас и послушает. Карлик с трудом, но сел, привалился плечом к стене, окрашенной синей масляной краской. Пытался взглянуть — оглушенный взгляд плыл, не находя врага. Ну, керста не так просто и разглядеть.
— Сиди, огрызок, — сказал Игорь, пытаясь видеть одновременно и бандита, и провал проема прихожей.
Карлик хрипло выматерился.
— Матвей, помоги. Живот мне просадило, — неожиданно отчетливо простонала баба-налетчица на площадке.
Карлик не ответил, лишь еще раз выругался и направил жало длинной заточки навстречу стволу карабина.
Вряд ли эти сдаваться будут. Им что так, что этак — «вышка»… Да где же это Плюс-Одно проклятое⁈
Было слышно, как внизу взвыла пружина подъездной двери. Снизу сразу же что-то малоразборчиво проорали, лестница отозвалась путаным эхом…
Из тьмы прихожей метнулась серая тень, проскочила по плечам пошатнувшегося карлика, прыгнула в дверь…
Конечно, Игорь и ждал и приноравливался, но все равно вышло неожиданно и стрелять пришлось уже вслед. Но все ж попал. Пуля швырнула кошачье тело к широкой филенке, посыпалась краска и штукатурка. Кошка тяжело упала на пол, вскочила, задние лапы слушались ее плохо, деревянным шагом, громко по-собачьи стуча когтями, вывалилась за дверь.
— Стой, паскуда! — зарычал керст, спешно вталкивая в карабин новый патрон.
Было слышно как фальшивый зверь, запрыгал вниз по ступенькам. Похоже, пуля его не брала — уже оправилась зараза такая…
Игорь сплюнул в раковину и шагнул к двери. Карлик оскалился, готовя заточку…
…На лестнице загрохотали выстрелы, частые, и, невзирая на акустический эффект подъезда, весьма знакомые.
— Считай, на пулемет зверушка нарвалась, — пояснил Игорь карлику и вскинул карабин.
«Бердана» громыхнула — мелкого бандита, получившего пулю между глаз, откинуло к стене — по синей краске разлетелись мелкие темные брызги.
Маузер на лестнице умолк. Одновременно с тихим стуком выпала из ладони кухонного покойника заточка. Игорь смотрел в мертвое уродливое лицо, заряжал карабин и слушал.
— Вот ты зараза, ну, доползаешься! — вознегодовали в подъезде. Через мгновение там вновь застучали выстрелы — товарищ начоперот вполне освоил ускоренное заряжание личного оружия с обоймы.
Шесть выстрелов… тишина.
— Готово! Игореха, я ее кончил. В меня не пальни, — предупредили снизу.
— Понял, — отозвался хозинспектор, выходя на лестницу.
Снизу, перескакивая через две ступеньки, взлетел разгоряченный товарищ Вано:
— Живучая, но у меня не покрутишься! А у вас тут весело, — отметил великий маузерщик, озирая окровавленную площадку.
— Спасите! Мне голову пробили! — простонала, приходящая в себя хозяйка.
— Сейчас, гражданочка, прибудет помощь и все прочее, — заверил Вано, входя в квартиру.
Через несколько секунд он орал в телефонную трубку, требуя немедля прислать карету скорой помощи и нажимая на то, что говорят «откуда надо».
— Фу, брови их колесиком, пока вспомнишь какой код и цифры у нынешней «скорой», употеешь, — отдуваясь, заявил начоперот и бахнув трубку на место. — Ты тетке полотенце или какую тряпку дал?
— Дал, — прокряхтел Игорь.
— А чего под тумбочку лезешь? — удивился молодой керст.
— Гильза укатилась. Неохота улики оставлять.
— Брось, там у меня вся лестница в этих вещдоках. Пошли отсюда, пока основные силы правопорядка не подтянулись.
Выходя в дверь, Вано глянул на короткое тело карлика и поморщился.
— Да, добыча не выдающаяся, — согласился Игорь.
— Ты еще мою не видел, — угрюмо заметил начоперот.
Спустились по лестнице.
— Нехера себе, — пробормотал хозинспектор, глядя на лежащее под почтовыми ящиками тело.
— Вот и я палю и думаю «ну нехера себе!» — подтвердил Вано. — Оно еще и крутится, меняется, словно холодец какой ожил.
— И кто это?
— А мне откуда знать? Оно ни на что не похоже, — пробурчал опытный начоперот, расстегивая полевую сумку.
Поверженное Плюс-Один действительно ни на что не походило. Особенно сейчас, без головы. Лохмотья кожи, осколки черепа и пучки волос разлетелись под стеной, на худом теле непонятных пропорций оставалась вытертая рабочая куртка, из коротких штанов торчали щиколотки с густыми завитками черных брюнетистых волос. Кем бы ни было Плюс-Один, издохло оно в глубоко не-девчачьем облике. Что весьма удачно.
— Не стой столбом. Беремся и сваливаем, — начоперот встряхивал-разворачивал огромный черный мешок.
— Мы что еще и трупоносцы? — слабо удивился Игорь.
— В исключительных случаях. Раз объект того… неопределяем, нужно его сдать кому положено. Дабы не пугать население и вообще от греха подальше. Засовываем. Мешки хорошие, я вовремя в 1-й Градской запасся…
Труп упаковался, керсты взялись за удобные ручки на боках мешка.
— Слушай, а кто там снаружи так воет? — насторожился Игорь.
— То на улице. Водитель «жэковцев». Я ему колено прострелил. А то взяли моду на дело на личной машине приезжать. Опережали бандиты свое время, за что и были заслуженно наказаны, — разъяснил суровый, но порой справедливый начоперот.
Керсты вышли во двор и направились в обход — на улице, у «Москвича-402» уже собралась небольшая толпа, утешающая раненого бандитского шофера.
— Добрый у нас народ. Прям эти… самаритяне, — пробурчал Вано, приноравливаясь к мешку. — Если раненому преступнику сочувствовать, так завсегда, а как на лестницу высунуться и помочь органам, так нету никого.
— Все сейчас на работе.
— Ты своих не защищай! Соседи, конечно, нам по жизни ближе. Но если, в общем и целом… Впрочем, обыватель, он все равно наш советский человек и мы его должны защищать. Слушай, хорошо, что из трофея не капает. Мешок вроде бы добротный, но сомнения имелись.
— Очень хорошо, что не капает! — с готовностью согласился Игорь. — А как ты узнал, что водитель тоже ихний? Про него в ориентировке не упоминалось.
— Что там знать? Во-первых, я еще издали увидел: несусь от Димитрова, а этот тип то выскочит из машины, то обратно залезет. Драпануть не решался, а кишка-то не железная. Во-вторых, вонял он крепко.
— Ты, значит, от Полянского переулка сразу сюда?
— Ну! Был наготове, как почувствовал, сразу ходу. Далековато, конечно. Хорошо, что ты их придержал. С таким врагом справиться непросто, набегает к нам невесть что такое, — Вано тряхнул мешок.
— Ты аккуратнее, ручка оборвется, в обнимку придется трупак тащить, — намекнул Игорь. — Кстати, а куда мы этот славный трофей тащим? В кунсткамеру?
— Нет у нас сейчас в Москве никаких сомнительных кунсткамер, и это хорошо, — проворчал начоперот. — Сдадим куда надо, а там пусть разбираются. Если нужно, так и в Ленинград в твою кунсткамеру отправят, там народ эстетский, им всякая дрянь в радость.