— Должок! Должок за Москвой! — проскрипел ужасный колдун-пророк, грозя громадным динозаврьим перстом толпе, куполам церквей, стенам Кремля за рекой. — Взойдет к вам ад адский, ох, густо, густо понаедет адище в град сей!
Вздохнула обмершая толпа, рванулись к безумному прорицателю стрельцы, да тот уже сгинул в толпе — там забурлило, падая и толкаясь…
Игорь понимал, что старец-прорицатель абсолютно ненастоящий. И грозный палец, и слова, да и сам облик колдуна был слеплен из вполне узнаваемых прототипов. Разве что зловещая «птице-воронность» данного облика была внезапна и загадочна. Но голос… Что это за микрофон такой, мля, его, насквозь леденящий⁈
Оценить талантливое выступление керст не успел — на площади завизжали:
— Горим! Спасайся!
Действительно, казалось, вспыхнул мост — сразу и обширно. Химический черный дым мгновенно слился в широкую плотную стену, разом взлетевшую в ошеломленное летнее небо. Очаг (или очаги) возгорания располагались достаточно далеко от толпы — дымная завеса перегораживала середину низкого наплавного моста. Тем страшнее оказалось грянувшее знамение… Накатили на толпу мрачные музыкальные аккорды и прямо по стене дыма проехал жуткий всадник. Огромный, черный и безголовый…
Игорь знал, из какого фильма выдран пятитисекундный ролик. Собственно, и звуковая дорожка была позаимствована оттуда же. Но срежессированно было с большим чувством: всадник без головы на усталой лошади, бредущей краем скалистого утеса, и адский дым вокруг…
Краткая кино-иллюзия угасла, не добравшись до края моста, тут же оборвалась музыка. Но и этого хватило. Толпа взяла техническую паузу, набирая в легкие воздуха, и неистово заорала.
— Сгинем!
— Спасайсь!
— Горим!
И в толпе, и вокруг эшафота действительно поднимались новые столбы густого дыма. Игорь не был специалистом в пиротехнике, но судя по всему, гости приволокли весьма неслабые дымовые шашки.
Толпа пыталась бежать сразу во все стороны. Тяжелый дым накрывал зевак, черно-бурые клубы быстро расползались вширь, норовя удушить и запугать народ всмерть.
Игорь и еще несколько человек, оказавшиеся под стеной палат, вне этого черно-бурого облака, замерли. Из оседающей стены дыма над мостом, по которому только что проехался безголовый демон, выскользнула светлая тень. Дирижабль, похожий на легкий невесомый челн, быстро скользил над маревом. Воистину, гость совсем иного мира…
— Ангел, — пролепетала миленькая толстушка рядом с керстом и обеими руками зажала себе рот.
Едва ли вытянутая капля дирижабля походила на бесплотное существо, да и хвост тросика, несущегося за аппаратом слегка портил восприятие. Но воздушный кораблик казался воистину чудесным.
Кажется, дирижаблик даже и не задержался над особо густым дымным грибом у эшафота. Просто чуть нырнул, приняв новую тяжесть, но тут же выровнялся, унося на тросике безвольно обвисшее тело. Воздушный поток трепал крылья-лоскуты рубахи на бесчувственно раскачивающемся казачьем атамане…
— Унес, — выдохнул отец впечатлительной девицы. — Прямо на небеса Степку, под Суд Божий…
Все же площадь была чересчур велика для длительных спецэффектов. Завеса дыма развалилась на куцие клочья, из них донесся мат и проклятия, затем забабахали пищали и пистоли — охрана эшафота, пусть и упустила приговоренного, но не дрогнула перед воздухоплавательным ангелом.
Вообще-то, Игорь не собирался вмешиваться: Лоуд с семейством и сама вполне управлялась. Но расстрел грубым пищальным свинцом легкого аппаратика и висящего под ним беззащитного тела, это… Варварство это.
— Драпайте! — рявкнул керст, доставая из-под куртки автомат.
В принципе, москвичи, когда они не в гуще сдуревшей толпы — люди ушлые и догадливые. Окружающие бросились прочь, а Игорь, вскочив на приступок у стены, выпустил очередь в сторону эшафота. Патроны через один трассирующие, целился повыше голов, не собираясь никого убивать. В клочьях быстро рассасывающегося дыма отличным ориентиром торчала виселица и колокол рядом с ней. Неизвестно как с «глаголем», но колокол легкие пули 5.45 определенно достали — сквозь вой и вопли толпы донесся тревожный звон бронзы. На помосте догадливо присели, завертели головами…
Отвлек и ладно. У Игоря мелькнула мысль собрать гильзы — все-таки абсолютно лишние они в этом веке. Но времени уже не дали — вдоль ограды скакало с дюжину сурово настроенных всадников, щедро угощали плетьми разбегающихся зрителей, сверкали саблями…
Игорь спрыгнул с выступа стены и пошел за угол ограды. Пора было уносить ноги. На площади слышались выстрелы, где-то дальше бабахнула пушка…
Да, прям так и уйдешь. Не один такой умный — с площади густо повалил напуганный народ, в узость между оградой и вечно-московскими ямами ломанулись столь дружно, что кто-то упал, по нему прошлись сверху, споткнулись, оказались немедля сшибленными следующими… Неподалеку от Игоря плюхнулся на четвереньки мальчонка, выронил половину пирога со щавелем, отчаянно завопил…
И вот случится сейчас Болотная ходынка. Чтоб ту Лоуд с ее завиральными акциями…
— Назад! За ум взялись! — керст заслонил упавших, поднял автомат и полоснул над головами напиравшего людского стада.
За ум, конечно, не взялись, но брызнули шире, попрыгали через ямы и подсохшую болотную грязь. Может, ноги поломают, но без смертоубийства…
…Свято место пусто не бывает — в опустевший проход влетели всадники. Игорь попятился, догадался, что через забор перемахнуть уже не успеет…
Первым скакал рейтар в зеленом кафтане и сияющих алых шароварах. Молодой красивый — прапорщик или подпрапорщик — керст все еще путался в старинных знаках различия. Глаза упрямые, капризную губу очень знакомо закусил, короткая пика с синим прапорцом угрожающе склонена…
Автоматная очередь пронеслась над головой лошади — вороная испуганно встала на дыбы, на ее круп налетел скакун следующего рейтара, лошади сцепились, затанцевали, едва не давя всадников об ограду.
— Держи его!
— Кого⁈
Игорь удирал вдоль забора, выбор кого хватать у преследователей имелся, но небогатый — догадливые москвичи свернули еще раньше и резво утекали в сторону луга и огородов…
Рядом отодвинулась вроде бы крепкая доска забора.
— Лезь!
Керст втиснулся в щель, доску отпустили. Лицо спасительницы казалось смутно знакомым, впрочем, Игоря подобное наваждение с памятными лицами и полминуты назад изводило. Но девушка, бесспорно, не из данной вековой смены: вызывающе простоволосая брюнетка, худая, вся в черном. Это если безупречно четкую прическу можно «простоволосием» назвать. И не живая она. Ага, вспомнил. Что-то на ворон сегодня очень везет. Вблизи сланная казалась моложе, чем издали, когда с моста от «морга» на нее смотрел.
— Чего замерли? — надменно поинтересовалась девушка-ворона. — Угодно под шашку попасть? Или верите в свою абсолютную безнаказанность?
— Увы, я не слишком верующий, — признался Игорь.
— Туда, — коротким жестом указала черная девушка.
Керст пошел следом, успел подумать что со спины она весьма и весьма привлекательна, но тут из дворовой будки на гостя молча рванул огромный кобель. Игорь машинально вскинул автомат навстречу этому звону толстой цепи и оскаленной пасти с белоснежными клыками…
— Не сметь! — девушка вцепилась в оружие.
— Я только заслониться, — пробормотал керст.
Кобель припал к земле, исходил ощутимой молчаливой яростью, скалился, но не нападал.
Девушка подвела Игоря к калитке, отодвинула массивный засов. С площади еще долетали крики и отдельные выстрелы, но здесь, на тропинке к реке, было тихо.
— Благодар… — договорить керст не успел — ему крепко врезали по щеке.
— Исчезните, негодяи! — приказала, тряся ушибленными пальцами, девушка-ворона. — И когда вы навсегда сгинете, мерзавцы⁈ Вам что людей убивать, что собак! Твари бездушные, заживо мертвые!
— Лично я никого сегодня не убил, — пробубнил Игорь, чувствуя как вспухает разбитая губа. — И не собираюсь. А в целом вы правы. Извините…
Он вышел к церкви Якима и Анны, дыма вокруг как не бывало, народ поуспокоился, расходился, оживленно обсуждая небывалое событие, охая, причитая и хвалясь. Игорь не вслушивался — половина лица была как чужая, да и на душе тяжко. Вроде бы без больших жертв обошлось, но кому он нужен, такой хаос и бездумье? Историю все равно не повернуть, хоть пачками атаманов и генсеков спасай или расстреливай.
За церковью керст увидел идущего с мешком мальчишку из Лоудовской шайки. Тот тоже особо счастливым не выглядел — взмокший и согнувшийся под тяжелой ношей.
— Давай помогу, — буркнул Игорь.
— Спасибо, — не стал упорствовать парень.
Взяли мешок за углы, изнутри выпирали корпуса аппаратуры.
— Вообще-то, сработано было красиво, — угрюмо признал керст.
— Отрывок из классики всегда хорош, — согласился парнишка. — Но аккумуляторов не хватило. Я же предупреждал — не потянут.
Носильщиков догнал начоперот:
— Ну и хаос! Еще чуть-чуть и царю бы крышка! Мне все ноги оттоптали. Игореха, у тебя что с лицом? Лошадь лягнула?
— Почти, — проворчал хозинспектор.
— Холодное приложи. А что наши авиаторы? Все получилось?
— Обычно у него получается, — пожал плечами парнишка с чудным прозвищем Гру.
Спасатели и мешок завернули в Межкнигу.
— Опять доставка? — спросил грустный Виталик. — А что такое «рай в пустыне»? Третий час бьюсь.
— Озерный прохладный бордель с сисястыми навами? — предположил молодой, но ранний Гру.
На крыше пилот деловито скатывал оболочку дирижабля. Спасенный атаман лежал под тарелкой-антенной без сознания.
— Может, и не он? — заколебался Вано. — Что-то этот какой-то…
На знаменитого атамана спасенный действительно не походил: изнеможенный, с распухшими суставами, ввалившимися щеками. Следы пыток зияли на худых ребрах и руках.
— Что прицепили, то и привез, — пожал плечами пилот.
Манера двигать плечами у отца и сына была один в один.