— Списочек. Не то чтобы скромный, зато не срочный. Извини, Игорь Батькович, пришлось к тебе обратиться. У вас тут пока спокойно, может, подберете номенклатуру по мере сил.
Игорь просматривал список: в основном в нем значились инструмент и расходники. Оборотень в это время объясняла любознательному Вано обстановку в соседних реальностях, временах и планетах.
…— В общем началось. Ждали, ждали, и вот оно опять, нате, жрите. Считай, по всем фронтам. Мариэттка с мужем вам привет шлют, хотели наведаться, но дел невпроворот. Они вроде дипломаты, но нынче там что дипконсул, что пулеметчик — не отличишь, все в деле. Я даже удивилась — эта Психа на редкость шустрая и многоголовая тварь. Полный шмондец и звездные войны. Пиу-пиу! жжж! бам-бабам! Масштабы недетские. И что характерно, нынче лезут натуральные чубакки, только наглее. Мутации! Вскрытие показывает, — гостья потрогала внушительный нож на своем поясе, — что почти как люди, но ощутимо измененные. Три печени! Три! Нормальный человек одну пропить никак не может, а тут три! Таких тварей сходу не уложишь, употеть придется. Вот, последний раз штаны мне прожгли, — Лоуд оттянула многокарманные галифе, показывая пропалины. — Уроды! Что с моральной, что с внешне-эстетической точки зрения науки биологии. В общем, ждите, не теряйте бдительности.
— Жарко, значит? — вздохнул начоперот.
— Не то слово! И, понимаешь, в чем заковыка — нет же им собраться и устроить честный генеральный армагеддец. То там, то здесь, то здесь — то там! Никакого покою! — странница еще раз горестно пощупала штаны. — Зашить нужно. Понятно, я не такая боевая дура, чтоб под пули лезть и кирасу на груди рвать, у меня другая специализация. Я вообще отдельного вида гуманоид, если на то пошло, и от Психи имею иммунитет. Но как не помочь? Связь, координация — все на нас. В общем, работаем. Пока у вас спокойно, может, поможете по списку на бытовом уровне, а, Игореха?
— Вопроса нет, — Игорь сложил список. — Все подберем, но учти, что у нас с координацией тоже не все гладко. Время нужно, с соседними постами связь — у нас район не всеми промбазами обеспечен.
— Так это понятно. Что я линейно время не выправлю, что ли? У нас же в чем самая поганая проблема — центральное снабжение на высоте, а отдельные эксклюзивные подразделения на отшибе оказываются. Вот мы как раз — эксклюзивное! Нам не отказывают, но пока по запросу оформят — сдохнешь и три раза околеешь, — Лоуд спохватилась. — Да, а деньги-то⁈ Я же хоть и сбоку, но совершенно официально, без всякого наглого попрошайничества и волонтерства, хвосты им всем поотрывать. Ага!
Странница отыскала нужные карманы и принялась вытаскивать лохматые пачки банкнот:
— Так, еще где-то… Тьфу, это потерянный склероз…
— Если склероз, то, наверное, рассеянный? — предположил Игорь. — Но у тебя маловероятен — ты морепродуктов много ешь. Говорят, предотвращает.
— Чего, пахнет от денег? Это семга. Вот такая жизнь, да, — где вечером упал, там и позавтракал. Никакой сервировки, да еще галеты эти проклятые. Кстати, ты там в списочек салфеток припиши. Желательно увлажненных, с запахом оливок. Не, не оливок… Чая, кажется. Точно, зеленого чая! — Лоуд принялась передавать пачки денег.
Здесь были рубли и доллары, червонцы времен НЭПа, турецкие лиры, фунты стерлингов, и иная валюта.
— Я извиняюсь, нам разбираться некогда, не наш профиль, — пояснила оборотень. — У вас тут обменники есть, уж наменяйте как-нибудь подходяще.
— Постараемся, — заверил Игорь, разглядывая пачку рейхсмарок. — В общем-то, мы и без этого всегда готовы помочь и изыскать резервы. Дело, как я понимаю, общее.
— Вот! Общее! А раз у нас пока деньги есть, так чего их не скинуть с обоюдной пользой? Мы-то бумажки обычно не берем — случайно попадают. Гру любит картинки разглядывать, фантазии фантазировать, да перерисовывать. Тренирует руку и иные художества, бездельник. Так, с грошами разобрались, список не забыла. Все, я побежала! Держитесь, товарищи! Да, ты, Верка-Ника, погоняло все-таки меняй. Как это можно «вороной» добровольно называться⁈ Кстати, красная бижутерия тебе к лицу, в следующий раз жемчуг подгоню, очень подходящий. До побачення! Побежала!
Никуда говорливая оборотень не побежала, наоборот, вошла в двери «Межкниги». Через секунду начоперот осторожно приоткрыл дверь: в тамбуре никого не было.
— Понятно. Упрыгнула. Это у них быстро — неоспоримое тактическое преимущество. Арбуз есть будем?
— Я, пожалуй, пойду к себе, Ваня, — с долей стеснения сказала Ворона. — Игорь меня вызвался проводить…
— Деньги лучше все-таки здесь оставить, пусть проветрятся, — напомнил хозинспектор.
Деньги оставили, арбуз съели. Оставив начальника разглядывать экзотические банкноты и гадать, что и как попало в цепкие лапы оборотней — идентифицировать происхождение двух пачек не помогла и помощь всезнающего интернета, — похоже, дензнаки имели свое происхождение не из здешнего мира — друзья-любвники пошли гулять.
— Вы, Игорь чем больше довольны: моим визитом или своей профессиональной известностью среди пришлых чудовищ? — насмешливо спросила полубогиня.
— Всем доволен, — признался хозинспектор. — Хорошо, что мы не одиноки во вселенной, и вдвойне хорошо, что вселенную населяют не только прыгучие оборотни. Именно поэтому надеюсь, что ваш визит далек от завершения.
— Не исключено что ваши надежды имеют основания, — Ворона попыталась кукольно поиграть ресницами, получилось не очень удачно, но все равно дразнящее.
Игорь поцеловал ее в ухо — такое мягкое сегодня.
— Увы, невинной барышней-кокеткой мне уж не стать, — усмехнулась полубогиня.
— А нужно ли нам это, любезная Ворона?
Они шли к набережной, как обычно через Мароновскую горку. Внизу, в переулке у знакомого двора, Игорь увидел грузовик, заполненный домашней утварью и мебелью. У кормы «ЗиЛа» топталась утомленная пара грузчиков, тщетно пытаясь пристроить в кузов видавший виды письменный стол.
— Вы не грузчики, а буржуа! Причем фашистко-португальские! — орали у машины со знакомыми интонациями. — Вот принципиально я вашему начальству настучу!
Дама, в которой еще очень легко было узнать прежнюю Мурзик, пребывала в ярости. Конечно, не косорукие грузчики тому были виной. Уезжать не хотела урожденная княжна Алвети. Уже давно имелась у нее новая, полученная от работы «трешка» в Черемушках, и уже не на «Подметке» трудилась товарищ Афанасьева. Но корни… Уж керстам ли не знать, как тяжко окончательно рвать с родными стенами.
— Знакомая? — тихо спросила Ворона. — Нет, не отвечайте, я поняла.
— Очень хорошая знакомая, — подтвердил хозинспектор. — Надо бы помочь.
Вместе с грузчиками закинули в кузов тяжеленный стол — встал как миленький.
— Ой, спасибо, товарищ! — облегченно вздохнула Мурзик. — Бросить мебеля рука не поднимается. Я ж за этим самым столом-садистом в малолетстве уроки делала. Хоть на даче, а оставлю!
— Очень правильная идея. Его отреставрировать — еще послужит и душой кабинета станет. Натуральное дерево, не нынешний ширпотреб.
— Я и говорю — жалко до слез. Да только откуда кабинет? Детям и так тесно… Эх…
Загрузили остатки мебели, рассовали между ножками и тазами многочисленные фикусы, герани-пеларгонии и прочую ботанику.
— Вася, Кириллыч, вы на меня фигу не держите, — вздыхала взрослая Мурзик. — Ору, нервничаю, как не своя.
— А то мы не понимаем, Адель Константиновна, — чего уж там, примирительно сказал грузчик постарше. — Сколько лет знакомы.
— Вот именно. А я в истерику впадаю, — Мурзик повернулась к Игорю. — И вам с девушкой большущее спасибо. Выручили. А то пристали из жилконторы с ножом к горлу — «завтра снесем с мебелью, если не вывезете». Вот и вышла спешка с нервотрепкой.
— Чего уж там благодарить? Для чего соседи еще нужны? — улыбнулся керст.
Мурзик пыталась всмотреться:
— Извините, не вспомню. Вертится что-то…
— Не мудрено. Я же то здесь, то там. Приезжающий, хотя и местный. Но мои-то здешние еще вашего Константина Афанасьевича и Авдотью Тихоновну помнят.
— Ох, хоть есть с кем-то по-человечески попрощаться! Совсем повымерла наша улица. Ну-ка, идемте! — Мурзик решительно ухватила хозинспектора за рукав. — Девушку свою берите. Хлопцы, за мной!
Стопочки были приготовлены на кривом дворовом столе.
— Я вот ихнему начальству, — Мурзик кивнула на грузчиков, — клятвенно обещала рабочим водки не наливать. И не налью! Имеем коньяк, причем не из последних. Чисто символически, по-походному…
Она с сомнением глянула на шикарную Ворону.
— Вера в «Ударнике» работает, администратором. Обязана внешностью соответствовать, — объяснил Игорь. — Но коньяк там вполне пьют.
Подняли «по-маленькой». Игорь с грузчиками обсуждал что построят на месте снесенных домов, Мурзик бродила по двору и всхлипывала. Дошла до пустой дровницы, разрыдалась.
— Пора вам, — Игорь обнял расклеившуюся даму. — Дом свое отжил. Счастливого пути, Мурзик.
— Ох, помнит еще кто-то? И куда я еду, дура такая? Вся жизнь здесь осталась…
— Ну, разве вся? А дети, работа? И вообще вы, Адель Константиновна, сюда возвращайтесь. Якиманка вас помнит. Поживете, соскучитесь и обратно. Дома-то здесь и новые будут стоять. Стол привезете, в новую комнату запихнем.
— Думаете? С обменом-то, ой, как непросто. Разве что с доплатой. Ну, ничего, я постараюсь…
Укатила машина. Оставшиеся неспешно пошли к Бабьегородскому.
Ворона осторожно взяла спутника под руку:
— Она вернется?
— Еще бы! Совсем недавно видели. Ничего так выглядела, хотя и без коньяка. Зато целая шайка внуков-правнуков вокруг шныряла. Мелкие, шустрые, еще побойчей чем она. Но все равно грустно.
— Я понимаю. Игорь, а как это вообще — иметь детей? Простите, мне спросить не у кого.
Рассказывал хозинспектор. Больше про неукротимую Мурзика, но и свои дочери сегодня отчетливо вспоминались. И было это в равной степени, и грустно, и весело. Как и все в нашей полосатой жизни-смерти. Смеялась и утирала рыжие слезы девушка Ворона, ничего в детях не понимающая, а потом полумертвые зашли в старую квартиру номер семнадцать — конечно, безлюдную, как и надо было — и постара