тиле старорусской горницы: бревенчатые стены, деревянные лавки вдоль стен, деревянный пузатый комод… вернее, деревом все лишь выглядело… Центральное место занимала огромная кровать – железные спинки со сверкающими медными шарами, высокая пирамида из разнокалиберных подушек, сложенных строго по ранжиру.
– Отдохнуть с дороги не желаете? – кивнула на кровать Василиса, выделив голосом слово «отдохнуть». – Массаж всех видов… ну и все прочее…
Произнесла эти слова она так, словно совершенно не желала их произносить. Но должна была…
– Мне бы с дороги в душ…
– Душ по пятницам.
– А что так?
– Вода с Бырранги течет такая… – Василиса задумалась на секунду, словно решая, стоит ли посвящать гостя во все тонкости здешних проблем с водой. – Паршивая, в общем…
– Пить нельзя?
– Можно. Только помрешь скоро… Через дезактиватор ее прогоняем, и душ только в пятницу.
Сержант тяжело вздохнул… Среди разнообразных гаджетов, имевшихся в его снаряжении, не было даже самого захудалого прибора, способного хотя бы приблизительно измерить уровень радиации. Не полагается их иметь рядовому и младшему командному составу. Начальству лучше знать, где подчиненным будет безопасно, а где нет. И путь Багирова по тундре мог пролегать через самые «горячие» районы. И воду он мог пить самую паршивую, нанофильтры не спасают от радионуклидов.
Василиса направилась к выходу, сказав напоследок:
– Так что располагайся, поспи, коли уж в массаже не нуждаешься…
Вообще-то Багиров от массажа отказаться не успел, но уточнять и поправлять Василису не стал. Дождался, когда дверь за ней закроется, и вновь осмотрел номер, теперь гораздо внимательнее.
Санузел – ничего интересного, встроенная гардеробная – опять ничего, Баг даже заглянул под кровать, отдернув кружевной край покрывала и чувствуя себя немного глуповато… Но и под кроватью ничего подозрительного не оказалось.
Два окна – причем одно фальшивое, в боковой стене-перегородке, и виден в него уже знакомый пейзаж: летняя тундра, стойбище вдали, куропатка и подкрадывающийся к ней песец… Второе окно настоящее, выходит на главную улицу городка, и нет никаких признаков, что окно можно как-то открыть.
А вот входная дверь, напротив, не желала запираться. Имелся на ней электронный замок, но не подавал признаков жизни, да и Василиса, открывая номер, не воспользовалась ни ключом, ни кодом, ни сканером сетчатки, – просто толкнула дверь… Изнутри тоже не имелось никакой задвижки, пусть даже самой символической, вылетающей от легкого толчка плечом. А петли дверные, между прочим, хорошо смазаны и ни малейшего скрипа не издают.
При таких вводных, предложение «поспать с дороги» мог охотно принять только неисправимый оптимист, а Багиров к ним не относился. Не заживаются в десанте неисправимые оптимисты – быстро становятся или реалистами, или жмуриками.
Разве что попробовать забаррикадироваться… Он попробовал – не получилось. Комод не просто был прикреплен к полу – составлял с ним и со стеной единое целое. Кровать не сдвинулась ни на миллиметр, несмотря на все усилия Бага, а он дистрофией не страдал. Из остальных предметов обстановки даже самую хлипкую баррикаду не построить…
Сержант со вздохом опустился на край кровати. Не нравилось ему происходившее – и то, чем все почти наверняка завершится… Может, лучше было бы остаться с Иваном… Или попытаться вернуться назад через Туман… Хотя попытка найти в нем обратный путь могла иметь самые непредсказуемые последствия. Но что сделано, то сделано, – остается ждать, предоставив горожанам право первого хода. И пусть исполнится, что предсказано…
Как, интересно, здесь принято резать не подсвинков – матерых кабанов-секачей с острыми клыками? Кровать накрепко приделана к полу и стоит точно напротив двери. То есть в задремавшего гостя запросто можно пальнуть с порога… А что с молитвенным ковриком? Багиров встал, намереваясь проверить свою догадку, попробовал сдвинуть коврик с места – тот не сдвинулся. Приклеен, наверное.
Однако от двери в совершающего намаз человека не выстрелить… Какая-нибудь потайная амбразура в стене? Ничего похожего Багиров не высмотрел, хотя изучил стены очень тщательно. А вот на потолке обнаружилось кое-что любопытное: небольшой, сантиметров двадцать на тридцать, прямоугольник. Кто-то выпилил или вырезал кусок пластиката, а затем приладил на место в виде лючка. Сержант усомнился, что отверстие штатное, позволяющее подобраться к проводке или к трубам, – пропилы не совсем ровные. Располагался лючок так, что из него очень удобно было всадить пулю или стрелу в молящегося.
Все понятно. Можно начинать зачистку – снова натянуть шлем и пройтись по «Звезде Таймыра», убивая всех повстречавшихся скупыми одиночными выстрелами. Потом разыскать с помощью биодатчика не встреченных и затаившихся… А затем повторить процедуру в масштабах всего городка. Честно говоря, начать можно было и в ресторации, едва взглянув на тарелку с мясом…
Но Багиров медлил. Теперь, встретив четырехглазого хранителя и услышав, что Рай и Ад – вполне конкретные населенные пункты, он стал гораздо серьезнее относиться к пророчествам Ивана. Не то чтобы вовсе безоговорочно верил им, но… В общем, раз уж сказано «Они начнут убивать тебя, а ты убьешь их», – пусть так и будет.
Сержант погасил свет, включил «ночной глаз», затем снял бронежилет, положил его вместе со шлемом на тумбочку, – теперь снаряжение сразу бросалось в глаза от входа. Свернул одеяло так, чтобы от двери казалось, что на кровати кто-то лежит. И стал терпеливо ждать, когда его начнут убивать.
Ждать пришлось долго. Баг успел засомневаться: может быть, все дело в его мнительности, порожденной словами Ивана? Может быть, местным и вправду нужен до зарезу военный специалист и все предложения Игната сделаны вполне искренне? От участи «подсвинка» такой вариант не избавит, коли уж со жратвой здесь настолько туго, но всё произойдет не сегодня, не в эту ночь…
Сержант собрался было надеть шлем и пустить в ход датчик биообъектов – пластикатовые стены для сканирующих импульсов не помеха. Надо проверить: вдруг все обитатели «Звезды» закончили вечерние посиделки и сейчас тихо-мирно спят, ничего против гостя не затевая?
Отправиться к тумбочке за шлемом Баг не успел – дверь беззвучно открылась. По номеру скользнул луч фонаря. Непростого фонаря, работающего в инфродиапазоне. Такой же фонарь, только более мощный и узкофокусный, имелся и среди прицельных приспособлений «абакана» – подсвечивать цели в ночном бою…
Багиров хорошо видел скользящий по комнате луч благодаря «ночному глазу», но спящего невидимое освещение не потревожит и не разбудит…
Раздался короткий механический звук. Что-то пронеслось по комнате, в первый момент сержант даже не понял, в чем дело, и лишь мгновение спустя разглядел, что из скатанного им одеяла торчит арбалетная стрела.
– Ну? – донесся из коридора едва различимый шепот.
– Наповал, даже не пискнул…
– На, еще раз стрельни для верности.
Из одеяла выросла еще одна стрела. Никаких звуков, свидетельствующих о взведении арбалета, не раздавалось. Надо понимать, у тех, кто пришел сейчас по сержантскую душу, имелся лишь один прибор ночного видения. Его владелец и стрелял оба раза, а напарник отдал ему свое заряженное оружие.
Багиров замер, положив палец на спуск. Пули «абакана» прошьют и пластикатовую стену, и тех, кто находится за ней, в коридоре. Но шуметь раньше времени ни к чему. Да и патронов мало, надо беречь. Вы уж заходите, гости дорогие, берите, что хотели бы взять, неужели в снаряжении элитного десантника нет ничего для вас интересного?
Убийцы и в самом деле не стали долго ждать. В комнату проскользнули две приземистые фигуры. На головах каски… ну конечно, давешние «шахтеры» из ресторации… Свои арбалеты они так и не зарядили, да и не помогло бы им сейчас заряженное оружие.
Багиров одним прыжком вымахнул из-за пузатого комода. Ударил ножом, ударил ребром ладони чуть ниже края каски. Короткий оборванный стон, звук упавших тел, – вот и все звуки, сопровождавшие короткую схватку. Если кто-то услышал, наверняка посчитал, что раздался предсмертный стон «подсвинка»…
Один из «шахтеров», скорее всего, был уже мертв, но сержант для полной гарантии резанул ему по глотке. Как говорят в Урусе, на Аллаха надейся, а верблюда привязывай. Нельзя оставлять позади никого, способного пальнуть в спину.
Второму убийце, оглушенному, Багиров разжал ножом челюсти и заткнул рот кляпом – самой крошечной подушкой, венчавшей подушечную пирамиду. Заломил руки назад, стянул запястья «имкой» – аналогом наручников, но куда более компактным и легким.
Теперь – облачиться в шлем и бронежилет, перестрелки в самом ближайшем будущем более чем вероятны. Натянув шлем, сержант первым делом задействовал датчик биообъектов, включив его в режим трехмерной развертки. Так… обстановка ясна… все противники остались на первом этаже, сюда явились лишь эти двое. Самоуверенные, однако. Явно не впервые вознамерились прикончить гостя…
Пленный тем временем начал подавать признаки жизни – зашевелился, замычал. Так и было задумано, бил его сержант с расчетом на пару минут отключки. Не тратить же снадобья из аптечки, приводя в сознание мертвеца, получившего короткую отсрочку.
Он присел рядом с «шахтером», приставил лезвие ножа к сонной артерии, чуть надавил. Пленник сразу уразумел, что к чему, и прекратил свои попытки шевельнуться.
– Сейчас я буду спрашивать, – негромко сказал сержант, – а ты отвечать. Будешь молчать – убью сразу. Соврешь – вернусь и убью чуть позже. Понял меня? Если понял и согласен пообщаться – кивни.
Кивок последовал весьма энергичный.
– Очень хорошо, – продолжал сержант, наклонившись к самому его уху. – Вас послал Игнат?
Новый кивок.
– Он приказал, чтобы меня убили?
«Да», – просемафорила голова «шахтера».
На остальные интересующие Багирова вопросы ответить жестами было невозможно. Сильнее всего сержанта интересовало, где местные хранят рацию. Ночь предстоит бурная и нельзя допустить, чтобы шальная пуля или стрела вывела бесценный прибор из строя.