Но если обещание награды, озвученное сейчас Хасаном, будет как-то оформлено документально, возможны самые разные варианты. Не далее как вчера я наблюдал на улице любопытную сцену: мальчишка дразнил на улице собачонку неизвестной мне мелко-лохматой породы. Показывал конфету и высоко ее поднимал, когда песик пытался дотянуться до угощения. Но закончилась игра тем, что лохматик напрягся на пределе сил, а то и за их пределом, прыгнул на удивление высоко – мальчишка взвыл, размахивая покусанными пальцами, а второй игрок торопливо улепетнул со своей законной добычей.
А мангусты, надо заметить, тоже весьма прыгучие твари. В переносном смысле, разумеется, данный конкретный Мангуст к прыжкам сейчас неспособен… Ненадолго, хочется надеяться.
В общем, я согласился. Дальнейший разговор касался отдельных деталей предстоящего путешествия, а в завершение его Красный Хасан сказал:
– Поднебесники говорят: если долго сидеть на берегу реки, мимо проплывет труп врага. Я думаю, что может произойти другое: враг превратится в друга.
Произнеся эти слова, Хасан шагнул ко мне, протянул руку.
Руку-то я ему пожал, но отнюдь не расчувствовался от предложенной дружбы. Подозреваю, что при нужде, если того потребуют интересы Эфенди, Хасан спишет меня в расход, ни на секунду не задумываясь.
Однако он смотрел выжидательно, надо было что-то ответить, я напрягся и экспромтом выдал псевдовосточную мудрость собственного сочинения:
– Слабые люди бегут от своих врагов, сильные люди уничтожают их, а мудрые превращают врагов в друзей.
Хасан на секунду задумался, осмысливая услышанное. Затем изрек:
– Любопытно вот что: подлецы поступают точно так же, как мудрые люди. Потому что врага, превращенного в друга, убить гораздо проще.
Хорошо сказал. Учту на будущее.
9. «Лисапедисты»
Вечернее солнце наполовину исчезло за вершинами Бырранги, длинные тени наползали на городок. Сержант уже сообразил, что без гор на западе здесь не было бы летом даже куцего подобия ночи, солнце попросту не уходило бы за край тундры. А так на пару-тройку часов хоть не совсем полноценная, но все же темнота. Правда, не понять, к добру это или к худу…
Созерцанием заката и размышлениями сержант занимался на невысоком и обширном крыльце «Звезды Таймыра». Сидел на стуле, установив его в дверном проеме, – так, чтобы ультразвуковая завеса отгоняла летучих кровососов. Хотя здесь, в предгорьях, комаров было в разы меньше, чем в болотистой тундре, где началась таймырская эпопея Багирова. Но даже от изредка налетавших маленьких вампиров отмахиваться не хотелось.
За минувшие три дня последствия контузии рассосались, но неокончательно. Долгих нагрузок организм не выдерживал, постоянно тянуло присесть, а то и прилечь… Вот сержант и сидел на стульчике… Размышлял.
Мысли в основном были невеселые… Багиров никак не мог решить одну непростую дилемму: истратить ли ему невеликий остаток найденных в городке правильных продуктов, оставаясь на месте в ожидании людей, которых Игнат называл бандитами? Баг подозревал, что история их конфликта с городком, изложенная приказчиком, объективностью не отличается, и бандиты не такие уж бандиты – нет в округе достаточного количества объектов грабежа, чтобы жить исключительно бандитским промыслом. А каким бы другим способом ни добывали «бандиты» пропитание, едва ли этот способ окажется гнуснее, чем у жителей городка. Трудно придумать что-то более гнусное. Значит, есть прямой смысл присоединиться к обитателям Ада, хоть и звучит такое название не очень привлекательно. Одиночке в тундре все равно не выжить.
Проблема в том, что неизвестно, когда адские жители вновь сюда заявятся. А продуктов мало. Дня на три, а если перейти в режим жесткой экономии, – на четыре или пять. Потом придется голодать или осваивать искусство охоты. Возможно, если еще раз тщательно обшарить городок, удастся найти еще один тайничок с едой, чью-то личную заначку. Но такая находка лишь отложит ненадолго принятие решения.
Существовал и другой вариант: отдохнуть еще денек, окончательно восстановить силы и самому двинуть через тундру в поисках Ада. Семьдесят километров, упомянутые Игнатом, расстояние вполне преодолимое. Беда в том, что дорогу, ведущую в Ад, сержант не знал. Даже направление, как здесь принято говорить, представлял весьма смутно. Шанс случайно напороться на Ад есть, но весьма невелик. Правда, где-то в здешних краях имеется и Рай, о котором толком ничего не известно, но вероятность туда попасть, не зная пути, еще меньше…
Третий маршрут – обратно на стоянку Ивана – сержант не рассматривал. Абориген пару раз говорил ему, что собирается вскоре откочевать, олени, дескать, сильно объели ягель в окрестностях. А ему переехать недолго: свернул палатку, собрал чум, навьючил невеликое имущество на учагов да сложил на волокушу, – и ищи-свищи Ивана по всему острову Таймыру…
В общем, велика тундра, а податься некуда, только в Ад или в Рай.
…Адские жители появились в городке, когда сержант постановил, что утро вечера мудренее – выспится как следует, а завтра примет окончательное решение.
«Лисапедисты» въехали на площадь одновременно с нескольких сторон, нисколько не скрываясь. Их было десятка два, и Багиров подумал, что для мести за убитых приехало бы больше… Впрочем, к «Звезде» мог подкатить лишь авангард, а остальные укрылись неподалеку.
Сильнее всего поразил сержанта транспорт прибывших. Когда Игнат говорил, что бандиты «ездят на лисапедах», Багиров счел его слова иронией, издевкой, преувеличением… Чем угодно, только не истиной. Отчего-то ему представлялась банда на мотоциклах, захватившая все здешние остатки топлива. Именно на мотоциклах, вездеходы слишком прожорливы, чтобы гонять на них по тундре за водкой.
Но посланцы Ада и в самом деле оседлали устройства, напоминавшие велосипеды. Сходство состояло в том, что машины имели по два колеса, а их седоки сидели в седлах и вращали педали. А в остальном «лисапеды» выглядели как детище конструкторского бюро, специализирующегося исключительно на аэрокосмической технике, но получившего вдруг задание изобрести велосипед, причем создать его надлежало непременно с использованием всех прежних разработок.
И конструкторы расстарались… «Лисапеды» поражали изобилием узлов, деталей и механизмов непонятного назначения, а их цельнометаллические колеса вполне бы подошли какому-нибудь марсоходу. Особенно впечатляли дельтовидные крылья, нависающие над головами «лисапедистов», – казалось, что авторы чудо-техники собрались сделать его летающим, но в последний момент передумали. Хотя как раз назначение «крыльев» вопросов не вызывало – солнечные батареи, при нужде защищающие седока от дождя и солнца.
Габаритами машины не уступали тяжелому мотоциклу и, по мнению Багирова, никак не могли двигаться на мышечной тяге, особенно по тундре с ее болотами и стлаником. Даже если сделаны в основном из самых легких сплавов – не могли. Тем более что «лисапедов» на площадь вкатило четырнадцать, а людей на них сидело, как сосчитал сержант, девятнадцать. Уж пассажира по тундре точно не свезти, будь ты хоть чемпионом по шоссейным или трековым велогонкам.
Однако «лисапедисты» вполне бодро крутили педали. И ехали. Но Багиров заметил, что вращение педалей абсолютно с движением не связано. Некоторые седоки продолжали налегать на них, даже остановившись. Передовая машина, наоборот, подкатила к крыльцу «Звезды», не сбавляя хода, хотя педали оставались неподвижными.
Понятно… Двигатели все-таки электрические, и чтобы хоть как-то увеличить ограниченный запас хода, конструкторы предусмотрели подзарядку аккумуляторов всеми доступными способами – и от солнечной энергии, и от мускульной.
«Ноги, наверное, у всех у них сильные, будто у страусов», – подумал сержант. Хотя, надо заметить, что у человека, спрыгнувшего с передового «лисапеда», и верхняя часть тела мышечной атрофией не страдала – короткая куртка из потертой кожи не могла скрыть ширину плеч и могучую мускулатуру.
Здоровяк снял шлем, затянутый спереди противомоскитной сеткой. Лицо у него оказалось округлое, такие лица часто выглядят добродушными, вне зависимости от душевных качеств их обладателей. Это – с глубоко запавшими глазами, длинным прямым носом и тонкими губами – добродушным отнюдь не казалось.
Какое-то время «лисапедист» внимательно разглядывал сержанта, потом поинтересовался:
– Ты кто? Где Длинный?
– Я не знаю, где Длинный, – ответил Баг после паузы. – Тело в земле, а где душа – Аллах ведает. Но подозреваю, что там не очень прохладно.
– Вот как…
«Лисапедист» задумчиво пожевал тонкими губами, оглядел небольшую выставку оружия, разложенную на крыльце: карабины, арбалеты, дробовики… Спросил:
– И остальные? Ты всех тут, что ли, на ноль перемножил?
– Всех.
– Не соврал Тульбигей, выходит… – задумчиво произнес верзила словно бы сам себе, затем снова обратился к сержанту:
– Но я спросил: ты кто?
Тон подразумевал, что на вопросы лучше бы отвечать правдиво и исчерпывающе, а кто вздумает отмалчиваться или врать, тот сам враг своему здоровью и долголетию…
– Прохожий я. Шел мимо, заглянул на огонек… А хозяева злыми людьми оказались. Негостеприимными.
– И ты им, значит, растолковал насчет законов гостеприимства… – покивал здоровяк.
Он еще раз оглядел сержанта, махнул рукой своим соратникам, те начали спешиваться, но некоторые остались в седлах. «Лисапедист» подошел вплотную, протянул Багирову лопатообразную ладонь:
– Меня зовут Пепс. Большой Пепс.
– А меня Баг. Большой Баг.
– Х-хе, почти тезки… А теперь, тезка, рассказывай с подробностями, как ты всех тут обнулить умудрился в одиночку.
…Сказав, что все обитатели злого города мертвы, сержант слукавил. Живых здесь не осталось – такая формулировка точнее отражала действительность. Но по меньшей мере двое жителей исчезли, живыми их Баг не видел, и среди мертвецов, подвернувшихся под выстрелы шамана, тоже не находил. А история с шаманом вообще завершилась крайне мутно… Можно сказать, загадочно.