Женщина – к удивлению Бага, оказалась она блондинкой с европейским типом лица – чуть лучше умела вести себя в критических ситуациях. Откинулась назад, нервно кусала губы, зыркала взглядом по сторонам, пытаясь высмотреть свой шанс. Но шансов у нее не было.
– Извините, что помешал, – сказал Багиров очень вежливо. – Вы говорите по-русски?
Окаменевший поднебесник промолчал, похоже, он вообще не услышал вопроса. А вот женщина, как показалось сержанту, поняла, о чем ее спрашивают. Но тоже промолчала.
«Дыродел» взметнулся и обрушился рукоятью на затылок мужчины. Череп хрустнул, как спелый арбуз. Женщина коротко вскрикнула. Поднебесник уткнулся лицом в свою неаппетитную порцию, тело его дернулось и застыло.
– Так ты говоришь по-русски? – повторил Багиров так же негромко и вежливо.
– Д-да… – выдавила из себя женщина.
– Скажи что-нибудь.
– Что в-в-вам сказать?
Он удовлетворенно кивнул. Та самая, неплохо болтающая… Сгодится. По голосу казалась молодой, а на деле лет сорок, не меньше. Да какая разница, не для того нужна…
И тут из следующего отсека послышался голос с явно вопросительной интонацией. Там что-то услышали.
«Дыродел» тут же уставился в лоб женщине.
– Что он хочет? – тихонько спросил Багиров.
– Спрашивает, что случилось…
– Скажи, что этот хрен капнул на тебя чаем… Горячим. Живо!
Прозвучавшую фразу он, конечно же, не понял, – и в ней вполне мог содержаться призыв о помощи. Сержант приготовился вышибить мозги пленнице и тут же открыть стрельбу по тем, кто сунется в дверь.
Но нет, женщина хотела жить… Из-за тонкой переборки послышался смех, два голоса обменялись репликами, там находился не один человек.
Хорошо, первый шаг сделан, дальше будет легче. Человек, который подчинился тебе один раз, – считай, твой навсегда. Тем более женщина…
– Как зовут?
– Хайна… Найкинен…
Вот даже как… Далеко же ты драпанула из своей Эльскандии, Хайна Найкинен, аж до самого Китая. В хиджабе ходить не понравилось?
– Слушай меня внимательно, Хайна. Ты хочешь выжить. Хочешь, я же вижу. А меня зовут Баг, и я тоже хочу выжить, такое вот совпадение. Так что интересы наши полностью… Руки на стол, живо!
Она повиновалась с секундной задержкой.
– А теперь скажи мне, Хайна, что у тебя лежит в боковом правом кармане.
– Там… пистолет…
– И ты решила меня застрелить? Нехорошо, Хайна. Ты выбрала неправильный путь, чтобы выжить. Мы можем выжить, только помогая друг другу. Но ты сделала ошибку и будешь наказана. И не вздумай кричать. Это станет твоей второй ошибкой и последней.
Левой рукой он ударил ее по лицу. Не очень сильно, но достаточно болезненно. Голова женщины дернулась в сторону, лицо скривилось, но она даже не вскрикнула.
– Сейчас, Хайна, ты снова потянешься к тому карману, но уже левой рукой. Медленно, неторопливо. Двумя пальцами вытащишь пистолет и положишь его на стол.
Она повиновалась… Оружие оказалось вполне дамским – маленький плоский пистолетик калибра 6,35. Багиров хотел зашвырнуть его в дальний конец вездехода, за коробки, но передумал, прибрал в карман.
– Теперь, Хайна, ты расскажешь мне все, что я хочу знать о вашей таратайке…
Допрос не затянулся. Очень скоро Багиров знал, что впереди осталось всего два помещения. В первом сидят четверо вооруженных людей, охранники каравана. Дальше водительская кабина, и не важно, что двигатель не работает, все равно там находятся двое, сам водитель и капитан Чжень, командир вездехода, якобы кадровый офицер НОАК…
Остальные подробности Бага не заинтересовали. Их можно выяснить позже, на досуге.
Четверо вооруженных – это серьезно. Без стрельбы завалить их трудно. А стрелять не хочется, из кабины наверняка можно связаться с другими машинами, позвать на помощь.
Но тут ему пришла в голову одна мысль, пришла при взгляде на тоненькие, словно картонные, переборки вездехода. Машина явно грузовая, и для перевозки пассажиров приспособлена второпях, экспромтом. Недаром сладкая парочка обедала в закутке среди коробок.
И звукоизоляция здесь практически нулевая, грузу рев двигателя не помеха. Везде нулевая, но только не в водительской кабине. Сейчас двигатель заглушен, но когда-нибудь же заработает… А это значит…
– Открой дверь, Хайна, – кивнул Багиров на отсек с охранниками. – Открой дверь и скажи им что-нибудь.
– Что сказать?
– Что угодно. Можешь сказать, что у тебя начались критические дни и спросить, нет ли лишней прокладки…
Ему и в самом деле было все равно, что попытается сказать пленница. Потому что он не собирался позволить ей закончить. И не позволил. Едва лишь Хайна, открыв дверь, начала говорить, он резким толчком швырнул ее вперед и вбок, сам шагнул на порог и тут же начал стрелять из дамской пукалки.
И как стрелять! Каждая пуля попадала в цель, именно туда, куда он метился, а противники казались неподвижными бумажными мишенями, развешанными на стене тира. Сержанта охватило дикое возбуждение и безграничная уверенность в себе. Он чувствовал себя в силах перебить не только экипаж одного вездехода – всех заявившихся на Таймыр поднебесников.
Обычно люди с такими настроениями в бою не заживаются. Теряют голову в шальном кураже, и рано или поздно ловят свою пулю… Но сейчас был не тот случай, Баг ощущал, что привычка логично мыслить и трезво оценивать ситуацию никуда не исчезла. Просто к ней добавилась необыкновенная удача. Случаются такие дни, когда при раздаче карт на руки постоянно приходят тузы или шарик рулетки раз за разом останавливается на загаданной цифре. Случаются, и надо уметь ими пользоваться.
…Да уж, не «дыродел», подумал он, опустошив обойму. Пули с ног не валят, отдача совсем слабенькая… Но и звук у выстрелов негромкий, а это сейчас главное.
Шести маломощных патронов едва хватило, чтобы прикончить троих. В четвертого Баг швырнул пистолетик, не сомневаясь, что не промахнется. Не ошибся: угодил точно между бровей, а потом одним ударом сломал оглушенному шейные позвонки.
Насчет звукоизоляции водительской кабины Багиров тоже угадал. Переборка здесь капитальная, многослойная, вокруг овальной двери по периметру тянется прокладка из чего-то мягкого и пористого… Командир и водитель остались в блаженном неведении.
Хайна Найкинен, не поднимаясь на ноги, забилась в угол, с ужасом смотрела оттуда на расправу. Багирову вдруг страстно захотелось трахнуть белобрысую сучку. Немедленно и прямо здесь. Разложить чухну среди окровавленных трупов и вдуть по полной программе. Плевать, что не молоденькая, так надо, так победителям издавна полагается поступать с женами и дочерями врагов.
Желание не стало чисто умозрительным. Багиров чувствовал, как его засаленные и драные брюки чуть не лопаются от напора изнутри.
Хайна как-то сумела понять, что происходит, – шарахнулась от него, вжалась в стенку… Может, взгляд был слишком красноречивым, а может, женщины умеют улавливать такие вещи без слов и взглядов, по незримым флюидам.
Кое-как Багиров сумел обуздать неуместный порыв. Бой еще не закончен… Не хватало в самый интересный момент получить в затылок пулю, выпущенную капитаном Чженем.
Хайну он усадил в командирское кресло, еще не остывшее после командира. Усадил прямо на кровавые пятна, еще не высохшие. Водитель остался сидеть, где сидел. А сам Багиров стоял сзади, – так, чтобы сидящие его не видели, но он мог контролировать обоих.
В такой непринужденной обстановке началось выездное занятие автошколы: Баг задавал вопросы, Хайна переводила, солдатик отвечал, Хайна переводила ответы. Возможно, в чем-то водитель врал, но проверить его, не запустив двигатель, возможности не было. А запускать нужно в последний момент, никаких учебных поездок в этой автошколе не предусмотрено – краткий теоретический курс и сразу же экзамен.
Обучению весьма помогал тот факт, что здешние рычаги, ручки и тумблеры не так сильно отличались от системы управления российским десантным вездеходом, а с ней Багиров был знаком. В принципиальных вопросах водитель не мог соврать, а мелочи не так уж важны, с ними можно будет разобраться и самостоятельно…
В процессе получения новых знаний сержант не забывал поглядывать на таймер, показывающий и местное, и пекинское время. И на экран картплоттера, где отмечалось положение каравана. Судя по экрану, место засады останется правее, километрах в четырех или пяти… Не смертельно, никто и не ожидал, что поднебесники прикатят прямиком в ловушку.
Начинать Багиров решил минут через десять, когда расстояние до засады уменьшится до возможного минимума. Но не сложилось, начать пришлось раньше…
Ожил динамик, врезанный в приборную панель. Сержант не стал требовать от Хайны перевода, ни к чему. Затевать переговоры, делая вид, что на борту все в порядке, смысла нет. В любом случае возникнут подозрения, если на связь не выйдет командир вездехода.
– Скажи ему, чтобы запускал двигатель, – приказал Багиров.
Перегнулся вперед, вмазал рукоятью «дыродела» по динамику, нечего тут вякать под руку… Затем стукнул пару раз по замку ремня, пристегивающего Хайну к креслу. Проверил – деформирован, не открывается.
Движок здесь стоял на редкость мощный. Даже когда он заработал на холостых оборотах, Багиров ощутил неприятную вибрацию, поднимающуюся от подошв и пронизывающую каждую клеточку тела. И решил, что пора перебираться в комфортное кресло, гасящее колебания.
А водитель тем временем затеял рискованную игру. Наверняка сообразил, что выспрашивали его о секретах управления не просто так, не праздного интереса ради. И понял, что сейчас нужда в нем пропадет…
В общем, решил использовать момент, когда сержант отвлекся на динамик и замок. Выполняя приказ о запуске, потянулся вниз и влево, дернул за ручку, открывавшую воздушные заслонки системы охлаждения, а потом тем же движением потянулся дальше, в нишу под приборной панелью.
Что у него там спрятано, нечто вроде молотка или же что-то стреляющее, Багиров не стал проверять. Аккуратно тюкнул в висок, выволок обмякшее тело из кресла, уселся сам… И пристегнулся, езда предстояла более чем экстремальная.