– Александр Наумович? – сглотнула Анна.
– Да, я Александр Наумович, я помню, – раздраженно бросил олигарх, безумие которого, судя по отдельным признакам, оставалось в прошлом. – Что происходит, Анна? Где мы? Кто эти люди? Где Ева, где Леонид? Где все?.. Какого дьявола все это значит?
– Ну, ни хрена себе загиб… – пробормотал Гурьянов, забывший про свои «неизлечимые» раны. Перехватил недоумевающий взгляд командира. – Что за хрень, Глеб? Такое разве бывает?
– Вы о чем? – нахмурился олигарх, отыскивая взглядом говорящего.
– Вы в порядке, Александр Наумович? – на всякий случай уточнил Глеб.
– Да, я в порядке… – олигарх закашлялся. – Если это слово, конечно, уместно… Что случилось? Почему вы не отвечаете на вопросы?
Глеб жадно всматривался в опухшее лицо. В нем цвели безмерная усталость, голод, боль, раздражение, страх, полное непонимание ситуации, которой он обязан владеть по модулю! Он обязан владеть любыми ситуациями! Единственное, чего не было в глазах олигарха, – так это психического расстройства! Пашка прав, такого не бывает! Люди не излечиваются от безумия по велению манны небесной! Об этом скажет любой дипломированный психиатр! Возможно, где-то, когда-то, единичные случаи, не имеющие научного и медицинского объяснения…
Анна за спиной у олигарха яростно изображала знаками: не нужно ему ничего говорить! Пусть останется в неведении!
– Александр Наумович, вы точно отдаете отчет тому, что происходит вокруг вас? – как-то заумно и безграмотно вымучил из себя Глеб.
– Да что вы несете? – вспыхнул олигарх. – Я вижу море, вижу свою невестку, которая могла бы выглядеть и получше, вижу вас – впервые, кстати, в жизни… Я точно знаю, кто я такой и что я делал… вчера. Вот только вас и этого молодого человека… – покосился он на облезающего Гурьянова, – я вижу впервые. Вы кто – бандиты, террористы, спасательная служба?
– Специальная разведка Российского Черноморского флота… – машинально пробормотал Глеб, а Анна за спиной у Каренина всплеснула руками – мол, эти мужики болтливые, как бабы!
– О господи… – схватился за голову Каренин. – Как же хорошо, где вас нет… Мне кажется, что я сошел с ума…
– Напротив, Александр Наумович, – вкрадчиво сказал Глеб. – Мне кажется, что вы выздоровели…
– Что вы хотите этим сказать? – Каренин требовательно уставился ему в глаза.
– Вы совершенно не помните, как три месяца вели на этом острове растительную жизнь? Как не могли самостоятельно сходить в туалет? Не понимали, что и кто вокруг вас? Как за вами приходилось ухаживать, как за малым ребенком?
– Анна, что он несет? – господин Каренин жалобно уставился на блондинку.
Девушка покраснела (мол, что сразу Анна?), махнула рукой – не обращайте внимания, дорогой свекор, этот парень такой выдумщик.
Похоже, олигарх догадывался, что с его детьми случилось что-то непоправимое. Он со страхом смотрел в глаза людям, а Глеб не решался озвучить правду. Он задавал какие-то дурацкие вопросы, отвлекал, затягивая время, получал такие же ответы. Память у бизнесмена была чиста и прозрачна… до определенного момента. Да, он уехал из Швейцарии, он с семьей заглянул на денек-другой в Сингапур – имелись там определенные дела… Да, яхта «Виктория», наемная команда, капитан Джанджин – старый китайский черт, груз в трюме… Позвольте, какой еще груз? Не было в трюме никакого груза! Он оговорился! При этом глаза олигарха тревожно заблестели, а Глеб окончательно успокоился – излечился черт! Александр Наумович отлично помнил кораблекрушение, помнил, как Ева вытаскивала его из воды, как доплыли до острова, как он метался по берегу, высматривая свою любимую супругу Людмилу Борисовну. Да, он понимает, что жена утонула и никогда уже не вернется. Это тяжело, в это невозможно поверить… но он ведь не безумец, чтобы отвергать явное? После этого память начинала бастовать. Тут помнил, тут не очень. Карабкался куда-то, упал, больно треснулся головой. Вчера очнулся, снова в яме, голова трещит, шишка на виске. Страшно стало, он куда-то побежал, снова упал, выкатился к морю. Он был уверен, что валялся без сознания лишь одну ночь! При этом никто его не ищет – ни родственники, ни доверенные лица! Что за наплевательское отношение к главе семейства! Он провел эту ночь в какой-то узкой расщелине, скрюченный, перепуганный, трясущийся от страха. Он спал, просыпался, снова засыпал, вроде бы слышал выстрелы, но точно не уверен…
– Потрясающе, – недоверчиво шептал Гурьянов. – Взяли пульт и промотали три месяца из жизни человека… Слушай, Глеб, – взмолился Павел, – все это, конечно, мило, но мне бы лечь на мягкую перину, бинт сменить, выпить чего-нибудь – а то помру ведь скоро… Мы еще кого-то ждем, нет?
Двигатель «Гамбринуса» работал чисто, без подозрительных шумов. Горючее пираты не слили. Море распахнуло щедрые объятия, отдалялся прекрасный тропический остров в живописном уголке планеты, забравший столько жизней… Глеб поставил средний ход, зафиксировал штурвал и выбрался на палубу. Гурьянов передумал умирать – заново забинтованный, раскрашенный в цвета недозрелой сливы, он сидел в шезлонге (организм принимал только эту позу) и, казалось, дремал. Человеку требовалась срочная медицинская помощь – они обязаны найти врача в этом чертовом море! Из каюты доносились протяжные стоны – «заново родившийся» олигарх не мог найти себе пристанища. Он то болтался по палубе, то спускался вниз, то снова поднимался, плакал, хватался за голову. Блондинка и майор спецназа стояли у борта, взявшись за леер.
– Товарищи американцы, родненькие, только не надо в нас торпедой… – тихо умоляла Анна, обнимая себя за плечи. – А то сломаемся на фиг…
Ага, пополам… За кормой оставалась вспененная дорожка. Глеб зорко всматривался в море. Возможно, вражеская субмарина и шла за ними, но сомнительно, что у этих штуковин класса «Малютка» имелись на вооружении торпеды. И смысл какой? Тупо отомстить за павших товарищей? Американцы прагматики, им этого не надо. Они пойдут другим путем. Каким, интересно? Тем же, что и папочка Юанджун через несколько дней? Тем же, что и российские спецслужбы, когда получат необходимую информацию? Вот потеха-то начнется. Снова завертится кровавая карусель. Но уже без него.
– Успокойся, – он погладил девушку по плечу, и она вздрогнула, поежилась. – Боевые стрельбы отменяются. Проскочим.
– Гарантируешь? – Она с надеждой покосилась на него. Уже на «ты» – к чему бы это?
– Зуб дает майор спецназа, – поклялся он.
– Ну, ладно… – Она облегченно вздохнула и прижалась к нему плечом. Это было приятно… хотя и немного странно.
Гавкнула безмозглая собачонка, прыгая с кормы на лестницу. Приземлилась неудачно, завизжала, покатилась кубарем, набивая шишки. Закряхтел под палубой олигарх – снова куда-то собрался, не сиделось ему на месте.
– Отличная команда у нас собралась, – раздался за спиной слабый, но ехидный голос Гурьянова. – Проказница-мартышка, осел, козел и косолапый мишка… – Похоже, он уже распределил все роли. – Кстати, Глеб, – вспомнил Павел, – мы так и не скажем господину Каренину, что он арестован?
– Не вздумайте, – вздрогнула Анна. – Пусть останется в приятном неведении… Боже, неужели у вас и вправду хватит такта заявить ему об этом? Может, вы и меня арестуете? – Она отстранилась и с любопытством воззрилась в глаза Глебу.
Тоскливый вой огласил утробу плывущего судна. Люди вздрогнули, втянули головы в плечи, стали со страхом переглядываться. А вой не унимался – становился явственнее, пронзительнее.
– Не уследили за Александром Наумовичем, – Глеб сглотнул. – Занесла его нелегкая в трюм…
А в трюме, помимо мертвых спецназовцев (он не имел морального права оставить их на острове), лежала мертвая Ева. На нее и наткнулся блуждающий олигарх…
– Не ходите за мной, я сама с ним поговорю, – нахмурилась Анна, оторвалась от ограждения, сбросила с плеча тяжелую спецназовскую руку и побежала к лестнице. Офицеры проводили задумчивыми взглядами ладно скроенную, покрытую синяками и гематомами фигурку. Гурьянов хитро посмотрел на Глеба.
– Веселая вдова и богатая невеста, Глеб? Черт меня побери, если она тебе не нравится…
– Да пошел ты, – пробормотал Глеб.
– Очень богатая невеста, – продолжал подначивать Гурьянов. – Богаче не бывает. Кто остался от семьи? Каренин да она. Каренина сейчас надежно изолируют, а девчонка что? Она никаких преступлений против государства российского не совершала. Кому перейдут все эти виллы, пароходы, всякие концерны и холдинги, огромные банковские счета? Подумай, Глеб, – Гурьянов глумливо гримасничал. – Какой доход, какое положение и перспективы! Какое алиби на все случаи жизни! Жениться на Анне Карениной! Бросить к черту опостылевшую службу! (С чего он взял, что эта служба Глебу опостылела?) А если честно, то хорошая девчонка, – сменил Гурьянов тон, не дожидаясь, пока командир взорвется. – Без дураков, Глеб, хорошая девчонка. Всякой, конечно, может быть, но без подлости и червоточинки, уж я-то вижу…
Глеб вздохнул, улыбнулся загадочно непонятно кому и покрепче схватился за леер, когда порыв ветра чуть не сдул его с палубы. Соленые брызги окропили лицо. Не о том он думал. Ведь если вернуться к «излюбленной» теме, проблемы только начинаются…