Магдалена аккуратно подобрала свою убогую юбку, чтобы как можно больше скрыть ноги, постоянно игнорируя враждебность Алии, восседавшей за столом. Ролдан сел во главе стола, облаченный в просторную белую рубашку и рейтузы. Ноги его отдыхали в мягких лайковых туфлях, шея и руки были украшены искусно сделанными таинскими драгоценностями, самым заметным из которых был тяжелый золотой медальон – символ королевской власти, знак вождя. Убил ли он Бехечио? Магдалена вздрогнула, не желая об этом знать.
Ролдан поднял свой бокал, собираясь произнести тост.
– Я слышал, мой старый товарищ Торрес женился на очень красивой знатной женщине. То, что о вас рассказывали, не было преувеличением, госпожа.
Вы с моим мужем когда-то были друзьями. – У нее мелькнула искорка надежды. До сих пор Лоренцо и его прихлебатель Гуэрра не прибыли на обед. Если бы она только могла убедить Ролдана защитить ее…
– Диего Торрес… но я помню, он предпочитал, чтобы его называли Аарон.
– Вдали от ушей инквизиции он предпочитает данное при рождении имя, – ответила Магдалена.
Ролдан одобрительно улыбнулся:
– Остроумная и красивая. Это бывает редко, очень редко. Как вы можете понять, донья Магдалена, в Ксарагуа нет святой палаты и никогда не будет. Мы с вашим мужем в последний раз переплывали через океан на „Марии Латанте“, а потом вместе служили на Изабелле. Мне он очень нравился, хотя он был человеком адмирала.
Магдалена пригубила вино и пристально посмотрела на Ролдана из-за кромки бокала.
– А вы все еще называете его другом?
– Мы с ним согласились, что Колон – неумелый губернатор. Но мы не сошлись на том, что предпринять по этому поводу. Аарон слишком предан. – Франсиско с минуту внимательно смотрел на нее. – Увы, я боюсь, вы тоже преданы.
Губернатору в Изабелле или моему мужу? – бесхитростно спросила она и вновь была награждена его гулким смехом.
– Вы мне явно нравитесь, – ответил он.
В дверях появился Лоренцо Гусман. Он услышал последний обмен репликами, помедлил, пока ярость пятнами покрыла его бледное лицо. Однако мерцающий сеет факела скрыл это: Лоренцо прочистил горло и подошел туда, где сидели Ролдан и Магдалена.
– Пожалуйста, дон Франсиско, не забывайте, что эта женщина – моя пленница. Она постарается пустить в ход свои ухищрения, как это делала со мной; но она заодно с губернатором.
Ролдан костью от ноги хутии ткнул в сторону Лоренцо и Пералонсо, указывая им, куда сесть, потом прожевал и запил вином. Вытирая рот рукавом, он невесело улыбнулся двум элегантным придворным.
– Я грубый, необразованный парень, который служил в армии во время войны с маврами, дои Лоренцо. Но я бывал при дворе и знаю кое-какие штуки. Никто не обмане! меня, а здесь я касик. Я поступаю, как хочу. – Его карие глаза сверкали темным блеском. Он бросил кость маленькой собачке, которые всегда вертелись под ногами в таинских деревнях.
Гусман почувствовал приступ страха и про себя проклял свою несчастливую судьбу, которая привела его в такую дикую глушь, где правит этот сумасшедший.
– Своим предупреждением о прекрасной Магдалене я вовсе не собирался оскорблять вас, дон Франсиско.
– Алонсо Хойеда расхваливал вас передо мной и говорил, что вы недовольны семьей Колонов. Я нуждаюсь в людях, способных сражаться, дон Лоренцо, – сказал Ролдан, с сомнением глядя на вычурно разодетого придворного.
Глаза Лоренцо стали цвета тарелки, с которой он своим кинжалом деликатно взял кусочек мяса. Его длинное, с резко выступающими скулами лицо не было красивым, но сейчас, при мерцании света факелов, оно казалось высокомерным и значительным.
– У меня не было шанса опробовать мой клинок против мавров, но в Севилье я считался хорошим фехтовальщиком. Я думаю, у вас есть корабли и люди, которые могут повести их назад, в Кадис.
Ролдан пожал плечами:
– У меня есть корабли, но что мне за выгода отсылать их назад? Королевская таможня в любом порту Кастилии конфискует мои товары. Только посланные Колоном корабли плавают с разрешения короля.
На сей раз Лоренцо улыбнулся хитрой кошачьей улыбкой:
– Как племянник Медины-Сидонии, я думаю, что смогу воздействовать на любого таможенника. Ролдан выказал небольшой интерес:
– Значит, вы хотите вернуться домой и нуждаетесь в способах. Возможно, мы сможем договориться, а может, нет. Как быть с женщиной? Забрать жену у Торреса – это безумие.
– Он понятия не имеет, что я взял ее, и не знает, куда я отправился, – беззаботно ответил Лоренцо.
– Вы дурак. Все таинские касики на Эспаньоле поддерживают связь друг с другом. Пройдет немного времени, и весть о рыжеволосой красавице достигнет доброго друга Гуаканагари.
– Тогда убей ее! – завопила Алия. – Она принесет смерть и разрушение всем нам. Убей и выбрось ее тело в море!
Магдалена побледнела, но, прежде чем она ответила, Ролдан сказал:
– В этом я тоже не вижу выгоды. И я не потерплю грызни ревнивых женщин. Донья Магдалена – жена Торреса. Я буду оберегать ее, пока он не придет за ней. – Он помедлил и посмотрел на отрешенное лицо Магдалены. – Если он придет за ней. Какая прекрасная проверка вашей храбрости – вы против Торреса, – сказал он Гусману, хищно ухмыльнувшись.
Гусман побледнел, но взял себя в руки:
Этот человек был принужден жениться на девке. Он не хотел ее в Изабелле. Он не станет рисковать и идти за ней сюда. Она моя, и я не вижу причин…
– Вы совершенно правы, Гусман. Вы не видите причины, ни одной. Здесь вы сидите за моим столом, в моей комнате, под защитой моих солдат. Вы прибежали в отчаянии. А теперь подождите мне в угоду. – Он повернулся к Магдалене: – А сейчас мне угодно посмотреть, придет ли Торрес заявить свои права на эту женщину.
Он не придет, – горько сказала Алия. – Мой сын лежит, он тяжело болен недугом белых людей. Аарон уже ненавидит ее за то, что она вынудила его потерять Наваро. Если мальчик умрет, он никогда не захочет увидеть ее.
– Наваро болен? – Магдалена повернулась к Ролдану. – Я ухаживала за многими, больными лихорадкой, – за таинцами и белыми людьми. Я могла бы помочь. Пожалуйста…
– Нет! – Алия вскочила, устремив взор на Магдалену. – Она из ревности убьет моего сына. Не позволяй ей приближаться к нему!
– Утром ребенок не выглядел больным. Иди и сама ухаживай за ним, если ты считаешь, что он в опасности, – приказал Ролдан fame, взмахом руки отпуская ее. Потом, глядя на Магдалену, произнес: – Не расстраивайтесь. Ребенок не болен сифилисом, как она хотела бы вас уверить. Она наполнена ненавистью к вам и вашему мужу.
– К тому же здесь дон Лоренцо. Потому он и замыслил убить собственную жену и всю ее семью, чтобы завладеть их богатством, – сказала Магдалена, бросая ненавидящий, исполненный презрения взгляд на Гусмана. – Пожалуйста, не позволяйте ему дотрагиваться до меня. – Она смотрела на непроницаемое лицо Ролдана.
– Я сделаю так, как сказал. Никто не тронет вас, пока Торрес и Гусман не разрешат свой старинный спор. Я думаю, ваш муж придет, моя госпожа. Если бы вы были моей женой, я бы пришел. – Он посмотрел на ее вспыхнувшие щеки, потом приступил к еде.
В вашем лагере много больных? – спросила Магдалена, откусывая от ломтика папайи.
Есть несколько человек, и больше среди индейцев, чем среди белых, – ответил Ролдан. Но ничего такого устрашающего, как то, что, как я слышал, происходит в Изабелле.
– Я работала с доктором Чайкой в Изабелле. Я была бы счастлива применить свое умение ухаживать за больными и здесь, если вы мне позволите. – Она затаила дыхание. Это будет означать, что она свободно сможет узнать деревню, завести друзей. И убежать!
– Я не хочу подвергать ее такой опасности. Это не место для дамы, – возразил Лоренцо.
Ролдан насмешливо и недоверчиво покачал головой:
– Вы все еще пытаетесь командовать. Старые привычки с трудом забываются, Гусман. Это не ваш дом, куда вы привезли похищенную даму. Но раз уж она сейчас здесь и хочет помочь моим заболевшим людям, я позволю ей делать это.
Алия бесстрастно наблюдала, как умирает девочка. Это была девочка примерно такого же возраста и роста, как и Наваро, которую поразил странный сифилис, вызывавший высокую температуру и безобразную красную сыпь. Болезнь убила уже многих людей ее племени. Она дала плачущей матери завернуть ребенка в хлопковые пеленки, потом с притворным сочувствием положила руку на плечо женщины и сказала:
– Я предам ее огню, а ты отдохни. Ты сама больна.
Женщина, больная, подавленная, подозрительно посмотрела на жену вождя. Касик Бехечио был изгнан из деревни человеком по имени Ролдан, который больше года жил в прибрежных горах. С маленькой группкой последователей, таинцев и бородатых белых, Ролдан бросил вызов Бехечио на следующий день после его свадьбы с Алией, Когда победил белый человек, женщина королевского рода соединилась с ним, стала его любовницей и подарила ему медальон Бехечио.
– Почему ты хочешь увидеть, как будет гореть, моя дочь?
– А твоим земи нужен ее пепел? – спросила Алия, зная заранее, что погребальные урны в этой хижине уже наполнены пеплом трех сожженных маленьких детей этой женщины. Она потеряла троих своих сыновей и мужа. А теперь в ней тоже бушевала лихорадка. Что могло иметь для нее значение?
– Возьми ее, – сказала женщина, передавая маленький туго спеленутый сверток этой таинственной принцессе из Марьены.
Когда спустилась ночь, Алия еще раз накормила Наваро, чтобы он не был голодным, не закричал и не разбудил кого-нибудь. Он смотрел на мать любопытными голубыми глазами, глазами Аарона, а Алия выскользнула из лагеря, пристроив на бедре завернутого в одеяло ребенка. Ночной воздух был едким до тошноты от погребальных костров. В этот день умерло много детишек. Завтра здесь будет еще один, подумала она с легкой жестокой улыбкой, изогнувшей уголки ее губ.
Она посмотрела на мрачный оранжевый отблеск неба, вошла в джунгли, оставив позади себя причитающих плакальщиц, и тьма поглотила ее.