— Командир, что происходит? — спросил Ободзинский.
Осмотрев командиров, я вздохнул, но уверенно сообщил:
— Идём на Харьков.
— Это понятно, — кивнул Ободзинский. — Тут до его окраин километров двадцать осталось. Командир, ты что задумал?
— Освободить город, — улыбнулся я.
— И ты думаешь это получиться? — удивился комиссар.
— А почему нет? Если грамотно спланировать всё, то мы такую мину подложим под задницу немцев, взвоют. У них основная масса войск у передовой, тут тылы. Подробности позже, нужно найти место, удачное, для стоянки, где можно будет пару дней постоять, не привлекая внимание противника. По машинам!
Мы разбежались, сам я поднялся на броню своей машины, и в башню, пока на броне размещались бойцы, и вот отдан сигнал, и мы двинули дальше. Мотоцикл с тремя бойцами впереди. Плащи мотоциклетные накинули, пока форму не подобрали, пулемётчик за «МГ» в коляске. Катил метрах в тридцати от нас, держа скорость сорок километров в час. Я же поглядывал на сканер. Искал удачные места для стоянок. Пришлось по сути обходить Харьков объездными дорогами, но приткнулись, лес не лес, но крупная роща точно, и по опушке текла речка мелкая. По колено. Как источник воды и для помывки годится. Полчаса раздавались команды, технику загоняли в рощу, под деревья, подсвечивая фонариками, у кого был. К счастью никого не задавили, дальше ставили палатки, санитарную с красным крестом тоже, туда раненых отнесли. Рядом с ней дымила кухня. А у нас время обеда подошло. Там Ободзинский командовал, сразу приказав три места для туалета подготовить и обозначить. Командир взвода автоматчиков проведя осмотр рощи, определив, что недавно тут кто-то стоял, расставлял посты охраны, пулемётные точки размещали, посты наблюдения со всех сторон опушки рощи. Сама она пуста, что приятно удивило, поэтому её и выбирал, хотя до окраин Харькова рукой подать. Километр от силы. Так вот, пока батальон встав, надеюсь двое суток тут простоим, иначе прорываться придётся, сам я ставил задачу командиру разведвзвода. А бойцы поставили складной столик из штабного имущества. Штаб ещё разворачивали, я же, расстелив трофейную карту, подсвечивая её фонариком, объяснял Егорову, это старший разведчик и всем его четырём сержантам:
— Значит задача провести разведку окрестностей Харькова, найти аэродром, зарисовать его расположение, что там и как, где стоянки самолётов. Где зенитки, что опасно для танков. Прикинуть возможность выкрасть, ночью укатить самолёт, небольшой, своими руками. Он чуть больше тонны весит, в два десятка рыл вполне можно. Это не главная задача, одна из второстепенных. Самая главная, это изучить Харьков, нарисовать схемы улиц, где казармы, здание штаба, Гестапо, и главное, лагерей военнопленных. С каких сторон лучше наносить удар чтобы нейтрализовать охрану. Изучать железнодорожную станцию, визуально определить, что там ценно, а что нет. Будем освобождать наших парней из лагерей, но их чем-то нужно вооружить, поэтому требуется узнать где хранится оружие и боеприпасы. Продовольствие. У меня три комплекта летней гражданской одежды, подберите трёх бойцов моей комплекции славянской внешности, переоденутся, пистолеты трофейные я выдам, чтобы было что под рукой. Их подстрахуют двое разведчиков в немецкой форме, что мы добыли, её уже готовят, подберите кому по размеру подойдут. Второстепенная задача. Добыть ещё формы, не стесняйтесь, мы ненадолго тут. А также вражеские грузовики нужны. Тела вывезите на них сюда, мы похороним. На всё про всё у вас, максимум двое суток. Больше мы тут не высидим, немцы рано или поздно заинтересуются, что тут за непонятная часть. Всё ясно? Сейчас поедите и разбегаетесь. Тут всё только на своих двоих… Хм, а может парней что по гражданке под полицаев одеть? Винтовки выдать, белые повязки на рукавах. Да, это лучше будет. Всё, готовимся.
Задачи поставлены, одежды я выдал, действительно под полицаев их одели, так они меньше привлекают внимание, особенно своими аккуратными и однотипными армейскими стрижками. Эта разведгруппа побежала в город, ещё три разбежались вокруг города. Эти бойцы в двухцветном камуфляже в нашей форме были, так что днём им серьёзно таиться придётся. До рассвета было ещё три часа, так что я дал отбой. Не успел поговорить с командирами, оставил на завтра. Да и устали все. А, время подъёма назначил на двенадцать дня.
Разбудили меня на рассвете, дежурный по батальону командир, лейтенант Гиреев, взводный из второй танковой роты. Сам я спал в своей палатке, подмяв Наталью. Люблю спать на мягком. Шучу. Просто ногу по-хозяйски закинул. Я обнажён был, но это не помешало мне откинуть полог и вопросительно глянуть на лейтенанта:
— Там разведчики вернулись, два немецких грузовика пригнали, к одному за хвост самолёт прицеплен.
— Да? — обрадовался я. — Сейчас буду.
Стараясь не разбудить Наталью, даже не тронул нательное бельё, комбинезон натянул на обнажённое тело, фуражку вместо шлемофона, портянки и сапоги, и застёгивая на ходу ремень с тяжёлой кобурой пистолета, побежал к дороге. Просёлочной, по которой мы от трассы до рощи доехали. Даже часы подзавёл, когда добежал до опушки, где две тёмные массы грузовиков виднелись, на одной стороне только светлее полосой стало. Через час станет светло как днём. Часа два поспал думаю. Это если учесть, что я на Наталью полчаса потратил, и потом мы вместе уставшие уснули. Мои палатка в стороне от других стояла, чтобы не смущать случайных свидетелей. Я также жил и последние недели. Старшим этой разведгруппы, что захватила самолёт и два грузовика, был старший сержант Нахимов, зам Егорова, и недалеко это сделали. До окраин успели добежать как обнаружили самолёт, это был «Шторьх», причём с итальянскими тактическими знаками. Они в этих краях и воюют. Рядом грузовик с бензином для него, и всем что нужно. Вот тихо в ножи и взяли вражин, в кузове оплывают кровью. А второй грузовик немецкий, обычный «Опель-Блиц», заметно побегавший. Его в саду рассмотрели, сняли часового, аккуратно, чтобы форму не попортить, и просто угнали. В кузове мешки с мукой. Аж присел. Обе машины с крытыми кузовами.
— Отлично, ещё бы лётчика найти, хотя бы из сбитых, совсем бы хорошо. Молодцы бойцы, медали это твёрдо обещаю, нужное дело сделали.
— Обижаете командир, — протянул Нахимов весёлым тоном. — Есть лётчик. Итальянца живым взяли. Точно лётчик, эмблемы ВВС у него.
— Да? Давайте сюда, пообщаемся. Надеюсь немецкий знает. Пока «Опель» в рощу, потом зампотылу примет. Мука нам пригодиться. А самолёт на дорогу, там отцепите. Сейчас и отправим его к нашим, так нужно.
Допросил итальянца. Тот немецкий неплохо знал, дал понять, что это действительно лётчик и это его машина. В городе штаб одной из итальянских дивизий, он связистом был при ней, связная машина. И да, он согласен доставить моего человека и груз к Советам. Так что его к самолёту, чтобы готовил под присмотром двух опытных механиков, подняли их. Ободзинский, его тоже подняли, заканчивал заполнять рапорт по действиям батальона. А полетит к нашим наш особист, он быстрее продавит рапорт и моё сообщение наверх. Успели, уже полчаса как рассвело, когда заправленная машина поднялась в небо, натужно гудя из-за перегруза, и потянула в сторону Воронежа. Там крупный логистический узел и немало служб, выйти так на Голикова, командующего Брянским фронтом, а я его знаю лично, на это и нажимал особисту, вполне можно. Дальше уже как решат. В сообщении комфронту было, что в тылу немцев оказался, стою у Харькова. И готовлюсь освободить порядка ста тысяч бойцов и командиров РККА в Харькове, в своих силах уверен. Сделаю. Только вот чтобы из этой толпы сделать боевые части, нужны опытные командиры, прошу прислать какого генерала. Такая сила, а захватить склады, железнодорожную станцию, мы сможем, вооружить, для немцев в тылу станет большой проблемой. То есть, можно серьёзно притормозить их наступление на Сталинград, чтобы успеть организовать нормальную оборону. Такую силу они не оставят в покое, все резервы бросят на них. А я со своим батальном буду в это время крушить тылы немцев. Мой батальон для этого как никто другой годиться. Аэродромы громить, штабы, склады, мосты, расстреливать полицаев и карателей, подлавливать поезда. Всё это на мне. Высокомобильное подразделение будет костью в горле Вермахта. Топливо мы добудем, а вот снаряды и патроны желательно подкидывать воздухом.
Сам не писал, диктовал писарю, штабные командиры слышали, так что вопросы были сняты, по сути мои планы, описанные вот так в этом сообщении, улетали к нашим. Останется ждать. Всё же одним нам без поддержки будет тяжело, а тут полегче. Да и не хотел я заниматься освобождёнными. Пришлют генерала, ну край полковника, пусть он и командует. Вряд ли тот конечно отпустит боевое подразделение, хорошо сбитое и с первым боевым опытом, но постараюсь вырваться и уйти на вольную работу, крушить тылы противника. Да, место где можно будет посадить самолёт, если вышлют, определили, там два грузовика будут ждать, подсветят фарами. Да трассу. На ней тот и сядет. Однако подальше от Харькова, тут зенитная оборона есть. Километрах в пяти. Так как самолёт улетел, мы всё сделали, то разошлись досыпать. Время подъёма двенадцать часов дня, напомню. Шесть часов осталось, хоть поспим. Что по самолёту, почему перегруз, то там помимо особиста был наш раненый, тот что средне-тяжелый. Сняли проблему с медиков. Два других бойца по сути лёгкие ранения имели, подразделения свои не покинули, только на перевязки ходили.
Подняли меня в назначенное время. Роща казалась разворошённым муравейником. Завтрак пролетел. У девчат время подошло на купание, Наталья, после завтрака, прихватив моё полотенце убежала с ними купаться, все мои наложницы давно познакомились с моими бойцами женского пола, даже подружек завели. Вот и сейчас общаясь, те скрылись среди деревьев. Там их бойцы подстрахуют, чтобы чего не было. Я же с командирами пока примерно пытался рассчитать все силы на те дела, что предстоят, но информации нет, все разведчики в разгоне. Пока никто не вернулся. Даже Нахимов со своей группой передав что добыл, тела как раз хоронят, снова с бойцами убежал, пока темно ещё было. Муку зампотылу принял, даже тесто замесили, а повар решил домашней лапши наделать. Потом суп с курицей и лапшой будет. Да, разведчиков, от себя, попросил поискать армейские полевые кухни у немцев или итальянцев, мол, сами знают, что одной нам мало. Обещали сделать всё что в их силах.