— Старшина, ко мне!
Тот подбежал и ловко забрался на корму, вот и попросил его помочь спуститься, что тот и сделал.
— Старшина, откуда вы?
— Девятнадцатая танковая, товарищ танкист.
— Лейтенант Райнов. Я тоже из этой дивизии. Значит так я ранен, срочно обеспечь меня медиками. Немцы в плену конечно зашили, но после побега грязь и пот попали, озноб и температура пошли, меня срочно на операционный стол нужно. А пока принимай машину. Та в порядке, всю ночь ехал пока вот на этого трёхглавого дракона не наткнулся. Пулемёт заряжен и снаряд в стволе, имей ввиду. Да, пока в сознании и думать могу, прими доклад. Напиши рапорт от моего имени…
Пока старшина записывал в тетрадь, один его подчинённый убежал к дороге, медиков искать, второй нырнул в люк, через который я выбрался, и заглушил бронемашину. Судя по шуму ещё разряжал вооружение. Я же описывал как очнулся беспамятный у танка, увидев немецкие цепи прочёсывания, закопал документы и оружие, так в плен и попал. Бежал на третий день, помог ребятам. На угнанном грузовике доехали до места боя, вернул свои документы и оружие. Жаль немцы обнаружили грузовик и ребятам пришлось бежать. Без меня, я далеко был. Осматривая технику, обнаружил что один танк на ходу, загрузил чем мог и двинул к своим, пока вот не наткнулся на «Т-28». Тот всё записывал, по мере описания, данные с моего удостоверения списал, я передавал ему документы трёх немецких солдат, честно сообщив, что первого убил не я, а другие пленные, они мне жизнь спасли, а вот двое других честно мои, тот к рапорту приложил корочки документов немецких солдат. Обещал не в полк, но в штаб нашей дивизии рапорт передать. Пока описание шло, от трассы к нам свернул «ЗИС-5» с красными крестами на тенте кузова. Нашёл всё же боец медиков. Ехали из тыла в сторону передовой. Так что под конец доклада, меня осматривал старший военфельдшер, парень лет двадцати двух, ему помогала молоденькая медсестра. Уже сняли комбез, срезали бинты, а начали с плеча. Судя по тому как тот хмурился, дела не очень хороши. Так и оказалось, решил чистить и промывать тут, благо всё что нужно имелось. Меня уложили на краю кузова санитарного грузовика, дали сто грамм спирта, и я начал уплывать, как чистили и штопали, занимались мной, уже не помнил. Да, удостоверение своё отдал фельдшеру, ему оформлять надо, хотя он и не из нашей дивизии, но нашей армии. Это всё что помню, вырубило.
Я стоял у окна, делая гимнастические упражнения, и разминая руку. Сегодня второе августа, больше месяца со дня ранения прошло. Слегка покалывало при движении, но заживало на удивление быстро. Про голову так и говорить нечего, боли прошли, только свежий шрам напоминал о ранении. В общем, заживало как на собаке.
Я плохо помню, как прошла операция в полевых условиях, очнулся в машине, причём, это другая, как мне объяснили другие раненые, те медики, закончили и перегрузив в попутную санитарную колонну, поехали дальше к передовой. Им ремонтники со мной помогали, переносить. Дальше санитарный эшелон, документы мои были при враче, не затерялись, и дальше до Киева, где в одном из фронтовых госпиталей и устроили. Я кстати сам вагон покинул, голова кружилась, но заметно легче было. Вот и лечился. Со мной особисты работали дважды, оказалось рапорт мой до штаба дивизии дошёл, выясняли многое подробно, описал как есть, оказалось ребята к нашим вырвались, пешком, грузовику хана пришла. Сообщили обо мне, думали я снова попался к немцам в руки, а я вышел, и не только раньше их самих, но и даже танк вывел. Это кстати здорово в мою пользу сыграло. Удивительно, но меня наградили, хотя в этот год, награждали очень неохотно. В звании не повысили, но медаль «За отвагу» я получил. Через две недели как в госпитале оказался, генерал из штаба фронта награждал. Кроме меня ещё шестерых. Больно уж рапорт мой понравился командирам. Всё чётко и толково изложено. Немцев уничтожил, свой танк пригнал, что снова вошёл в состав дивизии и на нём новый экипаж воевал. Так что смогли продавить награду. На орден представили, но дали медаль. Да я и этому рад. Правда, что с амнезией делать, ещё решали вопрос, то что я беспамятный известно, врачи подтвердили, но командовать умею. Это показал побег, помогал своим, так что решили ничего не предпринимать. В части всему обучат.
Что по прошлому Гены, то я попросил узнать, помог особист госпиталя. Вот что он выяснил. Сирота, данные получил в детдоме Орла, откуда родом. Там школа, Ульяновское танковое, начало службы в этом году, ну и остальное. В общем, обычная жизнь. Комсомолец, билет я сохранил, не сдавал его, только удостоверение. По сути всё что тот имел из имущества, потерял. Ничего, теперь я владею этим телом, его личностью. Буду жить. Тем более на данный момент размер хранилища уже триста семьдесят два килограмма, есть куда и что убирать, но как были заняты те семнадцать килограмм, так и остаются занятыми. Меня и тут неплохо кормят, а разрешение посетить город, что прикупить, получить очень сложно. Неохотно их тут дают, после довольно громкого скандала, когда такой ранбольной в увольнительной напился с незнакомцами и устроил дебош с поножовщиной. Из милиции приходили, устроили головомойку главврачу, вот и ужесточили правила. Я трижды подавал просьбу за последнюю неделю. Мне отказали. А в самоволки бегать, не хочется. После госпиталя закуплю что нужно, зарплату нам платят неплохую. Уже было одно получение, почти двести рублей. Кстати, забавно, но Гена полная копия солиста группы «Любе» в молодости. И баритон такой-же. Я кстати его развиваю.
Тут в палату зашёл один из раненых, мой сосед, с палочкой, и сообщил:
— Гена, там тебя наш лечащий врач вызывает. Не тебя одного, похоже освобождают койки. Выздоравливающих выписывают.
— Так рано мне ещё, — удивился я, но занятие гимнастикой прекратил и поспешил в сторону ординаторской.
Пока ожидал в очереди, там трое передо мной, то размышлял. В госпитале, когда пришёл в себя, немало времени было, успел подумать, что делать дальше. Теперь никаких похищенных вражеских генералов, слишком много внимания привлекаю к себе этим, уже оценил, какая охота на меня шла. А никому не нужный танкист, не интересен. Песни писать и исполнять буду, на себя оформляя, но это чисто дать сигнал о том, что в этом мире есть попаданец. Так и выйдут на меня. Воевать, дальше проживая жизнь Гены Райнова? Честно говоря, в мясорубке сорок первого выжить сложно. Без амулетов, особенно личной защиты, воевать страшновато. Я не трус, но я боюсь, смогу ли, справлюсь ли? Шутки-шутками, а я что подумал, Киев будет окружен, падёт, в плен немало наших попадёт. Среди них и я буду. До сорок третьего по лагерям, запасы съестного нужно сделать, керогаз, керосин, готовить, жидкое. Супы варить, чтобы желудок не посадить. Ещё язву я не заработал. С другой стороны, в курсе, что моя родня, тётушка, Марина Райнова, погибнет в лагере для военнопленных женского пола, в Слуцке. А своим нужно помогать. Стоит поспешить с этим. Так что пока по течению буду плыть, готовиться к плену, ну и тетушку освобожу. Помогу к нашим уйти. Дальше по ситуации. А планировать смысла нет, я уже в курсе, что не планируй, всегда всё не так идёт, чистая импровизация. Обычно она удачна, поэтому и не возражаю. Тем более по лагерям до сорок четвёртого сидеть, как я и планировал, это упустить возможность стать известным певцом, мне же нужно подать сигнал как можно быстрее. То-то и оно. Так что я поставил себе задачу до декабря сорок первого, чтобы мои первые песни уже звучали по радио. Остальное, это просто жизнь, и что уж говорить, выживание.
Тут мои размышления были прерваны. Моя очередь была, и я зашёл в кабинет, где трое врачей сидело. Мою больничную карточку передали главврачу и пока он изучал, мой лечащий врач, Евгений Евгеньевич Смирнов, молодой парень до тридцати, описывал какие у меня ранения и в каком те состоянии. Меня заставили присесть, поднять руки на уровень плеч спереди, потом по бокам. Правая рука тряслась как у паралитика, с трудом, но сделал это, так что отправили оформлять на выписку. Вот так и заняла беготня, так что к обеду второго августа я покинул стены госпиталя. На мне была стиранная форма комсостава, вполне мой размер, даже знаки различия соответствовали моему званию. Форма ношенная, фуражка с чёрным околышком, но как на меня. Сапоги тоже. Это не те трофейные, они где-то пропали. А вот «Наган» в кобуре мой, номер совпадал с тем, что вписан в удостоверение. Вещмешок с мелочёвкой, и всё. Бумага с выпиской в кармане, сейчас в комендатуру, там направление на дальнейшее место службы получу. Куда идти уже объяснили, туда многие из выписанных двинули, но я энергичным шагом пошёл в другую сторону. Да на ближайший рынок. Он тут буквально за углом, иногда шум оттуда через окна доноситься. Пусть поздновато, но может что-то успею приобрести.
Действительно рынок вполне работал, через открытые ворота быстрым шагом зайдя, кстати дальше по улице появился патруль комендачей, двинув сюда же. Это известное место для ловли самоходчиков. Пока же крутил головой с интересом в разные стороны. Есть, нашёл жестянщика, что занимался созданием примусов и керогазов. Ещё тут был, не ушёл. А качественные изделия, тот залил керосин в керогаз и поджёг, всё работает. Так что приобрёл керогаз, и два бидона на десять литров. Вот керосин самому покупать нужно. Где именно тот подсказал. Может успею. Добежал, успел, мне по сути остатки из бочки слили. С машины керосином торговали. Зато оба бачка полные. А штука нужная, в сырую погоду или где костёр не разведёшь, без керогаза никуда. Расплатился за топливо, по пути незаметно прибрал бачки. Снова с пустыми руками на рынок. Купил два коробка спичек, большую сковороду, и котелок на пять литров. И всё, деньги закончились. Цены высоки, неудивительно. Теперь распродажа трофеев. Для начала к мутному челу, что скупал золото и ювелирку. Предложил выкупить все наличные марки, в банкнотах и монетах. Мол, трофеи с немцев. Охотно выкупил, восемьдесят рублей вышло. Потом к часовщику, тот купил трое часов. Себе лучшие оставил, на руке ношу, с момента как в госпитале оказался их использую. Тут уже почти двести рублей, и это он ещё цену сбить сумел, как я не торговался. Так что дальше за покупками. Смог найти волчью шкуру, отличная, я помещался, с зимним п