и это не так, то принимаю предложение.
Так что помыв посуду, сам это делаю, ну и подтянув аккордеон, стал наигрывать. Время ещё есть, а музыка меня успокаивала. А добыл его ещё в октябре прошлого года. Землянку зачистили, беря языков, а тут увидел эту красоту на столе, не смог удержаться и прихватил. Так что музыка снова со мной, часто бойцам играл. Вот так успокоившись, вернулся к штабу. Кстати, а чего майора ко мне не отправили? Своя землянка. В штабе его расположили? Мы снова в том же кабинете встретились, и я сказал:
— В принципе согласен, но с одним условием. Сразу по окончанию войны, в отставку. Ненавижу армию и службу, особенно тех, кто смеет мне отдавать приказы. Да ещё ором. Воюю только потому, что Родину защищаю.
— Конечно, — легко согласился тот. — Никаких проблем.
Дальше меня вывели из состава дивизии, да часть вещей сдал, «ППШ» свой, и на машине, «Додж», что майору выделили в штабе фронта, покатили прочь. Даже без охранения, два бойца-автоматчика, что в машине сзади сидели, это ни о чём, а тут леса и диверсанты озоруют. Какой беспечный майор.
Самолёт ещё раз тряхнуло и показались языки пламени в хвосте. Командир наш, капитан Тавров, крикнул, еле расслышал через шум:
— Немедленно подготовиться к прыжку.
Штурман старого «Ли-2», открыл дверь, но тут так тряхнуло, под яркую вспышку, накопитель амулета личной защиты просел в половину, что я ощутил себя летевшим в открытом пространстве. Очередной снаряд взорвался внутри салона и просто разломил старый транспортник. В стороне падали полыхающее куски. И это удивляло. Передовую мы перелетели ещё час назад, это куда пилот сунулся, что там настолько мощная защита? А куда летим, не знаю, в курсе был только командир нашей группы, как и о сути задания. Не понимаю этого. Это мой первый заброс, сегодня шестое июня, три месяца адской подготовки позади, и я в качестве зама командира группы участвую в этом забросе. Неудачном, как видно. Мы на крупный город, где мощная зенитная защита нарвались? Поди знай. Где мы находимся, мне неизвестно. Я в сознании был, держал кольцо, затяжным шёл, и недалеко от земли, дёрнул за кольцо, мощный рывок и купол парашюта над головой, а через полминуты принял ногами землю, перекатом погасив скорость. А пока собирал парашют, убирая купол в сумку, скинув ранец, то вспомнил как эти три месяца прошли. Надо сказать, перевели меня в НКВД, не меняя звания, я так и остался старшим лейтенантом, заменили удостоверение, официально я числюсь в штабе дивизии Дзержинского, и дальше на особую базу подготовки, где я бегал и много стрелял с молодыми новобранцами, немало девчат было, готовился, изучал подрывное дело. В общем, немало материала давали. Хотели в мае отправить с группой, но там что-то сорвалось, переиграли, группа улетела с другим офицером в качестве зама. До меня вот только сейчас дошло. Уже две недели как познакомился со всеми ребятами и девчатами группы, было десять парней, себя и командира считаю, и две девчушки. Снайпер и радистка. Думаю, все погибли. В общем, о подготовке нечего рассказывать, за три месяца территорию базы я покидал всего раз двадцать, и то нас возили на аэродром, и мы там совершали прыжки с парашютом. Двадцать прыжков ровно у меня. В Подмосковье база. Это всё. В общем, не понятно где, неизвестно что делать.
— О, так я не один выжил? — приметив купол парашюта недалеко от меня, как раз приземлился неизвестный, пробормотал я.
Вот так собравшись, проверив «ППС», мы все были в камуфляжных костюмах, с большими ранцами, кто как вооружён, у меня «ТТ» и «ППС», и побежал к месту приземления кого-то из группы. Быстро оказался на месте, свистом опознался, и подошёл к нашему снайперу, что ругаясь, старалась перевязать ногу. Ей осколком, снаряда или обшивки самолёта, пропороло ногу от колена до ягодицы. Мне обрадовалась, как родному. Жгут та уже наложила, я же помог ей скинуть ременную систему парашюта, ранец с оружием, стал перебинтовывать. Для этого ножом пришлось срезать штанины комбинезона. Глубокая рана, нужно штопать, но это не здесь, позже. Убрав фонарик, которым подсвечивал рану, его держала боец Света, как та просила себя называть, пока я бинтовал, после этого осмотрелся.
— Нужно уходить. Я уже разобрался что произошло.
— Что?
— Зенитная засада. Два дивизиона тяжёлых зениток вон там на излучине реки, которые наши штурманы используют как ориентир. Ждали думаю бомбардировщики, а сбили нас.
Вот так стал комплектовать вещи для переноски, не обращая внимания на недолгую перестрелку недалеко. Навьючил на себя всё, своё и Светы, её на руки и тяжелой походкой двинул к дороге. А вот откуда я информацию получил, то думаю объяснять не надо. Языки сообщили. Я когда приземлился, поднял из земли пять големов, оставив пять ям в форме человека, и хотя в хранилище основы двух есть, сделал их на месте. В смысле, основы двух големов я держу в хранилище, хотя те занимают вес в сто пятьдесят кило. Вот они и разбежались в разные стороны, даже не вооружал. Двое обнаружили как сюда спешно выдвигаются телеги и пролётки с полицаями. Около трёх десятков голов. Атаковали. Эту короткую сшибку мы и слышали. Взвод был уничтожен, использовали захваченное автоматическое оружие, ну и допросили. Точнее я это сделал мысленно, управляя двумя потоками. Узнал про дивизионы, отсюда не видно, они дальше в пяти километрах. Ну и для ловли сбитых лётчиков выделили роту полицаев, усилили ими взвод егерей СС. Они треугольником вокруг батарей стояли, а егеря при штабе дивизионов. Этот взвод был ближе всего к нам, к месту падения обломков и вот двух спасшихся. К сожалению, големы подтвердили, нашли фрагменты тел, но живы только мы. Стоит также ждать егерей. Вон уже на горизонте отсветы фар их грузовиков, скоро будут.
Что я сделал? Големы подобрали неплохую пролётку, двуконную, в ней советский «ДП» с боезапасом и винтовку «СВТ». Двое големов приняли вид полицаев и покатили в нашу сторону, я как раз уже хрипя от натуги донёс Свету до обочины. Та вроде тростиночка, высокая и худая, без сисек, не в моём вкусе, а пока километр топал с ней на руках, выдохся. Тут я её уложил, и из «ППС» своего срезал «полицаев». Те картинно вывалились из пролётки, так что собрал трофеи, девушку в пролётку, и мы покатили прочь. Два голема бежали впереди, метрах в трёхстах, остальных пока деактивировал. Пока катили, прикинул расклады. Да, где мы находимся. Тут до Смоленска рукой подать, мы его стороной пролетели. Похоже курс был на Минск, где-то там у нас задание. Впрочем, про него можно забыть. Вообще ситуация напрашивалась погулять по тылам противника, но с раненой девушкой на руках, это сложно, лучше вернуться к нашим, я придумаю как. А погулять успею. Плохо так говорить, но я бы предпочёл при крушении остаться один, но раз вышло что нас двое, то будем заниматься спасением. Вот только оба дивизиона с личным составом, полицаев и егерей, я уничтожу. За своих надо мстить. Так и сделал. Мы отъехали километра на два и свернули к роще. Девушку оставил на нарубленном лапнике, её вырубало, уснула сразу, подстелив одну плащ-палатку, и накрыв другой, все вещи тут сложил, и на пролётке обратно. Сначала зачистил егерей и ещё взвод полицаев, десять големов использовал. Захватил оба грузовика. Это были «Ситроены». Один сжёг, на втором поехал искать оставшихся полицаев. Отловил их на пути к месту падения обломков. Тоже полностью уничтожил.
С зенитками также разобрался быстро, за полчаса зачистил всех, взорвал зенитки их же снарядами, и обратно вернулся на машине. Вопрос как вернуться к своим, уже не стоял, у штаба управления обоими дивизионами под маскировочной сетью нашёл «Шторьх». Видимо для срочных депеш или доставки важных пленных. Я его хвост закинул в кузов грузовика, привязал и так отбуксировал до рощи. Видимо рёв движка рядом разбудил ту, так что подходя, голем один при мне, сканером показал, что та ждёт с пистолетом в руке. Посвистев, окликнул ту:
— Света, это я, старший лейтенант Райнов. Один, всё в порядке. Добыл самолёт и можно лететь к нашим.
— А вы умеете? — спросила девушка, когда я подошёл.
— Лётчик показал. К сожалению, я его серьёзно ранил, но всё объяснил, перед смертью. Так что в полёте и научусь. Говорит ничего сложного.
Дальше отнёс ту в кабину грузовика, до дороги ещё доехать нужно, откуда взлетим, тут место так себе. Вещи перенёс, трофеи тоже, и доехав до дороги, разместив девушку и вещи в салоне, отвязал самолёт, грузовик поджёг, и вскоре взлетев, направился в сторону Москвы. Топлива хватит как раз добраться. Света напряжённо наблюдала как я неуверенно управляю, частые воздушные ямы, от которых та попискивала, но ничего, летели же. И даже до Москвы долетели до наступления рассвета, сходу сев на тот же аэродром, с которого взлетели около десяти часов назад, до заката. И надо сказать заброска прошла не зря, возвращался с трофеями. Для начала это была полевая кухня с передком, найду кому продать, это дефицит, мне без надобности, немецкая на больших деревянных колёсах. Из нескольких выбрал лучшую. И главное, у двух егерей я нашёл оружие похожее на «калаши», языки сообщили, что это новейшие «МП-43В». К каждому по шесть запасных магазинов в подсумках. Все автоматы и боезапас прибрал. Ну и три комплекта камуфляжной формы с егерей, моего размера с обувью. В принципе всё.
Я полулежал на нарах и через решетчатую дверь наблюдал как медленно, раз в десять секунд, в коридоре маячил охранник, лениво прохаживаясь с руками за спиной. Боец был в форме НКВД. Ага, четыре дня прошло как мы прилетели, и три с половиной как я в этой камере чалюсь, пока меня таскают на допросы. Кстати, многие темы, которые интересовали следователей, я не понимал. К сорванному заданию они точно не имели никоего отношения. А больше по моему прошлому, особенно по временам в концлагере. Странно конечно. Что по возращению, вопросы конечно были, но я быстро закрыл интерес своим рапортом. Кстати, один из автоматов, похожих на «калаши», всё же выложил в салоне самолёта, подсумки к нему, но всего два полных рожка, основной и запасной. Хватит и этого для изучения. Я ещё на подлёте опознался по рации, сообщив, что возвращаюсь с одним бойцом, остальные погибли. Имею на руках секретное оружие, что у немцев проходит войсковые испытания. Так что на аэродроме встречали. Свету сразу к врачам, её по-моему даже заштопали ещё на аэродроме. Опросив меня, дальше на Лубянку. Я сдал трофеи по описи. Там специальная команда прибыла принять автомат и боезапас к нему. Рапорт написал. Он звучал так. Очнулся после взрыва в полете, едва успел дёрнуть кольцо, как приземлился. Нашёл Светлану, помог перебинтовать ногу. Когда нёс к дороге, услышал перестук копыт, срезал очередью двух полицаев, захватив пролётку. Документы полицаев приложил. Дальше отвёз снайпера группы в рощу, а сам двинул на поиски транспорта. Сначала закидал десяток егерей ручными гранатами, добив из «ППС», документы их тоже приложил к рапорту. Добыл секретный автомат, новинку, и грузовик «Ситроен». Допросил подранка. Тот рассказал о зенитной засаде, мы случайные жертвы, про связной самолёт сообщил. В наглую подъехал к стоянке, снял трёх часовых, их документы приложил к рапорту, техника ножом. К несчастью, это оказался лётчик. Но перед смертью успел описать как управлять самолётом. Загрузил хвост самолёта в кузов, доехал до Светы, загрузились и взлетели. Было тяжело, но освоился, долетели