Я уже доставал те диски, что в хранилище были. Да, «Наган» и документы Тихонова забрал. Отбивался до конца, попадать плен к румынам я не хотел. Те снова минами сыпать начали. Отсюда не достать, укрыты. Менял накопители, ещё два раза полное накрытие было, и отбивался. К вечеру, когда темнеть начало, вокруг моей позиции, я её углубил, лопатка пехотная в запасе имелась, помимо наслаивавшихся друг на друга воронок от мин, вокруг больше сотни тел румынских солдат лежало. А почему попадать в плен не хотел, думаю итак ясно. Сам я с ними не воевал, как и с финнами, с итальянцами было, вроде французы встречались, но рассказы тех кому «посчастливилось» встретится с мамалыжниками, были ужасными. Пытки пленных, массовые захоронения замученных. Да они детей живьём в землю закапывали. И им за это ничего не было. Русские умеют прощать. Сверху рявкнули, и их простили. Союзниками же стали. А я прощать не собирался, чем больше тут перебью, тем лучше. Вообще поохотился на румын, можно и на финнов, это неплохая идея. Почему бы и нет? Знаете, четвёртое попадание на эту войну, и вот эта бессмысленная по своей глупости атака, а с моим боевым опытом видно, что глупость, но я тут ничего не решал, званием не вышел, по сути сломала меня. Всё, хватит с меня. До лета сорок четвёртого я собираюсь перестать воевать в рядах Красной Армии.
О нет, бить врага, напавшего на нашу страну, буду, а я принял этот мир, тут всё моё, родное, но в тылах противника, без присмотра со стороны командования. Оно только по рукам бить умеет и всё запрещать. Да даже без големов я нанесу столько им потерь, не зря на диверсанта обучали и инструктором был, что не сравнить с тем, если в строю останусь. Я собираюсь комиссоваться по ранению. Потом лекарским амулетом всё восстановлю. Скорее всего отключу руку, и она повиснет. Самый простой вариант получить списание, что пришло в голову. А к сорок четвёртому всё наладится, вернусь в строй, и до конца войны, закончив честным фронтовиком. Правда, сколько на самом деле на мне убитых солдат будет числится, никто не узнает. Да я и сам пока не знаю, зависит от того, запустится управление големами или нет. Если големы будут, много набью, без них куда меньше. Но тоже думаю будет чем гордится. Всё же своими руками сделано. Ладно, это дело будущего. Пока же переползая по ямкам от разорвавшихся мин, пару штук приметил, что не взорвались, обыскивал тела убитых солдат, двоих даже добил, подранки были, собирал ручные гранаты и документы. Пусть к «ДТ» у меня всего один полный диск остался, пустые с собой прибрал, не страшно. А документы для отчётности. Вообще румыны с четырёх сторон атаковали меня, почти батальон, думали пока отвлекаюсь на одних, другие добегут и гранатами закидают. Мало того, что сами друг друга чуть не постреляли, а были раненые от дружественного огня, так у меня ручник. Перекинуть на другую сторону дело меньше секунды, да личная защита, что позволяет вести огонь. К вечеру десять накопителей опустели. Даже если на мне сосредоточено несколько пулемётов, отбивает. Поэтому те понесли серьёзные потери и отступили. Только если честно, отбился из-за глупости румынских офицеров, не согласованности действий и откровенной трусости солдат.
Пока же выставили заслоны с трёх сторон, и видимо ушли. Да, заслоны пускали световые ракеты, даже не осветительные, но видимо и с ними были проблемы. Редко пускали, успевал перебежать и залечь. Те тоже понимали, что ночью я постараюсь уйти, но отпускать меня не хотели, слишком много потерь я нанёс. Одних убитых сотня, раненых наверняка больше. В общем, ушёл, и скрылся в темноте, вышел на полевую дорогу и побежал к румынам в тыл. Даже пожалел, что все деньги потратил, не приобрёл банальный велосипед, он сейчас бы пригодился. А пока стоит добыть машину, но главное, самолёт. Я уже продумал свои действия. Лечу к Слуцку. Спасаю девчат из лагеря, выхожу к своим, получаю свои почести, награды. Ну и комиссуюсь. Рану я себе, или травму, лучше так, обеспечу. Далее, как получу свободу, перебираясь в Италию. В прошлом теле начал учить итальянский, нравятся мне их женщины и язык, уже неплохо говорю, но подтянуть надо, а что как не погружение в языковую среду, поможет в этом? Зимой я воевать не люблю, пересижу это время в Италии, пока кач хранилища идёт, да закуплюсь всем необходимым. Наложниц найду из знойных красоток. Потом, весной, перебираюсь в тыл противника и начинаю работать. До заморозков. И так до осени сорок четвёртого. Вот такой план. Ах да, деда Иван Райнова из концлагеря освобожу. Тут это тоже сделаю. Как видите, планы есть, буду исполнять.
Вскоре мне попался полевой армейский лагерь, похитил офицера, убрал в хранилище, и укатил из него, сняв часового, лёгкий мотоцикл-одиночку. Причём, наш, советский «Л-300». Себе оставлю. Там толкая, укатив подальше, запустил движок и покатил прочь. Нужен аэродром. Поэтому полчаса потратил на допрос офицера. Он кстати нехотя подарил мне личный «Люгер», планшетку из отличной дорогой кожи, и карманные часы из жёлтого металла. Утверждал, что золото. Правда всё равно живым не отпустил. Я румын и финнов принципиально в плен не беру. От него и выяснил где ближайший аэродром. Да он только о нём и знал, штурмовики. Наверняка это они по нашей колонне работали. Бипланы какие-то. Кстати, пока я оборону в воронке держал, их не вызывали, плотно заняты на другом участке были, как не просили офицеры того батальона, что против меня были. А так доехал до него, заминировал гранатами склад бомб и топлива, и угнал один биплан. Как запустил движок, сходу и пошёл на взлёт. Дежурная пара была, баки полные. К сожалению, радиус действия этого самолёта был крайне мал. Что такое всего шестьсот километров? Это с учётом туда и обратно. Значит те летали не дальше трёхсот км, чтобы вернутся обратно. Мне хватило на семьсот километров, и мотор застучав, замолк. Не долетел я километров пятьдесят, примерно, когда пошёл на посадку. Чухонская техника, но немецкие аэродромы мне не попадались. Надо было поискать у Житомира, он вроде уже под немцами был. Я и так часть территорий пролетал над нашими войсками. По прямой же летел. Уже светало, когда на посадку пошёл. Хорошо ещё машина более-менее скоростная, штурмовик всё же. Триста километров в час давал.
Да уж, посадка та ещё. Разбил я самолёт, шасси на кочку налетело, чуть не скапотировал. Просто оторвало шасси и пузом пропахал борозду. Меня от травм личная защита спасла. Я поджёг самолёт, он деревянный, всё сгорит и мотор останется. Поди пойми, что за самолёт, и чей. По мотору только специалист определит. Потом пробежался, глянуть во что врезался в потёмках. Оказалось, в нашу пушку, изувеченная «сорокапятка». Это её взрывом покорёжило, а наша встреча довершила начатое. Тут оказывается скрытые травой позиции. Бой шёл. Да, попахивает разложением. Я хотел на дорогу сесть, просто не дотянул до неё. А так пробежался, достал мотоцикл, кстати, новая машина, и покатил прочь. Бензина полбака и запасная канистра есть, уже смешанное с маслом топливо. Хватит на приличное расстояние. До Слуцка так точно. Правда, ехать в комбинезоне танкиста, или в форме командира РККА, точно не стоит, переодеться бы надо, пока доехал до речки, прибрал мотоцикл, и до исступления купался в мелкой речке и отмывался. Особенно от вони сгоревшего пороха. Постирав комбинезон и исподнее. А я в них был в бою, в форме жарко. Как раз на берегу обнажённый сидел, уже достал «ДТ», средства чистки. Полуразобрал и начал чистку, когда на другой стороне речки раздвинулись камыши и показалось две рожи, что держали меня на прицеле пистолетов. Для меня их появление стало полной неожиданностью, хотя не вздрогнул, просто посмотрел на тех, и продолжил своё занятие. Понятно, что наши, два лётчика, уже небритые, в руках по «ТТ». А, их там трое даже? Третий показался. Молодцы, незаметно подобрались. Те тоже глянули на комбинезон, на шлемофон и исподнее, что сушилось на ветках, и один крикнул:
— Кто такой?
— Райнов, лейтенант-танкист. А вы кто?
— Дальняя бомбардировочная.
— Понятно. Ну подходите.
Те речку в брод перешли, скинув себя всё. Там по пояс. Я достал вещмешок незаметно, из нашего танка, там сухари и консервы, да один котелок. Мехвода. Поели те с жадностью, потом пообщались, представившись. Было два лейтенант и старшина. Те описали приключения свои, я свои. Да ещё ругал своё командование, называя бесчеловечными, и вообще полностью лишённого военного умения.
— А что не так-то? — спросил лейтенант Сарычев, штурман, старший в группе. Из восьми членов экипажа только эти трое собрались вместе, на «ТБ-3» летали, остальные затерялись.
— Без подготовки, разведки, определению что делать, как атаковать, взаимодействия с пехотой, нас кинули на убой.
— И что? — продолжал тот не понимать.
— Ладно, поясню для вашего понимания. Вы летите на задание. Сорок самолётов. Достигает цели, и пикируя врезаетесь в цели. Задание выполнено. Погибли самолёты и экипажи? Да наср*ть. Конечно специфика применения самолётов и танков разная, но у танков свои задачи. Вот так по открытому полю, без артподготовки, разведданных, это просто на убой. По-другому не назовёшь. Командиры и комиссары орут давай-давай. Это уничтожение собственной армии, личного состава и техники. Причём, бессмысленное. Потери румыны особо не понесли. Разве что, когда мы с мехводом отбивались в воронке, сотню положили. Жаль погиб парень, молодой совсем.
— Да уж, — вздохнул Сарычев.
Кстати, как я объяснил своё появление тут с юга. Вырвался, как темнеть начало, из окружения, по-пластунски выбрался, и побежал прочь. Наткнулся на аэродром противника, явно только развернулись тут, заставил дежурного лётчика взлететь и на нашу территорию. А тот, гад, то ли заблудился, то ли специально, на север доставил. Уже определился где я. Да ещё самолёт разбил при посадке. Пристрелил его, самолёт сжёг, отсюда видно столб дыма на горизонте. Вот посплю и как стемнеет двину к нашим. Такой вот рассказ был. Летуны оказались впечатлены.
— Ладно, вы пока отдыхайте, а я постараюсь транспорт добыть. Надо только вот гражданскую бы одежду найти моего размера. Меня в комбинезоне и шлемофоне сразу заподозрят, что состою в рядах Красной Армии.