— Да, — сказала я.
Он уставился на меня.
— Значит, ты ничего не знаешь.
Он не ошибся. Я склонила голову набок. Может быть, сегодняшняя ночь и не по его замыслу, но другие вещи — да.
— Значит, ты не приглашал в гости тех головорезов, зная, что по крайней мере один из них пересечет границу? Ты в тот раз пригласил двух мужчин, и один из них вышел отсюда, — сказала я. — Ты не знал, что он расскажет о тебе и таинственной женщине, живущей в твоей могиле, хотя она и не мертва? Ты не знал, что это достигнет ушей нужных людей и в конце концов случится вот это? — я протянула руки к бойне в комнате. — Каждое твое движение было рассчитано на то, чтобы сдвинуть фундамент моей психики, сломать ее полностью, чтобы я впала в какую-то… ремиссию? — я прошлась по комнате, быстро выпрямляясь, когда закружилась голова. — Ты сделал все это, чтобы вытащить меня из дома. Твой план состоял в том, чтобы избавиться от меня. Не смей, блять, врать.
Он наблюдал за мной. Мои крикливые слова отскакивали от стен.
— Да, в самом начале, когда стало ясно, что ты покинешь этот дом только в гробу, я строил планы. Хотел, чтобы ты ушла отсюда своей собственной силой, — признался он.
— Еще твой план состоял в том, чтобы заставить меня влюбиться в тебя, а потом возненавидеть настолько, чтобы я отсюда сбежала? — прошипела я.
— Нет, — сказал он, и в этом слове появилось что-то похожее на эмоции. — У меня не было никаких планов развивать какие-либо чувства к тебе. Даже когда само твое присутствие, само биение твоего сердца было ярким примером какого-то чувства. Я проигнорировал это. Потому что я думал, что это можно игнорировать. Думал, что тебя можно игнорировать. Я ошибался. Как и во всем, что касается тебя.
Я не ответила. Мне хотелось кричать. Визжать. Сказать ему, что он лжет, что он злой и жестокий, и что он погубил меня.
Но он уже знал это сам.
— План был разработан для того, чтобы заставить тебя меня ненавидеть, и я от него отказался в тот момент, когда ты проснулась, — сказал он.
— Миссия выполнена, — прошипела я.
— Я не учел оборотной стороны этой ненависти. Я возненавидел тебя за то, что ты заставляешь любить тебя, — продолжал он.
И снова я замолчала.
— Я разложил скелеты этого плана. Намеревался его придерживаться. Но ты изменила его. Прикрепила кожу к моим костям. Воплотила план в жизнь так, как я никогда бы не придумал, — он помолчал. — Я пригласил в дом тех двух мужчин, поскольку знал, что тебе нужно увидеть, что мир может входить внутрь твоего убежища, несмотря ни на что. Но я не рассчитывал, что слухи о тебе начнут распространяться, — его взгляд остановился на моем покрытом синяками лице. — Я бы никогда этого не устроил.
— Значит, ты жалеешь об этом? — спросила я, не позволяя сожалению и боли в его голосе пошатнуть меня. — Делал все это со мной, лишь бы я узнала об опасности?
— Нет, — тут же ответил он. — Но если бы мне пришлось провернуть это снова, я бы так и сделал. Потому что для тебя нет другого способа вырасти, кроме как через боль. Без нее ты бы здесь не стояла.
— Я, блять, стою, потому что у меня нет другого выбора, — почти закричала я.
Он никак не отреагировал.
— У тебя есть выбор, — сказал он. — Тот, который ты выбрала раньше. И ты стоишь не потому, что у тебя нет выбора, а потому, что теперь ты настолько сильная, что справишься со своей болью.
Я уставилась на него.
— Ну, разве это не замечательно? — спросила я. — Я достаточно сильна, и теперь ты снова можешь меня уничтожить.
— Думай, что хочешь, Элизабет, но это не то, чего я хочу. Больше нет, — прохрипел он.
Я не ответила, не могла ответить.
Мертвецы на несколько долгих мгновений завладели комнатой.
— Это еще не все, — сказал он почти неуверенно.
— Конечно, — прошептала я. — Этого недостаточно, чтобы прорубиться до моих костей. Нужно растереть их в пыль.
Я увидела, как он вздрогнул. Или показалось.
— Теперь твоя семья контролирует интересы Кристофера, — сказал он.
— Я не удивлена, — сказала я без эмоций.
— Подозреваю, что нет, — пробормотал он. — Но моя семья…
— Твоя семья, которая устроила на меня покушение? О нет, подожди, это ты все устроил. Они только заплатили, — выплюнула я.
— Да, эта семья, — согласился он, не попавшись на удочку. — Они нашли способ, как повлиять на твою.
Кусочки сходились в моем сознании, все было ясно и очевидно.
— Какой из братьев? — спросила я.
Лукьян на долю секунды нахмурился, и я поняла, что он смущен.
— За кого из моих братьев ты решил выдать свою сестру? — уточнила я. — Я думаю Генри. Хотя он моложе и кажется слабее, но это так кажется. У него есть друзья, которые хотят, чтобы он преуспел, и он был достаточно жесток, чтобы стать успешным.
Я почти не знала своих братьев. В личном смысле. Они старались говорить со мной как можно меньше; как и остальные члены семьи, они были слишком озабочены своими собственными интересами, чтобы беспокоиться о моих. Но я наблюдала за людьми, которые считали меня невидимой. Я их изучала.
Лукьян вглядывался в мое лицо.
— Да, — сказал он. — Во время моей встречи с отцом и…
— Женой, — вмешалась я.
Кивок.
— Они сообщили мне об этом плане. Но их также проинформировали о женщине в моей резиденции…
— Как ты и хотел, — снова перебила я.
Он резко и яростно замотал головой.
— Каким-то образом они поняли связь между непонятной женщиной и Элизабет Аид, которая должна была умереть, — он посмотрел на меня. — Это не входило в их план.
— Конечно, — ответила я с сарказмом и страхом в голосе.
Если Лукьян прав, если они подозревают, что я жива, они придут за мной. Или сообщат моей семье, которая тоже придет за мной. Когда я была невидимкой, я мало что значила. Но если я появлюсь в оке преисподней, в разгар их захвата, я стану пятном на их железном троне.
— Верь во что хочешь, но это правда, — сказал он после долгого молчания. — Я признаю, что манипулировал ситуацией, манипулировал тобой, чтобы установить некоторый контроль над той частью тебя, которую никто из нас не мог контролировать. Я сделал это, чтобы вытащить тебя из могилы, а не наваливать еще больше грязи.
— Ты уверен? — прошептал я. — Уверен, что не будет легче, если ты отойдешь в сторону и позволишь моим или своим родственникам убить меня?
— Так будет проще, да, — согласился он. — Но это уничтожит меня. А я бы предпочел уничтожить каждого человека, который сыграл важную роль в любом заговоре, чтобы навредить тебе. В том числе и всю мою семью. Начиная с моей жены, — он шагнул вперед. — И я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Не позади меня, а сражалась вместе со мной.
— И забыть, что я оказалась на этом поле боя из-за тебя? — спросила я, наблюдая за его страхом, который играл с возбуждением.
— Нет, — сказал он. — Используй это. Пусть это тебя подпитывает.
Он подошел ко мне. Стоял передо мной, но не прикасался.
— Пути назад нет. Никакого спасения. И ты это знаешь. Для тебя не было никакого спасения, кроме смерти. Это ты тоже знаешь. Ты играла со смертью, у тебя был шанс встретить ее. Но ты предпочла не умирать. Теперь это твоя жизнь. Борьба. Кровь. Боль. Гнев. Ненависть.
Он шагнул вперед, совсем чуть-чуть, чтобы я смогла вдохнуть его запах.
— И мы. От этого тоже никуда не деться. Ты это знаешь. Только с помощью смерти. Если хочешь избавиться от меня, убей.
Что-то холодное и тяжелое прижалось к моим рукам.
Пистолет.
Мои пальцы обхватили его, а тело наслаждалось ощущением, которое пришло вместе с оружием.
Его рука обхватила мое запястье, переместила его в пространство между нами, так что пистолет прижался к его груди. Мой палец напрягся на спусковом крючке.
— Если хочешь уйти, сделай это, убей меня, — предложил он. — Это твой единственный шанс.
Его глаза ярко вспыхнули. Честностью. Чем-то вроде принятия смерти. Он не был уверен в исходе дела. Теперь я — непредсказуема. Я держала его смерть в своих руках, позиции нашей первой встречи поменялись местами. Он идет на риск. Он думал, что я способна нажать на курок.
Я тоже так думала, пока мой разум вспоминал все, что было между нами. Предательство. Боль. Уродство.
— Хочешь, чтобы я тебя убила? — спросила я.
— Нет, я не хочу умирать, — сказал он. — Но если так, то единственный способ встретиться с могилой — это познакомить меня с ней. Будь то сейчас или через три десятилетия. Я никогда не знал, сколько сердцебиений у меня осталось. Я контролировал все вокруг себя, хотел, чтобы у меня было какое-то преимущество, но в жизни нет уверенности.
Мои глаза не дрогнули. Как и хватка на пистолете.
— Так будет легче, — прошептала я. — Если я нажму на курок.
Он кивнул.
— Так и будет. Скорее всего, для нас обоих.
Мы оставались в подвешенном состоянии между мирами.
Затем я отступил назад, вынула магазин и опустошил патронник. Пистолет упал на пол.
— Я не готова к легкому, — выдохнула я, мое тело опустилось и тут же напряглось от этого решения.
Решения, которое определит мою жизнь и ее продолжительность.
Лукьян не шевельнулся. Не издал ни единого вздоха облегчения.
— Но я все равно не готова простить тебя, — сказала я, мой голос был как лезвие.
Я повернулась спиной и пошла прочь.
ГЛАВА 19
Мой вздох пронесся по комнате, отражаясь от невидимых стен тьмы. Я быстро заморгала, прижав руку к груди, волосы прилипли к голове из-за пота.
Я была одна.
Не нужно было смотреть на часы, чтобы понять, что сейчас самая глухая ночь. Потому что именно тогда начались мои кошмары. После того, как я просыпалась. Именно в это время, каждую ночь, все то время, что я спала одна.
Ночь была моим врагом.
Лукьян был моим врагом.
Ночь была местом, где рождались и созревали ужасы. Свет не мог их прогнать, тени становились телесными, угрожающими и неотвратимыми. И каждая темная мысль, таившаяся в уголке моего сознания, расцветала в тени. Мир казался на краю пропасти в темноте, посреди ночи.