Тонированное стекло чуть опустилось, и из салона донеслось:
— Снеговой, нужно полагать?
— Да, — опешивши, ответил я и остановился.
— Садитесь, — сказали из затормозившего автомобиля.
Задняя дверь с щелчком приоткрылась.
— А кто вы, собственно, такой? — спросил я, смотря в щель приспущенного стекла и пытаясь через неё разглядеть водителя.
После небольшой заминки из щели проговорили:
— Это насчёт певицы.
— Какой? — тупо спросил я, ясно понимая, о ком говорит водитель, и чувствуя, как от этого понимания начинает холодеть внутри. Что с ней случилось?..
— Да садитесь же вы, — устало и чуть насмешливо протянул голос. — Не хочу вас уговаривать… но дело серьёзное.
Я посмотрел на серебристую дверную ручку и заметил отражение круглых фонарей. Поколебавшись, всё же взялся за неё, открыл дверцу и забрался в салон.
В машине было темно. Кожаное кресло скрипело, когда я устраивался поудобнее. Из динамиков сзади доносилось тихое женское пение.
— Не беспокойтесь вы так, — ободряюще сказал водитель, взглянув на меня через зеркало заднего вида чёрными линзами очков. — И прекратите ёрзать. Обивка новая.
Машина тронулась и сразу вклинилась в поток. Меня насторожила эта резкость манёвров, но её причину я понял не сразу.
— Куда мы едем? — спросил я после того, как электромобиль повернул на ближайшем перекрёстке.
Водитель пропустил мой вопрос и перешёл сразу к делу.
— Вам не стоит больше посещать «Авеню», — сказал он, снова резко выкрутив руль.
— Это ещё почему? — удивился я и заметил: — На автопилоте при таком движении безопасней…
— И с Катериной вы больше не увидитесь, — перебил водитель. Он явно не слушал, что я ему говорю.
— А это не вам решать, — буркнул я, поняв, что собеседник блефует и ничего серьёзного с Катериной не случилось. — Вы очередной её поклонник? Так знайте, что…
— А вам ведь уже намекали, но вы так и не поняли.
— Намекали?
— Голова уже не болит? — Водитель чуть обернулся на меня, поглядев над очками и сверкнув краем золотой улыбки из-за поднятого воротника. Шляпа его была сдвинута назад, виднелся широкий бритый лоб.
— Причём здесь?.. — Я машинально потянулся к недавно ушибленному затылку.
— Вы меня поняли, — проговорил водитель. — А если нет… моему боссу это не понравится. Учтите: будут последствия.
— Вы мне угрожаете? — Я, стиснув зубы, попытался унять дрожащий от негодования подбородок.
— Вы не против? — Водитель вставил между губ сигарету, прикурил и выдохнул вверх. В нос тут же ударил удушающий запах табака.
— Прекратите! — крикнул я, прерываемый собственным кашлем. — Остановите машину!..
— Да пожалуйста.
Электромобиль резко затормозил, так что я ударился щекой о подголовник переднего пассажирского. Дверь автоматически открылась.
Я выскочил на улицу. А чёрный Cadillac V8 уже сорвался с места, обдав дымом от покрышек.
— Негодяй, — сказал я вслед машине и огляделся.
Центральный вход в Александровский сад. Его арка с восемью белыми колоннами приветливо помигивала новогодними огнями. Рядом проходила улица Профсоюзная: двухъярусная, всегда оживлённая автомагистраль, а над ней — жёлтая ветка метрополитена.
Медленно, крупинка за крупинкой начал падать снег. Несмотря на близость дороги, вокруг было тихо и спокойно. Не было видно ни одной гуляющей пары, лишь далеко на пустом тротуаре шевелился золотистый силуэт андроида с метлой.
Я достал трубку и начал нервно втягивать и выдыхать пар. Произошедшее сильно взволновало и возмутило меня. Что ещё за бандит, сумасшедший поклонник Катерины? В порядке вещей: вызвать конкурента на риторический армрестлинг, виртуальную дуэль или в крайнем случае на фехтование, но чтобы такое… Следить за человеком от самой работы, затем обманом заманить в машину, рулить собственноручно без автопилота, угрожать и дышать табачным дымом прямо в лицо!.. Жаль, что я не запомнил номер его машины. О таких ненормальных просто необходимо сообщать в полицию нравов. Девианты, чтоб их…
Трубка не помогала отвлечься, и я, решив, что стоит прогуляться и подышать свежим воздухом, зашагал в сторону арки. В голове раз за разом прокручивалась ситуация в машине. Я представлял себе разные варианты: вот я вызываю мерзавца на дуэль, вот выхватываю у него сигарету и тушу о новую кожаную обивку, а затем мы стоим друг напротив друга в заснеженном лесу, словно Пушкин с Дантесом. Он стреляет и промахивается… стреляю я — и убиваю Дантеса…
— Эй, слышь.
Этот скрежещущий, хриплый голос раздался прямо за моей спиной. От неожиданности я вздрогнул и, недовольный тем, что кто-то отвлёк меня от мыслеубийства недруга, обернулся.
Картина, что я увидел, достойна кисти современного художника-постмодерниста. Или пера (карандаша, клавиатуры) Пелевина. Настолько она была невероятна и в то же время обыденна.
В свете фонаря, рядом с чугунной статуей двух дам девятнадцатого века, чуть запорошенные снегом стояли, ссутулившись и расставив руки синдромом «широкой спины», трое.
Они были одеты в старое трико с тремя полосками и в спортивные курточки с замком и резинкой снизу. На голове у одного была кепка-шестиклинка. Он же оказался обут в остроносые чёрные туфли, в то время как его товарищи щеголяли босоногостью. Их золотистые, однотипные лица не выражали ничего, а визоры были как будто затуманены.
— Слышь, ты, — сказал обутый. — Есть чо?
— Что?.. — только и смог выдавить я. Вид наряженных по моде 90-х андроидов вызывал чувство неловкости.
Андроиды переглянулись. Мой вопрос явно посеял в них смятение.
Вдруг один из босоногих, со скрипом повернув, а затем наклонив голову, со стоеросовой элегантностью взял одну из чугунных дам под руку и проговорил: «Девушка. а можно. с вами. познакомиться?»
— Это розыгрыш? — наконец, смог спросить я.
И тогда тот в шестиклинке со скоростью автомата начал выдавать:
— Ты с какого района есть мелочь а если найду дай позвонить сиги есть а это что? — Он резко замолчал и указал пальцем на мою трубку. Из его головы доносился скрежет будто заевших шестерёнок, а левый визор лихорадочно дёргался.
— Это не сигарета, — ответил я, убирая трубку в карман. — А что, собственно…
Один из босоногих, всё ещё держа даму под руку, очень настойчиво спросил: «Вашей. маме. зять. не нужен?» и с яростной учтивостью стал выдирать у дамы зонтик. Но чугун оказался крепок и никак не поддавался.
— Ты чего такой дерзкий, пацан? — ожил второй босоногий. — Не по понятиям живёшь. Кенты в ауте.
Даже не припомню, когда ещё до сегодняшнего дня я слышал такие древние жаргонизмы.
— Господа, — сказал я, примирительно показывая ладони и чуть отступая, — нам всем нужно успокоиться…
— Базар фильтруй, — выдал обутый, надвигаясь на меня. — Ты чо. такой умный? Под кем. ходишь? Кого. из паханов. знаешь?
Вопрос поставил меня в тупик.
— Чего затух? — сказал второй босоногий, приближаясь. — Язык что ли забыл в ж…
Раздался пронзительный свист.
— Шухер! — вскричал обутый, и вся братия сорвалась с места.
Андроиды, согнув руки в локтях, убегали. На их спинах подпрыгивали винтажные буквы «Russia».
— Стоять! — разнёсся по всему саду басистый голос.
Мимо меня, яростно дуя в свисток, пробежал атлетического вида полицейский. Он двигался быстро, но не настолько, чтобы настигнуть тройку удирающих на всех парах андроидов, поэтому вскоре, запыхавшийся и красный, вернулся ко мне.
— Перехватят… там… — сказал полицейский, махнув куда-то рукой. Отдышавшись, он вытянулся, приставил руку к козырьку фуражки и проговорил: — Майор Получайко! Приношу извинения за такое безобразие, гражданин…
— Снеговой, — представился я. — Роман Снеговой.
Полицейский свёл седые брови, словно пытаясь меня узнать. Или запомнить.
— Рад знакомству, гражданин Снеговой. — Он пожал мне руку. — Вы им ничего не отдали?
— Нет, — ответил я. — А что это… было?
Сухие потрескавшиеся губы полицейского дёрнулись ухмылкой.
— Кто-то взломал парковых дворников, — сказал он, кивнув в сторону, куда скрылись андроиды, — да так хитро, что наши айтишники до сих пор не могут даже просто отключить их. Приходится ловить по старинке.
— Надеюсь, злоумышленники будут наказаны, — сказал я, оправляясь.
— Несомненно, — сказал полицейский. — Во время последней кибератаки на дворников нашим удалось вычислить несколько айпи-адресов. А сегодня…
Рация на его поясе ожила:
— Получайко, приём! Взяли!
— Ну вот, видите — сказал он мне, и в рацию: — У меня тут свидетель…
— Отпусти человека, — разрешила рация и вдруг разразилась голосом обутого: — Повязали! Начальник! Не бей! Шиш мусарам — свободу пацана-ам!..
Голос затих.
— Безобразие, — процедил полицейский и увидел моё искажённое лицо. — Да, в лихие времена такое бывало, но чтобы сейчас… И лексикончик-то, и шмотки где-то взяли…
Я недовольно прокашлялся, намекая на то, что уже пора бы позволить мне, мирному горожанину, пойти по своим делам. Полицейский меня понял.
— Ещё раз приношу извинения за инцидент, — сказал он, откозыряв. — Если что, с вами свяжутся.
— До свидания, — сказал я и, озираясь, направился к выходу из сада.
Мысль рассказать стражу порядка о водителе-негодяе я отбросил сразу: день и так выдался не сахар, а перспектива провести полночи в отделении за выяснением обстоятельств, заполнением заявления и прочей волокиты мне не улыбалась. Хотелось лишь одного: наконец добраться до дома, принять горячий душ, лечь в мягкую тёплую постель и забыться.
Глава 4
Её страничка в социальной сети идеальна. Под каждым фото на аве не меньше пятисот лайков и сотня лестных комментариев. Любимый фильм: «Титаник». Любимая музыка: джаз. Любимая книга: «Анна Каренина».
У нас есть кое-что общее: каждый день, как и я в дневник, она пишет в блог о своей жизни. Небольшой текст с новой великолепной фотографией в зеркало и музыкой.