Я наклонился к ней и опасливо замер, услышав взрыв смеха, донёсшийся из здания. Повернув голову и подняв глаза, увидел на втором этаже открытое окно, как оказалось, той самой бильярдной. На шторах плавали тени людей. Люди расхаживали по комнате, и я с облегчением понял, что смех звучал не по поводу моего появления.
Подобрав шляпу, я отряхнул её и, сняв павловский дар, водрузил на голову. Сразу почувствовал себя лучше, будто вернулась давно утерянная частица моей личности. Ещё раз осмотрел «место преступления». Заметил почти исчезнувшие следы от колёс машины певицы, такие же бледные подошвы собственных ботинок и, по-видимому, отпечаток моего тела. Вокруг него также было множество следов. Следы эти, вероятно, тех официантов.
«Чёрт бы вас…» — подумал я словами Павла, так и не найдя проклятый шар — хотел запустить туда, откуда он прилетел.
Достал трубку, включил, вставил в уголок рта.
Помахивая шляпой Павла, выдыхая густой пар и чувствуя вкус черешни во рту, я направился к ближайшей станции метро.
Расскажу о работе.
Пять лет назад на центральной площади Града произошёл бунт против нейролитературы, оставшийся незамеченным для многих горожан. Прохожие думали, что это флешмоб или перформанс, но это бунтовали писатели, поэты, барды и прочие приближённые к текстовому творчеству. Неделю они жили в палатках, читали классику прозы днём, стихи вечером, а ночью пели песни под гитару. Наконец, вышел закон, запрещающий писать книги искусственному интеллекту, и площадь благополучно освободилась. Для нейросети тогда вернули статус помощника, инструмента. Теперь даже попытка использовать ИИ как автора или литературного негра пресекалась на этапе написания запроса. И появились мы: редакция «Ваше перо».
Здесь, как уже говорил, трудятся семь литераторов, включая меня. У каждого — собственный рабочий стол со всем необходимым для творчества: компьютером, кипами чистой бумаги и отпечатанными черновиками с рабочими заметками от руки, различными письменными принадлежности, толстыми справочниками, словарями и кружкой остывшего чая. М-да, похоже, я описал собственный стол. Почти все коллеги обходятся лишь компьютером и кружкой.
Работаем мы обычно по три часа до и после двухчасового обеда.
Теперь о коллективе.
Егор. Худощавый и долговязый парень с вычурной причёской и квадратными очками, похожий больше на стилиста, чем на писателя. Он занимается персонажами и их характерами, оживляет, так сказать, образы. Несмотря на хипстерский стиль в поведении и одежде, из-под пера выпускает довольно суровых королей, королев, воевод, воительниц и прочих хмурых дядек и тётек. Также пишет и текст.
Андромеда. Мечтательная особа. К ней как ни к кому другому хорошо подходит слово «воздушная». И правда: похожа на облачко, особенно в своём бело-синем платье с рюшками. Постоянно приносит вкусняшечки, как сама их называет. На её столе всегда блюдце с чем-нибудь этаким. Андромеда — второй специалист по персонажам. Придаёт героям Егора «пышности и лёгкости» и пишет собственных. Их Егор в свою очередь «приводит в порядок». Работает над доверенными ей частями текста, в основном над любовными сценами.
Алла. Взбалмошная девица. В одежде предпочитает каблуки, старомодно-ободранные джинсы начала века, обтягивающие худые нестройные ноги, и завязанную узлом клетчатую рубашку поверх майки с логотипом. Один из заказчиков-миллениалов как-то раз в пылу негодования назвал её ванилькой. Алла — филолог по образованию и корректор по профессии. Занимается правкой наших опусов и сшивкой частей текста в единое полотно. А в основном, закинув ноги на стол, напоказ болтает по телефону, потому что на её ноутбуке «несправедливо!» ограничен доступ к отвлекающим сайтам. Из-за неё мы частенько опаздываем со сроками сдачи работ заказчику. У этой девицы, как у начальника, собственный кабинет. Понятия не имею, за что ей такие привилегии.
Валентин. Серьёзный мужчина. Носит классические брюки и белую рубашку с длинным рукавом. Всячески старается скрыть своё бурное и весёлое неформальное прошлое, но татуировки морд драконов всё же предают и порой выглядывают из-под манжет. Говорят, раньше носил бороду, как у лесоруба, и курил кальян, но теперь гладко выбрит и не курит. Занимается экшн-сценами и всем тем, что с ними связано. Хоть и недавно в нашем коллективе, но его перу доверен внушительный объём текста, поэтому заслуживает уважения.
Демьян Алексеевич. Наш начальник и главный редактор. Коренастый мужичок с усами Ницше. Единственный из всей редакции, кто старше тридцати. Всегда в костюме-тройке с торчащим из нагрудного кармана золотым самопишущим пером. Интеллигентный, сдержанный, суровый. Проверяет, утверждает и отвергает то, что мы пишем. Если ему не понравился текст — молча перечеркнёт весь лист крестом. Поэтому каждый раз бросает в пот, когда он тянется к карману со своей золотой ручкой. Также Демьян Алексеевич — специалист по философской составляющей текста и по ключевой мысли всей книги. Пишет вместе с нами диалоги и внутреннюю речь героев. Объём его работы, как у Валентина и меня, самый большой.
Милана. Специалист по связям. Тихо сидит в кабинете Демьяна Алексеевича у самой двери. Одета как и подобает секретарю: строгий чёрно-белый костюм с юбкой чуть выше колена. Именно к этой девушке обращаются наши клиенты, созваниваясь по телефону, связываясь через всемирную паутину или же, что бывает редко, приходя в редакцию лично. Милана красивая, а особенно красив её голос. Похоже, по этому ключевому признаку Демьян Алексеевич и принял её на такую должность. Даже не знаю, как описать её мелодичное «Редакция «Ваше перо», здравствуйте! Меня зовут Милана, чем я могу помочь Вам?» Этот голос очень… женственный. Как у Алисы из колонки, с такой каждый играл в детстве. Милана нравится мне больше всех в коллективе. Наверное, потому что с ней почти не общаюсь, лишь изредка слышу её чудесный голосок.
Сам же специализируюсь на написании сюжета и текста. В одежде предпочитаю классику: лакированные туфли, брюки со стрелками, рубашку и жилетку. Поэтому меня и приняли за детектива. Ах, Катерина, Катрин, Кэт… ты всё так же поёшь, стоя на сцене, и совсем не смотришь на меня, сидящего на своём неизменном месте. В чём я провинился перед тобой? Этим позором, когда упал от первого же удара «противника»? Чёртов бильярд, чёртов шар, будь ты тысячу раз проклят!..
Да, этим вечером я вновь в «Авеню». Пишу, беспрестанно пишу, лишь бы не смотреть на тебя, хотя и безумно желаю встретить взгляд этих (карих? серых? голубых?) глаз. А может, ты тоже ловишь мои глаза, но я отрываю их от страницы не вовремя, не в тот миг, когда…
Ты закончила петь? Эти аплодисменты тебе. И цветы, и огромные плюшевые медведи с зайцами, и аккуратные коробочки с бантиком у твоих шикарных ног, и всё это дарю не я… Спускаешься со сцены. Твоё чёрное платье короче, но свободнее, чем вчерашнее, и твои движения в нём быстрые, стремительные… Куда ты? Не подойдёшь? Даже не посмотришь в мой угол? Нет?.. Почему, Катрин?..
Глава 1 (3/3)
Поздний вечер, почти ночь. Электронный камин искусственно трещит в стене моей гостиной. Свет — лишь от него и крохотного светильника на письменном столе. Я, сидя в кресле и завернувшись в плед, продолжаю писать мемуары.
Соглашусь с внимательным читателем, что прошлые мои записи несколько сумбурны и несвязны. Ещё в них слаба нить сюжета. Возможно, виновата мигрень, всё чаще посещающая мою несчастную голову, и на сердечных, горестных и стыдливых чувствах. Постараюсь исправить эту ошибку в повествовании и излагать свою историю последовательно. По крайней мере, настолько, насколько это возможно.
Сегодня в редакции была самая продолжительная планёрка из всех, какие я могу вспомнить. Первую половину дня до самого обеда мы: Егор, Андромеда, Валентин, Демьян Алексеевич и я, заседали в нашем крошечном конференц-зале и обсуждали, какой же всё-таки будет сага «Басня стужи и зноя».
Егор предлагал основываться на истории и мифологии народов Сибири, рассказывал о Куль-Отыре, владыке подземного мира и мира мёртвых.
— Такого ещё никто никогда не писал! — убеждал он, показывая на интерактивной доске изображения этого владыки. — Все используют славянскую, скандинавскую, греческую и другие популярные мифологии, а мы сделаем кое-что неординарное!
Валентин поддержал егорово предложение:
— А в последней книге главный герой спускается в логово Куль-Отыра, убивает всех его приспешников и самого владыку, а затем, весь окровавленный, выходит на свет божий, неся на руках освобождённую принцессу! — сказал он, раскинув руками, и я заметил выглянувшие из-под его рукавов тату драконов.
— Ну что же вы, мальчики! — возмутилась Андромеда. Во время рассказа Валентина она всё сильнее разбухала от негодования. — Зачем так кровожадно? Может, Куль-Отыр не будет таким уж злым и не стоит его убивать? У него ведь и семья, и дети, наверное… ведь все мы люди!
— Куль-Отыр — не человек. Он вымышленный герой мансийской мифологии. Тот же дьявол у христиан, — сказал умный Демьян Алексеевич, не отрывая взгляда от монитора ноутбука.
— Да, — подтвердил Егор слова начальника и, всё так же стоя у доски, лазерной указкой ткнул в лоб страшилищу, изображённому на иллюстрации. — Этого персонажа никак нельзя назвать банальным. Именно поэтому я предлагаю…
— Поддерживаю! — выкрикнули некультурные драконы Валентина.
— Предлагаю в дальнейшем придерживаться данной концепции, — продолжил чуть возмущённый этим Егор, — чтобы наша сага впоследствии не пылилась на полках книжных магазинов, а стала бестселлером…
— Сага Вергилия Магомедова, — пробубнил я и тут же получил затрещину от начальства:
— Мы готовы выслушать ваши предложения относительно сюжета, Роман, — спокойно сказал Демьян Алексеевич, прокручивая колесо мышки. Он так и смотрел в компьютер, даже прикусывал язык, когда молчал.
Я с тяжёлым вздохом поднялся и сменил Егора у доски. Тот, проходя к своему месту, ободряюще улыбнулся мне и кивнул.