Новость о Большом Смиге волновала и возбуждала. Хотя для Майка Ю она, несомненно, плохая, зато мое чувство теперь не такое незаконное и неправильное, и для меня это хорошо. Я придвинулась на крошечный шажок к тому, чтобы Майк стал моим парнем, и одна лишь мысль об этом окрыляла. У меня в жизни был всего один бойфренд, и опыт тот вышел так себе. Я довольно быстро поняла, что мы с тем парнем абсолютно несовместимы, и я сказала ему, что все кончено. До него доходило несколько месяцев. Это было настолько мучительно, что я подумывала, не заплатить ли кому-нибудь, чтоб его убили.
Но я была нормальной, не нимфоманка, как Жена Хозяина, не асексуальна, как бедняжка Карла Б, которая даже не воображала ничего сексуального, разве что с целью предотвратить укачивание, а это отличный способ от укачивания, кстати, лучше, чем представлять, как ты выиграл в тотализатор (для меня, по крайней мере). Но нужно начинать думать о сексе сразу, как тронулись с места. Нет смысла ждать, пока вы отъедете подальше и почувствуете дурноту, тогда вам точно не удастся настроиться на сексуальные переживания. Если вас затошнило, то все, уже поздно, и остается только таращиться в переднее окно.
Короче, Майк был наполовину свободен от Миранды, и это, без сомнения, была счастливая весть.
24Обручальные кольца
Я поехала в город на автобусе вместе с Мирандой и Салли-Энн, которые собирались прошвырнуться по магазинам, но мне нужно было потом встретиться с мамой и сестрой в ювелирном магазине Грина на Черч-Гейт – присмотреть обручальные кольца. Я представляла интересы мистера Холта и должна была выбрать кольцо для него.
– Может, лучше Джек выберет? – предложила я, но Джек сказал:
– Нет уж, спасибо, ненавижу выбирать обручальные кольца другим людям.
Это была одна из самых смешных шуток Джека, мы чуть не померли от смеха.
А мистер Холт очень любезно сказал в ответ:
– В любом случае, Джек нужен на складе «Подснежника».
Я расспросила мистера Холта про его предпочтения насчет обручальных колец, и он выдал такую кучу остроумных замечаний, которые я не решилась бы повторить маме. А под занавес просто сказал:
– Попроще, без всяких выкрутасов, милая.
Что облегчало мою задачу, но делало ее скучной.
Когда я добралась до магазина, мама с сестрой были уже там. Рассматривали кулоны – у мамы под горлом висел здоровенный уродливый крест с Иисусом в терновом венце.
Я сразу перешла к делу и обратилась к продавцу – щуплому пареньку с кольцом из оникса на безымянном пальце правой руки, которое казалось чересчур большим для его тонкой кисти, и я подумала, что это, должно быть, свидетельство его гомосексуальности, но в равной степени может свидетельствовать о том, что ему удалось получить хорошую скидку.
– Нам нужны обручальные кольца, – объявила я. – Для мужчины и женщины. Женщина, – тут я указала на маму, – хочет самое лучшее, а мужчина хочет что-то попроще, без выкрутасов.
Продавец отошел к стеклянным шкафам, стоявшим вдоль стен, вернулся.
– Вот это самые простые мужские, – он поставил передо мной на стол выложенную бархатом коробочку, – а вот, – поставил он другую, – самые красивые женские кольца.
Я подозвала маму. Массивное распятие переместилось на ее грудь. Мы рассмотрели мужские кольца.
– Они уж очень простые, – заметила мама.
– Он не хочет выкрутасов, – напомнила я.
Мы переключились на женскую коробочку – коллекцию бриллиантовых, гравированных и вычурных колец разных оттенков золота.
– Это желтое золото – золотое золото, – а это золото розовое. Вот розовое золото, а вот прелестное, покрытое родием, – белое золото.
Мы выбрали несколько колец и примерили их, а потом сестра сказала, что ей нужно по делу и что она вернется через несколько минут. Я была в курсе, что она присмотрела свадебное платье в секонд-хэнде «Война с бедностью» на Грэнби-стрит, и мы обменялись понимающими сестринскими взглядами. Едва сестра ступила за порог, как на пороге возникли Миранда и Салли-Энн. Богом клянусь, я ей не говорила, куда мы собираемся, потому что Миранда тут же перетянет одеяло на себя, и хотя мама никогда не была о ней высокого мнения, сейчас ей очень понравилось, как Миранда руководила процессом, отпуская замечания: «Взгляните, как оно играет на свету», и «У вас будет всего одно обручальное кольцо в жизни», и «Это символ вашей любви» и прочие глупости, про которые я думала, что моя мама выше такого.
Легко представить, сколько времени на это ушло, часы отбивали одну четверть часа за другой, а Миранда не торопилась, требуя все новых и новых образцов и рассказывая, какое обручальное кольцо хотела бы сама, – конечно, покупать его она будет не здесь, а в «Маппин» на Бонд-стрит в Лондоне или даже у «Тиффани» в СШАмерике (ее словечко), а еще она планирует заказать там столовый сервиз, копию того, что «Леди Бёрд» Джонсон[47] заказала у «Тиффани» для Белого дома, на котором девяносто разных цветов и всякие листья и папоротник.
Тут меня затошнило. Не только потому что это вообще-то важное событие для моей мамы, мы выбираем ей обручальное кольцо, но еще потому, что представила, как Миранда грузит Майка Ю омерзительными планами и невыносимыми претензиями.
В итоге маме не понравилось ни одно из колец. Главная проблема заключалась в том, что она ненавидела сам институт брака, но любила своего будущего мужа, и никакое кольцо из тех, что показал продавец (и о которых чирикала Миранда), независимо от того, как оно «играет», не выражало маминых чувств, и хотя я нашла отличное простое кольцо для мистера Холта, она решила, что неправильно купить кольцо для него и не купить для нее. Поэтому мы решили на этом прерваться, и Миранда с Салли-Энн удалились.
Мама сняла распятие, мы поблагодарили продавца (который был исключительно любезен) и собрались было уходить. Уже у самых дверей мамин взгляд упал на витрину с разномастными безделушками.
– А здесь у вас что? – спросила она.
– Это все подержанные вещи, – ответил продавец. – Но среди них есть пара симпатичных колец.
И вот там-то они и лежали.
Мама сразу влюбилась в традиционное ирландское кольцо «Кладдах» – корона и две руки, держащие сердце, которое символизирует любовь, верность и дружбу (руки – дружба, сердце – любовь, корона – верность). Это кольцо было из Голуэя, и даже с надписью, подтверждающей происхождение. Очень красивое. Мама обожала Ирландию, особенно Западную, и говорила, что оттуда родом все лучшие творческие умы и что у каждого блестящего писателя имелась сестра, которая рисовала как подорванная, и двоюродный брат-поэт, даже более выдающийся, и все они умели строить каноэ и приручать животных, а потом продавец сообщил, что он и сам из графства Килдэр и у него были скаковые лошади на ипподроме «Курраг», а мама, изобразив, будто понимает, о чем он, быстро сменила тему.
Впритык к «Кладдаху» на витрине лежало простенькое золотое колечко.
– А это что? – спросила мама.
– Подержанное кольцо времен войны, девять карат. – Продавец взял кольцо с бархатной подушечки и уставился на него в свой крошечный телескоп. – Его вес меньше веса двух пенни. Эти два кольца поступили вместе.
– Вы хотите сказать, что эти кольца были женаты друг на друге? – уточнила мама.
– Полагаю, что так, мадам.
– О бог мой, – выдохнула мама. – Невероятно, правда, Лиззи?
И я подтвердила, что да.
– Вам не кажется, что это самая романтическая история на свете? – обратилась она к продавцу, и он согласился, что это и в самом деле романтично. И мама промокнула глаза.
Но пока не вернулась сестра, мама не могла принять окончательного решения.
– Я должна посоветоваться с дочерью. Мне всегда необходимо ее одобрение.
Я застыла. Она ведь уже получила мое одобрение, при чем тут сестра? Я думала, что это я главная по одобрениям. Я больше на маму похожа, лучше ее понимаю. Я сказала, что эти кольца очень романтичны и т. п. Да они, черт побери, маме самой понравились, и она плакала настоящими слезами, а теперь нам нужно ждать сестру, чтобы та выдала окончательное одобрение.
И когда сестра вернулась две минуты спустя – с пакетом, – продавец показал ей «Кладдах» и подержанное колечко, и она сказала, что кольца настолько идеальны и символичны, что она готова расплакаться, пусть ей это и ничуть не свойственно, и продавец вздохнул с облегчением.
– Погодите, – вмешалась я. – Я не уверена насчет женского кольца, насчет этих маленьких ручек, они похожи на обезьяньи лапки.
Но продавец, мама и сестра меня даже не слышали.
В общем, мама расплатилась наличными и оставила кольцо мистера Холта, чтобы на нем выгравировали секретные слова. Прежде чем мы вышли из магазина, мама спросила, что у сестры в пакете, и та достала шелковое платье, и это было будто кто-то выплеснул на ковер горшок сливок. Сестра подняла платье повыше, и мы разглядели вышитые виноградные лозы и крученый шелк на бретельках, а подол слегка зауженный, как бокал, кремовая лилия.
– Что это? – ахнула мама.
– Оно стоит один фунт пятьдесят, – сказала сестра, что не было ответом на вопрос, но звучало как отчет о выгодной сделке.
25Ответный удар
Хотя «Новый лужок» захапал всех денежных пациентов, сестра Салим ни разу не позволила себе злословия в адрес конкурентов – в отличие от всех нас. Мы называли новый пансион уродливым, по-современному безликим и бездушным и говорили, что тамошние сестры как старые потрепанные бандерши. Разве пациенты могут быть счастливы там, восклицали мы, где во всей округе нет ни деревца, ни кустика, не говоря уже о виде на пруд? Стерильная чистота и пластик, ничего старинного и уникального (не считая самих пациентов), а сестры работают исключительно за деньги. По мнению же сестры Салим, если семейный врач рекомендовал это место и пациенты его выбрали, им, должно быть, нравится то, что предлагает «Новый лужок». Закон рынка, и, вместо того чтобы по-детски обзываться и завидовать, нам следует принять это к сведению, сделать наше заведение более привлекательным и заставить всех говорить о себе. Мы должны нанести ответный удар.