Потирая ноющее запястье, Плейл медленно поднялся на ноги. То же сделал и Тоби.
— Какого черта ты мелешь? — Лицо Плейла оставалось неподвижным и невыразительным. И лишь его поза и неровное, затрудненное дыхание выдавали страх.
— И никаких штучек, Плейл. Ты знаешь, о чем я говорю. Хьюго Феллафилд. Отстань от него. — В голосе Тоби звучал металл. Взгляд стал твердым.
— Феллафилд? Не знаю я никакого Феллафилда. Говорю тебе, не имею ни малейшего понятия, о ком ты…
Тоби с размаху ударил его. Плейл закачался и рухнул на диван, приложив руку к губам, из которых сочилась кровь.
— Что ты делаешь? Ты с ума сошел?
— Я уже сказал тебе, — Тоби встал над ним, не давая ему возможности подняться. — Никаких штучек. Хьюго все рассказал мне. О вашей… маленькой договоренности.
Плейл не шелохнулся. Кровь яркой струйкой стекала из губы. Он сел, потянулся в нагрудный карман за носовым платком и, сморщившись, слегка прикоснулся им к губам.
— Хьюго пытался покончить с собой, — очень тихо сказал Тоби.
Плейл резко вскинул голову.
— Я сказал, пытался, — повторил Тоби мрачным голосом.
— Проклятый дурак…
— Потому что пытался? Или потому, что попытка оказалась неудачной? — Тоби наклонился и, схватив Плейла за рубашку, поднял его на ноги. Тот вздрогнул. Тоби отпустил его.
— Я, конечно, трус, как ты, вероятно, заметил, — через некоторое время очень тихо произнес Плейл. — Но если ты думаешь, что можешь запугать меня физическим насилием…
— Нет. — Тоби резко прервал его. — Нет, — повторил он. — У меня кое-что другое на уме.
— Ах, так? — Плейл настороженно наблюдал за ним.
— Попался, который кусался. Небольшой обоюдный шантаж. Интригующая возможность воспользоваться любимым оружием твоих хозяев против них самих. Против тебя. Интересно — как, по-твоему, они отнесутся к сведениям о том, что ты завязываешь знакомства в барах со странными молодыми людьми? Осмелюсь предположить, вряд ли им это понравится. Не самый лучший способ избежать неприятностей, Морис, дорогой. На этот счет существуют законы, не так ли? О чем и ты, и те, кто тобой управляет, прекрасно осведомлены. Ты сам часто пользовался грязными уловками. — Тоби, улыбаясь, покачал головой и прищелкнул языком. — Непослушный, непослушный Морис.
— Они тебе не поверят.
— О, еще как поверят. Бармен — ты его помнишь? — очень хорошо знает о том, что происходило. Я удостоверился в этом. — Да, и я не забыл записать номер такси. Из нас получилась изумительная парочка, что ты скажешь? Я полагаюсь на память водителя. Вот только я ни на минуту не сомневаюсь в том, что до этого дело не дойдет. Потому что человек, для которого это имеет значение, наверняка поверит мне. Человек, которого, как ты настаиваешь, ты не встречал много лет. Человек, который был твоим — скажем, постоянным компаньоном в Кембридже. Человек, с которым Хьюго познакомился у тебя менее года назад. Симон де Коверли. Я думаю, он поверит мне. Он хорошо тебя знает. Очень хорошо. Но он не будет доволен, Морис, не так ли?
Плейл побледнел как полотно. Было совершенно очевидно, что в нем происходит борьба. Он пытался сохранить хладнокровие.
— Говорю тебе, — упрямо твердил он, — я не видел Коверли несколько лет.
— Ты лгал. И сейчас лжешь, — ответил Тоби.
— Ну, а теперь послушай, Смит — твои пустые угрозы звучат неубедительно…
— Нет, это ты послушай, Плейл. Ты пойман на месте преступления. Ты надумал шантажировать Хьюго…
— Я могу делать это и сейчас. — Полный язвительности, он забыл о том, что притворялся, будто незнаком с Хьюго. — Ничего не изменилось.
— Нет, изменилось. Кое-что изменилось. Во-первых, появился я, и тебе известно, о чем я знаю, о чем моту догадаться, и что готов предпринять в связи с этим. Во-вторых, Хьюго намерен противостоять тебе. Он прошел через ад и выжил, и теперь готов принять наказание от властей, И именно это он предпочтет, чем продолжать танцевать под твою мерзкую дудку. Он нашел в себе силу воли и твердость характера, Плейл. А как насчет тебя? Ты можешь этим похвастаться? У него есть друзья. А у тебя?
Плейл уставился на него, касаясь кончиком языка разбитой губы.
— Держу пари, в действительности ты слишком мелкая рыба в большом пруду. Ты слишком задрал нос, Морис. Твои хозяева вряд ли будут довольны тобой. — По-прежнему не спуская с него глаз, Тоби направился к двери, прихватив на ходу брошенное на спинку стула пальто и шарф. У двери он остановился, держась за ручку. Глаза Плейяа следили за каждым его движением с убийственной яростью.
Тоби ядовито улыбнулся.
— На твоем месте я вышел бы из игры, пока это возможно.
— У тебя нет доказательств, — сказал Плейл. — Они не поверят тебе.
— А я думаю, поверят, Морис. — Гоби открыл дверь. — Думаю, поверят. Особенно де Коверли. Который знает тебя и твои «интересы» очень хорошо. Тебя вовлекли в опасную игру — эти люди не склонны беспокоить себя доказательствами. Достаточно подозрения. Ты проиграл, Морис. Решайся, пока не поздно. Твои хозяева известны отсутствием терпения и добросердечия.
Он закрыл за собой дверь и быстро сбежал вниз по лестнице. На тротуаре он остановился, натянул на себя пальто и взглянул наверх.
Морис Плейл неподвижно стоял у окна — темный силуэт, обрамленный ярким светом — и смотрел вниз.
Тоби помахал ему на прощание и зашагал прочь. Он сделал все, что было в его силах. Теперь осталось только ждать, чем обернется игра, которую он затеял. Морис Плейл, насколько он его помнил, не относился к стойким мужчинам. Тоби повернул за угол, остановился у почтового ящика и вынул из кармана письмо. Не будет лишним оказать нажим. Если он ошибался, тогда следовало признать, что дело станет явным и Хьюго пострадает, Но если инстинкт подсказывал ему верно, Морис Плейл будет помехой для тех, кто ему платит, и что-то будет предпринято в отношении него.
Секунду, не более, поколебавшись, он опустил письмо в ящик. Если Симон де Коверли не тот, за кого принимал его Тоби, он, как любой невиновный человек, сделает содержание письма достоянием властей. В случае, если Тоби прав, дело примет другой оборот.
И Хьюго, надо надеяться, будет спасен.
— Извини, Хьюго, я понимаю, как это тяжело! Но по-прежнему считаю, что ты должен рассказать ему… — Филиппа стояла на своем. — Нам придется начинать все сначала. Мы не сможем жить, если все это будет висеть над нами. Не сможем!
— Но… рассказать отцу? — Хьюго в отчаянии покачал головой. — Флип, ты просто не знаешь, что говоришь!
— Я уверена в том, что говорю. И знаю, что это будет нелегко.
— Нелегко! — Хьюго раздраженно всплеснул руками. — Это будет кромешный ад. Это все равно, что предложить мне отрезать правую руку. — О, кого там еще несет? — Он замолчал, услышав быстрый, ритмичный стук в дверь.
Филиппа открыла задвижку.
Тоби, улыбаясь, прислонился к косяку. В руке он держал газету, торжествующе размахивая ею. Под мышкой торчала бутылка.
— В этой драке участвуют двое, или можно присоединиться третьему?
Филиппа состроила комичную гримасу и широко распахнула дверь.
Хьюго сконфуженно пробежал рукой по волосам.
— Привет, Тоби.
— Похоже, вы несколько перевозбудились. — Тоби осмотрел их проницательным взглядом.
— Может быть.
Тоби бросил газету на стол.
— Но теперь вам действительно не избежать сильного волнения. Видели?
Филиппа взглянула на заголовок и фотографию, которая занимала большую часть первой страницы.
— Крушение? Да, ужасно, не правда ли? Бедняги! Я думаю, скоро придет конец путешествиям на дирижаблях. Кто же будет на них летать после этого?
— Не крушение. Вот это. — Тоби ткнул пальцем на небольшую заметку, которая была вытеснена в нижний угол страницы сенсационной новостью о крушении дирижабля.
Филиппа наклонилась и забегала глазами по строчкам.
— Морис Плейл, известный журналист и политический обозреватель, исчез два дня назад… поразительный провал… Тоби! Плейл в Москве?
— Похоже на то.
— Но как? Почему?
Тоби с невинным видом приподнял брови.
— Что заставляет тебя думать, будто я должен знать об этом?
Хьюго нетерпеливо схватил газету.
— Здесь ничего не говорят о…
— Ты ищешь слово «шпионаж», я полагаю, — предположил Тоби. — Нет, оно не упоминается. Да и зачем? Вывод таков — известный господин Левый перебрался в другой лагерь, где его взгляды приветствуются, а его идеалы претворяются в жизнь. Тем лучше, скажут многие. Сплавили — и слава Богу! Советы теперь празднуют моральную победу — интеллигентный, разумный человек не может устоять против жестокостей западного капитализма и всякое такое. Удачи им. Я уверен, вместе они будут счастливы. Ну, а теперь, когда вы знаете важную новость, — он поставил на стол бутылку шампанского, — мы могли бы отметить это событие, если найдется какой-нибудь добрый человек и принесет еще один бокал.
— Но, Тоби, как это случилось? Что ты сделал?
Тоби поднял глаза к потолку и улыбнулся.
— Какое это имеет значение? Он исчез. Филиппа, бокалы!
Новость постепенно доходила до их сознания. Неожиданно Филиппа издала радостный крик и обвила Хьюго руками.
— Хьюго! Любимый! Ты спасен!
В ответ Хьюго крепко прижал ее к себе, ошеломленно покачивая головой.
— Неужели?.. — Он посмотрел на Тоби.
Тот кивнул головой.
Успокоившись и придя в себя, Филиппа вернулась к тому, с чего начала.
— И все-таки ты должен рассказать обо всем отцу. Тем более сейчас. — Ее голос был решительным и уверенным.
— В чем дело? — Тоби насторожился.
— Мы как раз спорили об этом, когда ты пришел. Тоби, я думаю — нет, я просто уверена! — что Хьюго следует рассказать отцу о том, что произошло. Случившееся не даст ему покоя, если он не сделает этого, и мне тоже.
— Сделать признание, которое облегчит душу? Совершить честный, благородный поступок и всякое такое? — Голос Тоби смягчился и прозвучал несколько иронично. В нем слышались нотки сомнения.