Почувствовав себя немного увереннее, Филиппа сказала:
— Хьюго, честное слово, со мной все в порядке. Я не хочу, чтобы ты задерживался из-за меня. Иди, пожалуйста.
Он покачал головой, но когда они добрались до довольно широкого плоского хребта, он слегка ускорил шаг. Она с облегчением отметила, что он шагает где-то впереди. Ей было легче справляться со своими страхами наедине.
Она остановилась, оглядываясь вокруг и стараясь отдышаться. Перед ней открывались потрясающей красоты виды, будто она стояла на вершине мира. Здесь, наверху, на сияющем небе ярко светило солнце, в то время как долины под ними были окутаны клубами тумана. Сердце билось уже не так сильно, и она расслабилась. Впереди нее Хьюго и его спутник, преодолев очередной подъем, стояли в ожидании ее; их силуэты вырисовывались на фоне неба.
Она поплелась дальше, собираясь нагнать их. И застыла в жутком оцепенении.
Тропа, которая только что была широкой и довольно ровной, напоминая сельскую тропинку, неожиданно превращалась в ленту. В блестящую гладкую ленту, которая спиралью заворачивалась вокруг скал, потом стелилась по узкому, открытому со всех сторон горному хребту; здесь ширина ее была не более нескольких футов, с отвесными склонами по обеим сторонам. Сэнди и молодой человек в ярком желтом пуловере уже миновали опасный участок пути и взбирались вверх по другую сторону скалы. Их фигурки показались на непрочном с виду мосту. Они делали по нему первые осторожные шаги.
От страха Филиппа онемела.
Она не сразу услышала, что говорит Хьюго.
— …Самые захватывающие виды по ту сторону. Однажды я поднимался сюда зимой, когда вершины были покрыты снегом… Флип, ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
Филиппа кивнула. Она с такой силой сжала зубы, что у нее заломило челюсти. Те двое уже пересекли мост и стояли на хребте, размахивая руками и показывая, где лучше пройти. По-видимому, никого не приводили в смятение огромные пространства, что расстилались далеко внизу. Она тоже все преодолеет. Обязательно преодолеет.
Спутник Хьюго уже приближался к мосту и готовился ступить на него.
Хьюго повернулся, чтобы протянуть руку Филиппе. Она отвела свою руку в сторону.
— Нет! — сказала она сквозь плотно сжатые губы. — Нет! Честное слово, Хьюго, все хорошо, мне не нужна помощь.
Как объяснить ему, что ее сковывал страх, когда он прикасался к ней. Ужас сжимал ее словно тисками, когда она представляла себе, что, оступившись, он падает вниз и тянет ее за собой. От одной только мысли об этом она ощущала физическую слабость и дрожь в коленях, которая мешала ей сделать следующий шаг. В такие моменты она проклинала себя за свою глупость и неосмотрительность. Ей опасно идти дальше. Опасно для себя самой и для других. Она должна вернуться. Не сводя глаз с затылка Хьюго, она ступила на тропу. Ничего более худшего ей еще не приходилось испытывать. Как будто пасть гигантского зверя разверзлась под ней, притягивая и маня к себе. Казалось, время тянулось бесконечно долго, пока она, дрожа всем телом, шла за уверенно шагающим Хьюго, робко ступая, едва осмеливаясь дышать и остро ощущая малейшее движение камешка, особенно гладкого, под ноющими от боли ступнями. В то же время какой-то уголок ее сознания оставался странно спокойным, даже отстраненным, позволяя ей отметить, какой резкой была линия челюсти у Хьюго, какой тонкой была его шея и каким подкупающе смешным выглядел он в своей шерстяной шапочке, из-под которой торчали светлые прямые волосы, чем-то напоминая ей огородное чучело. Облегчение от того, что она преодолела этот отрезок пути, было столь огромным, что дрожь в теле, вместо того, чтобы ослабнуть, усилилась до такой степени, что она поняла — некоторое время ей нельзя двигаться. Она прислонилась к скале, сделав вид, будто любуется красотой пейзажа. Она прижималась к благословенной твердыне, словно желая впитать в себя ее силу. Взгляд ее был устремлен на горизонт. И не было сил заставить себя посмотреть вниз, в головокружительную бездну, на дне которой лежала долина.
И вновь тропа кружила между скалами. Филиппа увидела, как впереди мелькнула красная вязаная шапочка. А потом осталась одна. Она постояла несколько минут, глубоко дыша и пытаясь унять дрожь, которая, казалось, пульсировала в подложечной ямке, расходясь по конечностям и проникая до мозга костей. Наконец она оттолкнулась от скалы. По крайней мере, это не стоило больших усилий. Ей пришлось подавить в себе мысль о том, что на обратном пути ей неизбежно предстоит вновь пройти по этому страшному мосту. Если она преодолела себя один раз, то сделает это и в другой.
Она двинулась вперед в том же направлении, в котором исчез Хьюго. И через несколько мгновений поняла, что не в силах сделать ни шага.
Тропа круто уходила в сторону — прямиком над пропастью. Расстояние не слишком большое, футов пятнадцать-двадцать — но здесь скала круто обрывалась, так что тропа ужасающе висела над пустым пространством. А над самой тропой тоже нависал скальный выступ. Филиппа замерла — последняя капля мужества покинула ее. Она не могла — совсем не могла — не думать о том, что под ней жуткая пропасть. Слезы застилали глаза. Хьюго уже почти достиг противоположной стороны, рискованно балансируя, согнувшись почти вдвое под нависшими скалами. Филиппа открыла было рот, чтобы окликнуть его, но вновь потеряла дар речи, не в состоянии произнести ни звука. Потом он исчез по ту сторону выступа. Чувствуя головокружение, она отвернулась, зажмурив глаза и сжав кулаки. А вокруг нее тянулись вверх суровые вершины, чарующие и равнодушно холодные. И пропасти, пропасти окружали ее со всех сторон, бездонные, грозные пустые пространства. Впившись зубами в нижнюю губу, она обнаружила, что пробирается по тому пути, которым пришла сюда. На гладком участке она поскользнулась и упала, разбив колено и поцарапав локоть. От боли и страха у нее перехватило горло, по щекам побежали слезы. К тому времени, когда Филиппа оказалась у моста, она рыдала как перепуганный ребенок. Все, о чем она сейчас могла думать, это поскорее добраться до безопасного места. Гордость, ревность — даже сам Хьюго — были забыты. Первобытный страх, побудивший ее спасаться бегством, взял верх.
Она стояла дрожа, прильнув к скале и поглядывая на мост. И только теперь увидела то, что прежде не было столь явным. Узкая тропа была к тому же еще и наклонной. Ей необходимо было преодолеть двадцать-тридцать футов опасного отрезка, чтобы добраться до твердого, безопасного горного склона. Но она едва держалась на дрожащих ногах.
Филиппа сжала зубы, чтобы сдержать слезы, опустилась на четвереньки и поползла.
Она никогда не смогла забыть это жуткое путешествие в одиночестве, когда ее поцарапанные руки и колени горели огнем, а мускулы настолько свело от ужаса, что, едва проделав половину пути, она почувствовала, как они заныли от боли. Иногда, спустя годы, все это снилось ей в страшных, кошмарных снах. Обдумывая случившееся, ей приходило в голову, что, наверное, на преодоление этого участка тропы у нее ушло всего несколько минут. Нo тогда ей казалось, что прошли долгие часы, пока ока ползла дюйм за дюймом по залитой ярким солнцем тропе.
Перебравшись на другую сторону, она рухнула без сил, припав к скале подальше от края пропасти, и закрыла голову руками. Все еще слегка дрожа, смертельно усталая, она собралась с силами, поднялась на ноги и отправилась в обратный путь к грузовику. Пережив ужас последних минут, теперь она мучилась из-за другого. В нее вселилось беспокойство. Она должна была окликнуть Хьюго, предупредить его о том, что возвращается назад. Но в тот момент, охваченная паникой, она была способна мыслить логически или рассуждать здраво не более, чем летать по воздуху. Хьюго наверняка догадается, что она вернулась обратно.
Когда Филиппа появилась у грузовика, оказалось, что прошло до смешного мало времени. Запыхавшись от последнего крутого и скользкого спуска, она вынырнула из-за скалы. Ее встретили подбадривающими и сочувствующими улыбками.
— Ты уже вернулась? — невинно спросил Брайан.
Но ей было не до обид или претензий. Она только удрученно покачала головой.
— Не могу сказать, что эта вершина является предметом моей мечты. — Она поразилась тому, что ее голос был совершенно спокоен. С облегчением развалившись на траве рядом с Брайаном и Кристиной, она взяла бутылку апельсинового сока, которую ей с улыбкой протянул Брайан.
— Мы играем в карты, — сказала Кристина. — Хочешь присоединиться к нам? Ставки не слишком высокие.
Филиппа была в изнеможении. Она покачала головой. Солнце стояло высоко, было очень жарко, хотя на этой высоте дул прохладный ветерок.
— Нет, спасибо. Пожалуй, найду себе укромное местечко и посплю после всех волнений. — Она поднялась, помахала рукой тем, кто сидел у небольшого костра и пил чай, обошла грузовик и направилась к углублению в скале. Она растянулась на спине, положив руки под голову. Теплое и ласковое солнце пригревало лицо и ноющее тело. Взглянув наверх, она увидела бумажного змея, который взмыл высоко в небо, и подумала, что еще никогда в жизни не чувствовала себя так уютно. Через минуту она уже крепко спала.
Пробудилась она от шума голосов. Один был явно взбешенный, другой — успокаивающий и дружелюбный.
— Проклятая девчонка — я убью ее! — Филиппа к своему ужасу узнала голос Хьюго. — Слабоумный ребенок! Сотворить такую глупость! Я думал — мы думали, ее уже нет в живых! Куда, к черту, она подевалась?
— Тс-с, Хьюго, успокойся. Она спит.
— Спит! — Оскорбленный голос Хьюго изменился до неузнаваемости. — Она спит, пока мы, рискуя жизнью, карабкались по этим чертовым горам, чтобы отыскать ее? Что она о себе воображает? Что это за детские игры?
— Она просто не справилась. Я думаю, она испугалась.
— Тогда почему она не сказала мне об этом? — Филиппа вздрогнула — столько неистовой силы было вложено в эти слова. — Ради Бога, что случилось с этим ребенком? Ей не надо было идти — ее никто не заставлял. Ты и другие остались здесь — она должна была