Сесиль решила начать с непродолжительного посещения зоопарка инкогнито перед тем, как отправиться на поиски Лоренцо. Даже притом что этот человек интересовал ее лично, она не забывала о своих обязанностях в региональном совете. Конечно, такой анонимный визит мог быть расценен как незаконная проверка, которую ей никто не поручал; на самом же деле она не могла удержаться от искушения еще раз увидеть Лоренцо. В каком-то смысле она соединяла приятное с полезным, убеждая себя в том, что ее должность в региональном совете оправдает эту инициативу.
Ласковое осеннее солнце согревало ноябрьский день, и прогулка вдоль загонов с животными обещала быть приятной. Сесиль воспользовалась этим, чтобы сделать несколько снимков на смартфон, добавив к ним устные комментарии по поводу очевидных достоинств парка. И действительно, аллеи были аккуратно подметены, лужайки перед зданиями тщательно подстрижены, указатели вполне доходчиво объясняли посетителям, куда идти. Лоренцо обо всем позаботился в своем парке. Ах, Лоренцо… Лоренцо Дельмонте… Когда о его досье впервые зашла речь на комиссии, она не обратила на него особого внимания, просто констатировала, что проект представляет интерес для их региона, поскольку он касается экологии и туризма. Она не присутствовала на первом заседании, но до нее дошли многочисленные слухи. Одна из секретарш рассказала ей: «Такой красавчик, и к тому же обаятельный, ну просто умереть не встать!» Ничего себе! Сесиль позабавил и заинтересовал этот отзыв, и она не преминула посетить второе заседание, а там и все последующие. Сесиль привыкла к тому, что мужчины обращают на нее внимание, однако Лоренцо всего лишь вежливо и рассеянно улыбнулся ей. Она же не сводила с него глаз, думая при этом: «И правда – умереть не встать!» Сесиль всегда нравились блондины, но теперь ее покорил этот голубоглазый брюнет с матовой кожей мужественного лица. Решив ускорить события, она без колебаний пошла следом за ним; это случилось в Женеве несколькими днями раньше. Человек, сопровождавший Лоренцо – как потом оказалось, его брат и советник, – выглядел опытным соблазнителем, но Сесиль хотела понравиться вовсе не ему.
Полюбовавшись львами, посмотрев на игры орангутангов, поискав, но не найдя волков, Сесиль решила вернуться к машине, чтобы проехать по заказнику туда, где обитали бурые медведи. Подняв стекла в соответствии с правилами безопасности, она медленно продвигалась по участку в полном восторге от того, что видит этих зверей так близко; несмотря на внушительные размеры, они казались совершенно безобидными. Но что ждало тех, кто пренебрегал правилами зоопарка? Среди машин, идущих впереди, Сесиль заметила одну, из окна которой высунулся мальчик лет десяти: он делал фото, громко крича, чтобы привлечь зверей. Но те не обращали на него внимания: одни терлись спинами о стволы деревьев, другие искали лакомства, рассыпанные служителями в траве с целью выманить медведей из зарослей. И конечно, в том, что туристы снимают их на видео из открытого окна, не было никакого риска. Держа руль одной рукой, Сесиль взяла в другую смартфон, но, поскольку оконное стекло отбрасывало блики, опустила его и тоже высунула руку наружу, чтобы улучшить изображение. И в этот момент рядом с ней раздался громкий призыв из мегафона:
«Уважаемые посетители, настоятельно просим вас поднять стекла в машинах; наши животные опасны. Если вы хотите свободно ездить среди них, вам следует соблюдать установленные правила!»
Мимо Сесиль медленно проехала машина с логотипом зоопарка. К великому своему удивлению, она увидела за рулем Лоренцо. Как он здесь оказался – по каким-то другим делам или взял на себя обязанность наводить порядок в заказнике? В любом случае он ее узнал и поздоровался кивком, даже не улыбнувшись. Сесиль разозлилась на себя: теперь он, наверно, считает ее безмозглой дурочкой. Ну с чего это ей вздумалось подражать тому мальчишке?! Она могла спокойно раздобыть любые фотографии гораздо лучшего качества, чем свои, доморощенные, – достаточно было попросить их у него под любым предлогом или купить в местной сувенирной лавке.
А теперь, чтобы не выглядеть шпионкой, ей придется разыскать Лоренцо. Только где его найдешь в этом огромном парке? Однако ей повезло: Лоренцо остановил машину у выезда из заказника и не двигался с места, словно поджидая Сесиль. Она припарковалась позади и вышла с виноватым видом.
– Простите меня за неосторожность, – извинилась она. – Я подражала другим, а мне не следовало…
– Конечно, не следовало. Это действительно рискованно – медведи ведут себя непредсказуемо. А люди все время делают такие глупости. Если произойдет хотя бы один несчастный случай, мы запретим проезд на машинах в заказнике. И это будет действительно обидно.
– А вы исхóдите из принципа, что все посетители не соблюдают правила?
– Нет, я предпочитаю доверять людям, полагаться на их здравый смысл, хотя и знаю, что неправ. Как бы то ни было, эта прогулка – одно из главных развлечений нашего зоопарка, и я хотел бы ее сохранить. К счастью, медведь от природы не агрессивен, особенно если его хорошо кормить, что в данном случае и соблюдается.
Лоренцо говорил с Сесиль вежливо, но не проявляя к ней ни малейшего интереса, и она терялась, чувствуя себя уязвленной.
– Я знаю, что вы очень заняты, – сказала она. – Спасибо, что уделили мне время, но, если у вас найдется для меня еще несколько минут, я бы хотела обсудить все это с вами.
– Что именно?
– Ну… то, что я сегодня увидела, и то, что могла бы вам подсказать.
– Но вы же здесь не с официальным визитом? Меня, во всяком случае, об этом не известили.
– Нет-нет, я приехала как частное лицо. Просто на совещании меня крайне заинтересовал доклад вашего советника… то есть вашего брата, и я, конечно, поддержу ваш проект, когда его будет рассматривать комиссия. Просто мне нужна еще кое-какая дополнительная информация.
Сесиль не хотела, чтобы Лоренцо расценил ее слова как давление на него, и сопроводила их сердечной, искренней улыбкой. Однако он отреагировал не так, как она надеялась.
– Это невозможно. У меня слишком много работы, я и так уже опаздываю. Но зато вы можете ходить всюду, где захочется, и беседовать со смотрителями, они ответят на все ваши вопросы.
Сесиль почувствовала разочарование, но поняла, что настаивать бесполезно. Лоренцо кивком попрощался с ней и торопливо пошел прочь, как вдруг увидел идущую навстречу Жюли.
– Тебя срочно вызывают в слоновник, – объявила она.
– Ты могла бы сообщить мне это по рации.
– Не хотела прерывать твой разговор с девушкой. Какая красотка!
И Жюли рассмеялась: ее явно обрадовало то, что она увидела.
– Нравится она тебе?
– Сесиль работает в региональном совете, – пробормотал он, – а я не желаю смешивать личные и деловые отношения.
– О, не стоит преувеличивать! Она рядовая чиновница, насколько я понимаю, и не имеет права голоса. Но если в чем-то и поможет, тем лучше, ты этого заслуживаешь.
Говоря это, Жюли машинально положила руку на живот. И хотя ее беременность измерялась всего несколькими неделями, она постоянно делала это, словно старалась убедиться, что и впрямь ждет ребенка; Лоренцо этот жест потряс.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты влюбился… – добавила она.
– Зачем?
Она устремила на него долгий взгляд и ответила:
– Чтобы увидеть тебя счастливым.
Поскольку Лоренцо не всегда успевал побриться утром в особенно напряженные дни, его лицо украшала трехдневная щетина, наводившая на подозрение, что он следует моде; но Жюли знала, что это не так. Лоренцо не заботился о своей внешности и, казалось, даже не сознавал, до какой степени он привлекателен. Когда они были студентами, Жюли со смехом величала его «самым красивым брюнетом Мезон-Альфора», и он смеялся вместе с ней, как над хорошей шуткой.
Их разговор прервал сигнал рации, и Лоренцо ответил, что скоро будет на месте.
– Я иду с тобой, – решила Жюли; сегодня она чувствовала себя превосходно.
Тошнота ее больше не мучила, и Марк уже гораздо реже надоедал ненужными советами. Сейчас настал самый подходящий момент для того, чтобы подумать о будущем и спланировать их отъезд из парка, но эта перспектива так расстраивала Жюли, что ей не удавалось претворить ее в конкретные действия. Здесь – и в первую очередь благодаря Лоренцо – она с опозданием открыла свое подлинное предназначение, которому сама удивлялась, – любовь к диким животным. В год, когда они получили свои дипломы, ей не удалось пойти тем же путем, что и он: она не хотела расставаться с матерью, чтобы та в одиночку боролась с пожиравшей ее болезнью. Тем не менее эта преданность породила в ней комплекс неполноценности. Всякий раз, как Лоренцо звонил ей и описывал свои путешествия по Африке или Европе, она молча завидовала ему, чувствуя себя ущемленной. Как ей хотелось быть рядом с ним, разделять его жизнь, полную приключений; и в то же время она желала, чтобы он был здесь, близко, и поддерживал ее. Эти противоречивые желания буквально раздирали ее, она страдала от отсутствия Лоренцо и сердилась на него, зная, что он живет наполненной, интересной жизнью, тогда как она прозябает в скучном, сереньком существовании. Но дочерний долг, как стальные цепи, удерживал ее в Париже, и она не могла разорвать их. В конце концов, не в силах упрекать в этой ситуации свою мать, которую забрали в отделение для безнадежных больных, где хотя бы облегчали ее муки, Жюли перенесла свою горечь на Лоренцо.
Сегодня, когда давние обиды позабылись, Жюли питала к Лоренцо только добрые чувства. Работа с кем-то другим сулила ей мало приятного – она почти наверняка не найдет для себя такое же место. А Лоренцо был блестящим руководителем и педагогом, ветеринары высоко ценили его, а Жюли вдобавок давно знала его, и знала так хорошо, что предугадывала каждую его реакцию. Да и сам парк был на подъеме, здесь приветствовались любые начинания и никто никому не ставил палки в колеса.