– Но послушай, дорогой…
– Ты в ужасном состоянии, и это сразу видно, Жюли! И наверняка чувствовала себя плохо, верно? Я ведь советовал тебе отдыхать, а ты поступила по-своему. Зоопарк – не место для беременной женщины! Эти звери слишком велики, слишком сильны, слишком опасны! А ради них все мы с утра до вечера бегаем взад-вперед, таскаем неподъемные грузы, возим тачки, раскладываем корм по мискам, убираем мусор вилами! И добро бы еще это делали сильные, здоровые мужчины, но беременной женщине такая работа категорически противопоказана!
– Слушай, успокойся наконец! Я никогда не орудовала вилами и не возила тачки, мой единственный инвентарь – шприц. И потом, что случилось, того уже не исправить, к чему теперь эти причитания?! В большинстве подобных случаев выкидыш просто так не случается, на это есть свои причины. Когда организм отторгает эмбрион, он знает, что делает.
Но Марк в отчаянии тряс головой, не слушая аргументов Жюли. Его горе, его разочарование мало-помалу перерождались в гнев. И его можно было излить только одним способом – возложив ответственность за эту драму на молодую женщину, обвинив ее в легкомыслии; вот что его отчасти утешало. Марк многого ждал от рождения ребенка, от предстоящей женитьбы. Все это казалось ему надежной гарантией счастья – видимо, он смутно чувствовал, что Жюли любит его меньше, чем он ее. А Жюли закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она чувствовала себя обессиленной физически и подавленной морально. Ей стало бы легче, если бы она поплакала, думая о крошечном существе, которое ушло из жизни, разрушив все ее надежды. Но для этого нужно было, чтобы Марк обнял ее и утешил, вместо того чтобы осыпать упреками. Нет, она не переоценила свои силы, не сделала ничего, что превосходило бы ее возможности. И Лоренцо не требовал от нее ничего особенного, она всегда действовала по своему разумению, когда он обращался к ней за помощью. При этом неделями воздерживалась от алкоголя, от курения, следила за своим питанием, регулярно проходила медицинский осмотр. Так в чем же состояла эта вина, в которой Марк пытался ее убедить?
– А что говорят врачи? – наконец спросил он. – Ты скоро сможешь опять забеременеть? Ну ладно, хоть одно утешение: на нашей свадьбе ты будешь тоненькой и прекрасной!
Он попытался выговорить последние слова легким тоном, но Жюли явственно расслышала в них нотку горечи.
Она посмотрела на Лоренцо, стоявшего поодаль, у двери. Их взгляды встретились, и она прочла в его глазах всю нежность, которую он не мог выразить вслух. Он только спросил:
– Тебе что-нибудь нужно?
– Нет. Наверно, мне лучше поспать.
Жюли не была уверена, что ей это удастся, несмотря на слабость, – она просто хотела остаться одной, чтобы спокойно обдумать все случившееся и свои планы на будущее.
– Я еще немного побуду с тобой, – объявил Марк.
Он многозначительно улыбнулся Жюли и, посмотрев на Лоренцо, бросил:
– Ты можешь нас оставить?
Этим вопросом он обозначил свое законное право находиться у постели Жюли, исключив Лоренцо из их отношений.
– Да, конечно. Я подожду тебя на парковке. Береги себя, Жюли.
Он тотчас вышел из палаты, и она вдруг почувствовала себя брошенной, лишенной поддержки, которая ей, может быть, скоро понадобится.
– Мы приехали вместе, – объяснил Марк, – и поругались в машине. Впрочем, и здесь тоже…
Придвинув к кровати стул, он сел и взял Жюли за руку.
– Во всяком случае, я ему высказал все, что у меня накипело.
– Ты к нему несправедлив. Тебе почему-то кажется, что Лоренцо требует от меня слишком многого, хотя я сто раз объясняла тебе, что это не так.
– Но ведь я своими глазами видел, сколько ты работаешь, с утра до вечера!
– Да, работаю – совершенно добровольно.
– Добровольно? Значит, ты непоследовательна, и результат налицо.
– Что?! – воскликнула Жюли, приподнявшись на постели.
Ее захлестнула волна гнева, который она тщетно пыталась сдержать.
– Перестань меня мучить упреками, я и без того слишком несчастна!
– Но я вовсе не…
– Хватит! Послушать тебя, так выходит, что виновата либо я, сделавшая глупость, либо Лоренцо, которого ты считаешь тираном, – короче, тебе обязательно нужно кого-то обвинить! А на самом деле так решил мой организм. Для моего блага или ради блага ребенка, которого он счел нежизнеспособным и удалил согласно законам природы. Так сними шоры с глаз и смирись с реальностью, какой бы жестокой она ни была. Ты многого ждал от рождения этого ребенка, и я тоже. И теперь мы оба несчастны, именно так, но это не значит, что нужно винить друг друга в какой-то воображаемой ошибке. А главное, перестань нападать на Лоренцо – оставь его в покое, он тут ни при чем!
Жюли совершила промах, упомянув о Лоренцо, – Марк пришел в бешенство:
– Долго еще этот тип будет вмешиваться в нашу жизнь? – выкрикнул он. – Мало того, что он наш начальник, это вдобавок твой бывший любовник, а теперь так называемый лучший друг, к которому ты то и дело бегаешь за советами и с которым обсуждаешь всякие заумные научные проблемы, недоступные нам, простым работникам!
Ну вот – наконец-то он признался в том, что его грызло, – в зависти к статусу ветеринара, который Жюли разделяла с Лоренцо.
– И дело не только в этом, – продолжал Марк. – Я тебе предлагал покинуть эти места, изменить нашу жизнь, но ты все тянула и тянула с решением. На самом деле тебе вовсе не хочется уезжать, не хочется строить свою жизнь со мной. Скажешь, я неправ?
Жюли не могла отрицать очевидное. Пока она носила их будущего ребенка, ей приходилось закрывать глаза на правду, убеждать себя в том, что она любит Марка. Однако чувства, которые она питала к нему вначале, не выдержали испытания их совместной жизнью, увяли в повседневной рутине.
Или, может быть, ежедневное общение с Лоренцо пробудило в ней слишком живые воспоминания об их близости? Осознав это, она почувствовала, что слезы жгут ей глаза. Как она могла быть такой слепой?!
– Ну, прости меня, дорогая, я просто скотина… – взмолился Марк.
Огорченный слезами Жюли, он крепко сжал ее руку и, нагнувшись, поцеловал в уголок рта.
– Не огорчайся, я безумно люблю тебя, и мы переживем это испытание, поженимся и заведем другого ребенка! Что ты об этом думаешь? Обещаю: я больше не стану донимать тебя своими глупыми попреками!
Его искренность не вызывала никаких сомнений, и это усугубляло душевные муки Жюли. Хотела ли она все-таки выйти замуж за этого человека и прожить с ним всю последующую жизнь вдали от парка Дельмонте? Ответ был «нет», но как ему сказать об этом? В любом случае сейчас момент явно неподходящий, и ей осталось только промолчать. Жюли закрыла глаза, надеясь, что это заставит его уйти.
– Ладно, я пошел, а ты отдыхай, – прошептал он наконец после долгого молчания.
Он встал и осторожно отодвинул стул. Сейчас ему здесь делать нечего, – казалось, Жюли спокойно заснула. Если она станет побольше спать, то скоро выздоровеет. И Марк обещал себе вернуться завтра, захватив ее чистую одежду и косметичку. Нужно было подумать об этом раньше, но он очертя голову сел в машину Лоренцо, и они помчались следом за скорой, увозившей Жюли в больницу. По дороге Лоренцо пытался успокоить его, приводя многочисленные доводы – невинный характер кровотечения, частые выкидыши, ставшие обычным явлением, крепкое здоровье Жюли, – но Марк заранее оплакивал потерю своего ребенка и боялся за состояние своей подруги. Он безумно любил ее, несмотря ни на что; винил себя в том, что часто бывал неловок. И зачем он все время донимал ее упреками, выражая таким образом смутную ревность, которой сам же и стыдился?!
В течение нескольких лет он прекрасно ладил с Лоренцо; между ними не было и тени неприязни – до тех пор, пока он не влюбился в Жюли. Она не скрыла от Марка, что прежде питала к Лоренцо, по ее словам, «безумную любовь», и это ставило его в положение соперника. Он постоянно спрашивал себя, сравнивает ли она их, не чувствует ли себя униженной, связав свою судьбу со скромным смотрителем. Ибо зарплата Марка была ниже ее собственной – она получала больше, чем он. И сколько бы она ни уверяла, что ей это безразлично, он продолжал сомневаться в ее искренности.
Выйдя из больницы, он подошел к Лоренцо, ожидавшему его на парковке.
– Заснула, – сообщил он.
– Тем лучше, отдых ей сейчас необходим.
– Как ты думаешь, врачи выдадут ей бюллетень?
– Ну… может, на два-три дня, но ты же знаешь, что с освобождением от работы проблем не будет.
Лоренцо явно был готов предоставить Жюли любые льготы, но Марк, которому следовало бы радоваться, снова почувствовал себя уязвленным.
– Ей нужно как следует взбодриться, – добавил он. – Например, отдохнуть с недельку где-нибудь подальше отсюда. Ты как, не против?
– Ты же знаешь, что у нас все возможно, а незаменимых нет, – шутливо ответил Лоренцо.
На самом деле отсутствие сразу двух работников, особенно в период закрытия парка, когда многие служащие взяли отпуска, создавало немалые трудности для руководства.
– Раз уж вы планируете куда-нибудь съездить, лучше сделайте это без промедления – хуже, если вас не будет в момент открытия парка. Когда начнется приток посетителей, мне нужно, чтобы ты проверил готовность всех наших бригад.
Марк был не уверен, что Жюли согласится на такую поездку, хотя короткая передышка, конечно, пошла бы ей на пользу.
– А как там с ночным наблюдением? – спросил он, чтобы продемонстрировать свою заботу о безопасности парка.
– Камеры, прожектора и тревожные звонки уже готовы.
– Ты так говоришь, а на самом деле не очень-то спокоен.
– Я всегда был и буду неспокоен. Даже если бы я мог оплатить работу охранника, он тоже не вездесущ. Парк слишком велик, чтобы его можно было надежно защитить, разве что превратить его в концлагерь!
Они с минуту помолчали, затем Марк сказал:
– Я знаю, что Жюли просила тебя быть крестным нашего… – он не стал продолжать, от волнения у него сжалось горло.