– Да, – ответил Лоренцо после паузы. – Мне было приятно это услышать, я счел ее просьбу лестной для себя, хотя и не считаю свою кандидатуру подходящей.
– Почему?
– Из-за моей занятости.
– Это верно, и все-таки ты лучший друг Жюли. Вообще-то у нее не так уж много друзей, и все они живут поблизости от Парижа… Я думаю, она также попросит тебя быть свидетелем на нашей свадьбе.
Марк внимательно наблюдал за реакцией Лоренцо, но тот всего лишь слегка покачал головой.
– Мы ждали рождения ребенка, – продолжал он, – но теперь можно сразу же организовать эту церемонию.
– А как же ваши планы на работу в других местах?
– Ну, мне придется слегка надавить на Жюли – очень уж ей нравится работать у тебя.
– Надавить? – иронически переспросил Лоренцо.
Марк взглянул на него, поколебался и наконец, набрав побольше воздуха в грудь, сказал:
– Ладно, слушай, что я имею в виду. Мне кажется… В общем, я думаю, что вы слишком уж близки – вы оба слишком хорошо спелись, вот так-то!
На этот раз реакция Лоренцо была мгновенной. Он резко вывернул руль, съехал на обочину, выключил мотор, отстегнул пояс безопасности и посмотрел прямо в лицо Марку.
– Надеюсь, ты говорил не всерьез?
– Очень даже всерьез.
– Ревнуешь, что ли? Ну так знай, что ты просто смешон!
– Ты так думаешь? Да ваши переглядывания и улыбочки, как у сообщников, только слепой не заметит.
– Ну, еще бы! Конечно, мы сообщники; хочу тебе напомнить, что мы с ней вместе учились, что…
– И не только учились, не так ли?
– Наш роман уже в прошлом, и ты это прекрасно знаешь. Да, мы питаем друг к другу симпатию, и ничего более.
– С трудом верится.
– Тем хуже для тебя! Но не смей приставать к Жюли со своими дурацкими подозрениями, оставь ее в покое, ей сейчас совсем не до того!
Он говорил так горячо, что Марк пришел в ярость:
– Надо же, как пылко ты ее защищаешь – куда только девалась твоя выдержка! Ты ведь всегда так спокоен, так хорошо владеешь собой! Но стоит завести речь о Жюли, прямо из себя выходишь. И как же я должен это понимать?
– Да понимай как хочешь, только замолчи, – бросил Лоренцо сквозь зубы. – И вообще, оставь меня в покое, у меня сегодня дел до чёрта. Хочу тебе напомнить, что мы не закончили операцию пантеры. А вечером у меня свидание с Сесиль.
И он так резко рванул с места, что из-под колес машины фонтаном брызнул гравий. А Марк только сейчас вспомнил о подружке Лоренцо. Неужели он в нее влюблен и роман с Жюли стал для него лишь воспоминанием? Марку хотелось бы думать, что это правда. Но нет, их взгляды порой неопровержимо доказывали обратное. Например, только что, в этой больничной палате медцентра Сен-Клод, Марк уловил в глазах Лоренцо какое-то особенное выражение, ясно говорившее о том, что это была любовь – любовь, а не дружба.
– Ты все еще любишь ее, – сказал он вполголоса, тяжко вздохнув.
– Ну и что? – яростно воскликнул Лоренцо. – Если даже и так, это касается только меня одного! А живет-то она с тобой, и планы строит вместе с тобой, и выйти хочет за тебя, верно? И я никогда не позволю себе ни малейшего намека, ни малейшей двусмысленности. Теперь Жюли для меня только добрый друг и хороший ветеринар, вот и все. Я достаточно ясно выразился?
Марк проворчал что-то смутно похожее на согласие. Да, конечно, с тех пор как Жюли жила с ним, и особенно с того дня, как сообщила ему о своей беременности, она стала неприкасаемой для такого цельного человека, как Лоренцо. Их отношения свелись к профессиональным контактам, и все-таки их связывало какое-то особое чувство, гораздо более глубокое, чем симпатия или сообщничество. Чувство, которое Марк был не в силах ни разорвать, ни игнорировать, и эта незримая связь с другим мужчиной день и ночь терзала его.
Обратный путь они проделали молча, поглощенные мыслями о недавней словесной схватке. Приехав в парк, они вместе пошли к черной пантере – та уже благополучно проснулась, но операцию так и не провели. Лоренцо перенес ее на следующую неделю – он не хотел сразу прибегать к повторной анестезии, когда речь шла о таком уязвимом звере. Войдя в свой кабинет, он проработал там до вечера в ожидании встречи с Сесиль. Настроение у него было мрачное, но он решил не отменять свидания. Молодая женщина не виновата в грусти, которая одолевала его всякий раз, как он вспоминал о Жюли, бледной, лежавшей без сил на больничной койке. Сесиль была воплощенной радостью – казалось, ей неведомы никакие заботы, и вдобавок она прилагала героические усилия, стараясь добиться для Лоренцо и его парка как можно больше субсидий. Сами животные ее, конечно, не интересовали, просто она искренне хотела помочь ему, восхищаясь тем, что он посвятил свою жизнь такому благородному делу. К несчастью, энтузиазм Сесиль ставил Лоренцо в неудобное положение: он не хотел использовать их близость в деловых целях, не хотел, чтобы его в этом заподозрили.
Они встретились незадолго до восьми часов вечера, и Сесиль объявила, что принесла ужин – мясные закуски, сыр, свежий хлеб и местное вино. Она знала, что Лоренцо не любит покидать парк, и предложила поесть прямо на месте, а не ехать к нему домой. Лоренцо охотно согласился, хотя комната с ванной, которую он обустроил над административным помещением, стала его основным пристанищем, местом, которое он ни с кем не хотел делить. Но как ей об этом сказать и зачем охлаждать ее рвение?! При каждой их встрече Сесиль выказывала себя веселой, ласковой, счастливой. Да и в постели была такой чувственной, так безраздельно отдавалась ему, делала все возможное, чтобы он почувствовал счастье. Но почему же при этом он упорно думал о Жюли?
Они расположились на диванчике в углу нижнего помещения, как правило, служившего для встреч с инвесторами, коллегами или журналистами. Стоявший поодаль большой рабочий стол был завален эскизами и планами деревянных шале, предназначенных для посетителей.
– Ну что, строительство закончено? – спросила Сесиль.
– Осталось только вставить оконные рамы, это намечено на будущую неделю.
– А желающие забронировать шале уже есть?
– Полно! Реклама сделала свое дело: почти все весенние уик-энды уже проданы. Мне очень помог советами и рекомендациями мой брат Валер. Осталось только заманить клиентов на зимний период. Парк открывается 15 февраля, в это время еще возможны снегопады, и когда волк или медведь бродит по сугробам, это волшебное зрелище! А в домиках установлены дровяные печки, которые создают очень уютную атмосферу.
– Да, посещения с ночевкой – это действительно прекрасная идея.
– Она принадлежит не мне, в некоторых парках об этом подумали гораздо раньше.
– Наверно, только в таких, где достаточно просторно?
– Ты права, в парке должно быть много свободного места, чтобы надежно защитить всю территорию. Но только не в ущерб загонам – нашим животным требуется максимум жизненного пространства. Мой архитектор блестяще решил эту задачу: он использовал место, где мы раньше хранили корма; оно все равно находилось слишком далеко. И очень умело и рационально все спланировал. Как видишь, всегда можно найти оптимальный вариант!
– А когда в шале вставят рамы и привезут дрова для печек, мы с тобой сможем провести там ночь вдвоем, ты и я?
– Ну… почему бы и нет?
На самом деле Лоренцо не очень-то соблазняла такая возможность: он планировал отпраздновать введение в строй этих домиков, устроив скромный праздник вместе с несколькими членами своей команды, включая, конечно, Марка и Жюли. Этот вечер перед открытием парка позволил бы проверить качество шале и убедиться, что животные не побоятся бродить около них. А присутствие Сесиль рядом с ним как бы узаконит их связь, чего он вовсе не желал. Пока еще не желал.
– Нет, если тебе это не нравится, скажи прямо, я не обижусь, – мягко заметила Сесиль.
Она всеми силами старалась не омрачать их отношения, несомненно, понимая, что не должна давить на Лоренцо.
– Ладно, посмотрим, – ответил тот наконец. – Нужно еще распаковать присланные кровати, приготовить постельное белье, словом, осталось довольно много дел, больших и мелких. Я собирался провести там первую ночь в спальных мешках с моим старшим смотрителем или еще с кем-нибудь из персонала, кто захочет добровольно помочь мне. Но в этом нет никакой романтики!
– Ах, вот как…
Сесиль заставила себя улыбнуться, но отлично поняла, что Лоренцо не намерен приглашать ее на «тестирование» своих домиков. Он не включал ее в свои проекты, не нуждался в ее присутствии. И все-таки она отказывалась признавать свое поражение, пока не испробовала все средства привязать его к себе. Она обязательно найдет его слабое место! Их сексуальная гармония, конечно, стала важным козырем, но этого мало: Сесиль хотела быть любимой, а не только желанной.
– Твой сыр – просто объедение, – заметил он. – Ты меня так балуешь деликатесами… спасибо тебе!
– Я же знаю, что тебе не хочется покидать парк.
– Да, и очень мило, что ты это понимаешь.
– Если хочешь меня отблагодарить, давай съездим с тобой на один вечер в «Кольвер». Люди уже начинают говорить о ресторане твоей сестры, и я просто умираю от любопытства!
– Да, Анук – большой мастер своего дела и, я уверен, очень скоро прославится как шеф-повар. У нее твердый характер, и она не боится рисковать.
– Похоже, ты ее очень любишь.
– Я люблю обеих моих сестер и брата, но Анук мне особенно близка, у нас с ней много общего.
– Например?
– Воля к победе в своем деле, умение организовать работу и полностью посвятить себя ей.
– Понятно. Значит, у нее такая же страстная натура, как у тебя. Ну, а вторая сестра?
– Летиция – фармацевт, как и ее отец.
– Твой отчим?
– Да.
– Похоже, ты его не очень-то любишь.
– Да, не очень.
Лоренцо резко встал, и Сесиль подумала, что он хочет уклониться от признаний, но он бросился к окну, выходившему в парк.
– Смотри, вон там зажглись прожекторы!
Несколькими быстрыми движениями он надел резиновые сапоги, теплую куртку и схватил со стола мощный фонарь и телефон.