Жюли вызвала по рации двоих стажеров, вручила им свою коробку, а сама решила пройтись пешком до бассейна пингвинов, чтобы погреться в первых робких лучах просыпающегося солнца. По дороге она размышляла о Лоренцо: случается ли ему вспоминать те заветные минуты полного единодушия, сплотившего их, когда они стояли на коленях возле умирающей пантеры? Да и было ли это всего лишь единодушием… может, скорее взаимным притяжением? Не вкралось ли в это чувство что-то недозволенное? И почему, когда она думает о Лоренцо, ее душу переполняет нежность, зато при встречах с ним она соблюдает дистанцию? Почему?
«Ну, что бы я ни думала, у него есть Сесиль… Даже если Лоренцо упорно не признается, что любит ее, он все-таки, наверно, сильно увлечен… Она такая хорошенькая и так уверена в себе! Может быть, даже слишком? Ведь он не спешит предложить ей то почетное место, которого она так упорно добивается, и, похоже, смотрит на их отношения всего лишь как на мимолетный романчик без всяких последствий… Зато Сесиль всё поставит на карту, лишь бы достичь своей цели. Вот только она не знает Лоренцо так же хорошо, как я! Принуждать его к чему-либо бесполезно, он твердо знает, чего хочет, а главное, чего НЕ хочет. Ну, а я, – спросила себя Жюли, – чего я-то хочу? Встать между ними? Нет-нет, только не это, я искренне желаю ему счастья… Правда, мне очень неприятно представлять их вдвоем, вместе, что в ресторане, что в постели… Лоренцо – прекрасный любовник, если только не изменился за эти годы. Внимательный, нежный… Обращается ли он так же нежно с той? Варит ли ей кофе по утрам? Ох, не надо бы мне об этом думать!»
– Жюли!
Ее окликнул один из стажеров, шедших за ней следом; она остановилась и поняла, что выбрала не ту аллею.
– Простите, я сегодня какая-то рассеянная, – извинилась она и свернула на нужную дорожку.
Подобные размышления о Лоренцо только сбивали ее с толку. И чтобы отвлечься от грустных мыслей, Жюли решила объяснить стажерам, почему пингвинам Гумбольдта грозит уничтожение и почему, например, в Чили, где их колония насчитывала когда-то около двадцати тысяч особей, нынче осталось едва ли пять сотен птиц. Вот она – прекрасная иллюстрация пользы зоопарков.
В конце дня, незадолго до закрытия, Лоренцо позвонила мать. Бесконечно счастливая, Мод сообщила ему, что Летиция беременна: какая радость, ведь она так давно мечтала о ребенке!
– Ян просто на седьмом небе от счастья! И заботится о Летиции, как ангел!
– Значит, будешь у нас бабушкой?
– Ах, я так давно об этом мечтала! Слава богу, хоть один из вас четверых решился завести семью. А лучше семьи нет ничего на свете. Вот ты когда собираешься жениться?
– Пока у меня таких планов нет.
– И очень жаль! А не мешало бы тебе подумать о продолжении рода Дельмонте!
– Мама, в Италии их полным-полно.
– Ты знаешь, кого я имею в виду.
– Знаю, мама.
Мод намекала на покойных Клаудио и Этторе, надеясь тронуть этим Лоренцо, но он уклонился от прямого ответа и спросил:
– Ну а Ксавье так же рад, как ты?
– Конечно! Только он сразу предупредил Летицию, что не потерпит, чтобы его величали «дедушкой» или «дедулей».
– Еще бы, он ведь в первую очередь думает о своем престиже.
В ответ Лоренцо услышал приглушенный смешок матери, которая объявила:
– Когда Летиция родит, я поеду к ним на недельку или две, чтобы помочь ей на первых порах. Они подыскали себе очаровательный домик, в общем, прямо купаются в счастье.
Лоренцо мысленно пожелал сестре, чтобы она избежала драмы, постигшей Жюли, и родила в срок здорового ребенка.
– Я завтра позвоню ей и поздравлю.
– Позвони сейчас, милый! Ты же так занят, можешь и забыть…
– Ладно, позвоню сегодня.
– Обещаешь? Ну молодец! А как у тебя дела с Сесиль?
– Ну вот, я так и знал, что ты не удержишься и задашь мне этот вопрос! – воскликнул он с шутливым возмущением.
– Знаешь, я считаю, что она очаровательна.
– Мама!..
По тону Лоренцо Мод должна была понять его нежелание обсуждать эту тему: он не строил никаких планов относительно Сесиль – во всяком случае, на ближайшее будущее, да и на отдаленное, несомненно, тоже. Поговорив с матерью, он, как и обещал, позвонил сестре и тепло поздравил ее. Летиция была так счастлива, так бурно радовалась, что Лоренцо поневоле задумался над словами матери: может, она права, и семья – действительно лучшее, что есть в жизни? В таком случае жаль, если он останется холостяком. Тем не менее на сегодня у него было назначено свидание с Сесиль, которая собиралась приехать к нему.
Это «к нему» вовсе не означало домик, где он так редко ночевал и где не было почти ничего, относящегося лично к нему. Единственные ценные вещи, которыми он дорожил, – например, пастельный портрет деда Этторе или фотоальбомы со снимками Клаудио – хранились в комнате под крышей здания администрации парка. Там было его убежище, его берлога одинокого мужчины, и он ни с кем не желал ее делить. Он предпочел бы остаться тут, ограничившись скромным ужином в обществе Адриена, который сейчас, наверно, проверяет сегодняшнюю выручку. Увы, его ждала встреча с Сесиль, и он со вздохом направился к парковке.
Сесиль все предусмотрела. В духовке томился на слабом огне ужин, заказанный у поставщика готовых блюд; для аперитива купила бутылку просекко – оно годилось для приготовления спритца, но его можно было пить и так, ради чудесных, щекочущих горло пузырьков. Она была уверена, что это итальянское вино и несколько ломтиков фирменного прошутто Сан-Даниеле доставят Лоренцо удовольствие, а это ведь ох как непросто! Сесиль не забыла даже взять несколько поленьев из груды наколотых дров, чтобы приготовить торт-фламбé[29].
Лоренцо приехал после восьми вечера и был приятно удивлен уютной атмосферой в своем домике.
– Ты здорово все организовала! – одобрил он.
У него, как почти всегда, был усталый вид, но его благодарную улыбку она сочла неотразимой. Они расположились перед маленьким камином, выпили вина, и Сесиль рассказала, как провела день. Ей хотелось создать иллюзию, что они уже принадлежат к тем счастливым супружеским парам, которые рады вечерней встрече после работы. Ах, если бы она могла убедить его разделить с ней свою судьбу! Жить вдвоем, в этом домике или где угодно, с планами на будущее и словами любви… Но нет, он никогда не был романтиком, не увлекался никем, кроме своих животных, и каждый раз, когда она хотела провести с ним вечер, ей приходилось проделывать долгий путь на машине.
Слегка разгоряченная вином, она вдруг почувствовала неодолимое желание расспросить Лоренцо, выведать его тайные мысли. А вдруг он просто слишком робок и боится открыто выражать свои чувства?
– Лоренцо, дорогой, нам давно пора серьезно поговорить, – начала она как можно мягче.
– О чем?
– О будущем.
– О чьем будущем?
Он явно уклонялся от разговора, но Сесиль уже слишком много сказала, чтобы отступить.
– О нашем! Ты завален работой, я трачу массу времени на дорогу к тебе, и в результате мы слишком редко встречаемся. Что-то не стыкуется в нашем расписании.
Сесиль издала короткий смешок, однако Лоренцо никак на него не отреагировал, и она поспешила продолжить:
– Мне хотелось бы видеться с тобой чаще, быть уверенной… Строить планы на дальнейшую жизнь. Словом, я бы хотела жить с тобой.
Лоренцо бросил на нее непроницаемый взгляд, вздохнул, отставил бокал.
– Сесиль… Мне жаль тебя огорчать, но я ни с кем не хочу жить. Никогда этого не делал и не имею такого желания.
Он даже не оправдывался своей безумной занятостью или еще чем-то – он попросту отказывал.
– Но мне тебя так не хватает! – умоляюще воскликнула Сесиль. – Мы с тобой проводим вместе дай бог два вечера в неделю, я уж не говорю о планах на отпуск, на путешествия… на всё, что делают люди, которые любят друг друга.
– Я не беру отпусков и не могу уезжать из парка. Мне уже довелось путешествовать целых десять лет, после окончания школы, так что с меня хватит. Позже я, может быть, куда-то и поеду, но исключительно с профессиональной целью, скорее всего, в африканские заповедники. Не знаю, чем занимаются люди, которые любят друг друга, но… Послушай, Сесиль, мне очень хорошо с тобой, только это вовсе не великая любовь, о которой ты сейчас говорила. Я никогда не признавался тебе в любви и уж точно не давал обещаний, которые не мог бы сдержать.
Приоткрыв рот, она слушала его, онемев от возмущения и обиды.
– Я прекрасно понимаю твое желание жить вдвоем с мужчиной и строить планы на будущее, – мягко добавил Лоренцо, – но этот мужчина – не я.
Никогда еще Сесиль не чувствовала себя такой униженной. Этим категорическим отказом он попросту отверг ее, заявив без всяких околичностей, что у них нет общего будущего и, хуже того, нет и не будет любви.
– Как ты можешь так поступать со мной?! – воскликнула она.
У нее оставался выбор – уйти, хлопнув дверью, или разразиться слезами.
– Я ухожу! – объявила она. – И давай покончим с этим, раз мне нечего ждать от тебя!
Она схватила сумку и сделала вид, что встает, но он удержал ее, положив руку на плечо.
– Нет, не уходи.
Именно это Сесиль и надеялась услышать, и у нее затеплилась слабая надежда, которую, увы, он тут же развеял.
– Ты выпила, тебе нельзя садиться за руль. Ночуй здесь, а я вернусь в парк.
Его холодность выглядела просто убийственной. Он опасался несчастного случая на дороге, но при этом не испытывал никакого сострадания к горю, которое причинил ей.
– Ты отвратителен, Лоренцо! Если уж ты решил со мной порвать, мог бы сказать об этом поделикатнее!
– Ну прости, – извинился он. – Ты права.
– Почему ты мне раньше не говорил, что я ничего для тебя не значу? Просто укладывал меня в постель, когда тебе хотелось, а я, как последняя идиотка, воображала, что у нас с тобой прекрасный роман! Но ты не умеешь любить, ты для этого слишком эгоистичен и питаешь нежные чувства только к своим зверям. Вот для них ты готов на всё! Значит, ты меня попросту обхаживал ради своего зоопарка?