Конечно, я сначала плакала, я звонила на горячую линию службы «Ясное утро». Они оказывают психологическую помощь онкологическим пациентам. Я рыдала, потому что понимала, что никто из подруг и дети просто меня не поймут в данной ситуации. Это был рев боли, потом я приходила в себя и мне становилось легче.
Я решила для себя, что буду активно жить, со всем справлюсь сама, не дам себе раскиснуть. Мне не хотелось быть обузой для детей, поэтому я взяла себя в руки и начала действовать.
А потом я прочитала книгу о раке молочной железы, изданную Ассоциацией онкологических пациентов «Здравствуй!», которая стала для меня настольной, и я сразу же вступила в ряды этой Ассоциации. Я сама себе говорила, что я жива и могу быть полезной.
Пройдя химиотерапию и операцию, я ощутила необыкновенный подъем жизненной энергии. Я была счастлива, что мне провели подкожную мастэктомию с одномоментной реконструкцией имплантом. Я не ожидала, насколько для меня будет важно проснуться после операции с грудью. Для меня это был подарок судьбы.
И как раз мне пришло письмо на почту, из которого я узнала, что я могу номинировать своих врачей на премию «Будем жить», посвященную Всемирному дню борьбы против рака. Я тогда уже познакомилась с президентом Ассоциации «Здравствуй!», стала посильно помогать в подготовке к премии. И с этого началась моя волонтерская деятельность. Кстати, моя фамилия в переводе с французского языка означает «волонтер».
Для меня всегда было важно помогать другим. Думаю, что родители привили мне желание помогать людям. Моя мама была учительницей черчения и рисования, и у нас дома часто бывали ее ученики, которым она помогала. Мамы нет уже 30 лет, но каждый год ее ученики приходят к ней на кладбище в день ее смерти. Мой папа всегда говорил мне: «Делай добро. Ты даже не представляешь, как добро, которое ты делаешь от души, потом возвращается к тебе неожиданным образом. Но делай добро не ради этого». Я выросла в атмосфере родительской любви.
Когда я заболела, был момент, когда я думала, что те, на кого я могла бы опереться, отошли в сторону. Не все прошли испытание диагнозом. Но я глубоко верующий человек. С момента, когда заболела моя мама, я искала ответы на вопросы, которые привели меня к вере. Это был долгий путь к Господу, но, наверное, я полюбила его и почувствовала, как он важен в моей жизни, когда мне поставили диагноз. Я молилась и говорила: «Господи, я знаю, что ты меня никогда не оставишь и пошлешь мне своих добрых ангелов, которые помогут». И когда одна Наташа отошла в сторону, тогда другая Наташа пришла в мою жизнь. Она взяла меня под свое крыло: помогла получить второе мнение, провожала на химиотерапию, встречала с цветами после операции. Это была мощная поддержка, причем она никогда не была моей близкой подругой.
Мой девиз – жить здесь и сейчас. Здоровый или больной, человек не знает, что будет завтра. Мы находимся в одинаковом положении. Но у нас есть настоящее, которое мы должны использовать. Сегодня нужно делать добрые дела, говорить близким людям о своей любви и благодарить их за все. Каждый день следует проживать так, будто он последний. Если вам поставили диагноз, не стоит паниковать. Нужно составить план, довериться врачам и следовать ему с верой и надеждой на выздоровление. Жизнь не должна останавливаться, нужно продолжать жить и строить планы.
Нужно верить в лучшее и стремиться к исцелению. Не стоит откладывать жизнь на потом, ожидая выздоровления. Лечение должно стать частью вашей жизни. Старайтесь наполнять свою жизнь яркими красками, даже если вы вынуждены оставаться дома. Используйте доступные средства: телевидение, интернет, телефон. Важно не застревать в грусти и жалости к себе. Верьте в лучшее и старайтесь сохранять позитивный настрой. У меня есть любимое стихотворение, которое напоминает нам о важности любви: «Торопитесь любить, чтобы когда-нибудь не опоздать!»
А вот еще хочу сказать, что сейчас у меня тот же возраст, когда ушла моя мама, мне 49 лет, и это непростой для меня год. Я стараюсь не примерять на себя мамину историю. Я сейчас, возможно, даже решаю те психологические проблемы утраты мамы, будучи той девятнадцатилетней девочкой. Я сейчас будто бы живу и за себя, и за маму, принимаю участие в общественных благотворительных мероприятиях за себя и за маму. Я знаю, что мама была бы рядом со мной, она бы меня поддержала, и тем самым я как будто бы вот противостою тому раннему уходу мамы, занимая активную жизненную позицию. Как будто я та девочка девятнадцатилетняя, но протестую, не топая ногами, а своими делами.
Недавно благодаря благотворительной программе я освоила новую профессию цифрового маркетинга – SMM. И не могу не рассказать, как сейчас гордятся мои дети, когда я получаю благодарственное письмо от Государственной Думы, принимаю участие в организации премии «Будем жить!» и в модном показе онкологических пациентов на сцене Кремля. Для них я – живой пример того, как нужно бороться, не сдаваясь, и продолжать двигаться вперед, помогая другим.
Глава 3История Оксаны Болдиной
К сожалению, историю Оксаны Болдиной нельзя назвать исключением. Иногда при постоянном маммологическом скрининге* врачи пропускают онкологический диагноз. Из всех этих историй вывод один: проходить этот скрининг только в экспертных онкологических учреждениях. На момент постановки диагноза в 2021 году ей было 43 года, стадия 2А, гормонозависимый* рак молочной железы, Санкт-Петербург.
Однажды мой организм стал подавать знаки, что что-то идет не так. В 2019 году я завершила грудное вскармливание своего ребенка и заметила, что менструальный цикл прекратился. Сначала подумала о возможной беременности, а потом обратилась к терапевту, который направил меня к гинекологу и маммологу, а также назначил ряд анализов. В результате мне была рекомендована заместительная гормональная терапия* и был поставлен диагноз «фиброзно-кистозная мастопатия»*.
На протяжении двух лет я проходила курс гормональной терапии, включающий в себя прием прогестина* и эстрадиола*. Ежегодно на работе мы проходим обязательную медицинскую диспансеризацию, которая проводится со всей серьезностью. Но в последнее время я стала замечать, что у меня начали возникать различные воспалительные процессы – от уха до седалищного нерва, и все они были расположены справа. Врачи же постоянно находили для этого разные причины. Однако это вызывало у меня беспокойство, поскольку я являюсь обладательницей первой группы здоровья.
Однажды, находясь в маршрутном такси, я попала в аварию. Спустя месяц после этого происшествия на моей правой груди появились две крупные шишки, которые можно было легко прощупать. Я была сильно обеспокоена этим и поспешила обратиться к врачу. И тут я услышала: «Девушка, ну что вы, если бы каждый удар вызывал рак, то мы бы все вымерли. Ничего страшного, скорее всего, это просто гематома».
В рамках программы добровольного медицинского страхования (ДМС) я прошла маммографию и ультразвуковое исследование молочных желез, где была опять диагностирована фиброзно-кистозная мастопатия*, а мои уплотнения как гематомы. Мне было назначено лечение, которое продолжалось четыре месяца. Важно отметить, что за последние два года я проходила эти обследования шесть раз, и каждый раз врачи подтверждали наличие фиброзно-кистозной мастопатии. Я сама очень хорошо прощупывала эти два образования, которые были как камень. И я понимала, что они растут.
Я снова обратилась к онкологу по ДМС, который опять выписал мне мазь от гематом и сказал, чтобы я не волновалась, но у меня это не получилось. Я понимала, что это не просто гематома. Поэтому я решила обратиться к другому специалисту. На этот раз мне повезло. Врач сразу же провел пальпацию и рекомендовал срочно сделать трепан-биопсию*. Он с удивлением спросил, почему коллеги не исключили вероятность наличия злокачественной опухоли.
Через две недели я узнала, что у меня диагностировали карциному двух образований, что означало наличие у меня рака. Но, как выяснилось, для определения типа опухоли было взято недостаточно материала. А без этого анализа нельзя было назначить лечение. В результате пришлось проводить повторную биопсию*. После второго исследования я вернулась на работу и в тот же день получила результаты медицинского обследования, которое я прошла еще до аварии, в том числе и ультразвуковое исследование молочных желез. К моему удивлению, они показали, что у меня все еще первая группа здоровья.
29 декабря 2021 года я прошла медицинский консилиум в нашем городском диспансере, где мне сообщили, что у меня будет полное удаление груди. Я помню, что врачи излучали уверенность, спокойствие и позитив. Когда я поинтересовалась, существует ли шанс, что я буду жить, врач ответил: «Конечно, есть».
Перед операцией хирург подробно объяснил, что мне предстоит, и заверил, что не стоит волноваться. Однако я не из тех людей, кто может просто сидеть и ничего не делать. Мне нужно было все узнать, тщательно обдумать и проанализировать, не поддаваясь панике.
И я всегда все держу в себе. Это, безусловно, отразилось на качестве моего сна. К тому же за время заместительной гормональной терапии* я набрала 30 лишних килограммов, что не добавляло мне уверенности в себе. Мне порекомендовали обратиться к онкопсихологу, однако обстоятельства помешали мне пройти курс психотерапии. Теперь я понимаю, что в подобных ситуациях крайне важно делиться своими переживаниями с профессионалом, который может оказать необходимую поддержку.
16 января мне сообщили по телефону о необходимости госпитализации и проведении теста на COVID-19. У меня была запланирована мастэктомия* с одномоментной реконструкцией*.
В моей палате оказалась прекрасная компания женщин, которые направили меня в нужное русло – источники знаний с точки зрения доказательной медицины, но доступным для пациента языком. Я почувствовала себя спокойно – все будет хорошо. Потому что я уже знала реальные истории женщин, которые давно находились в ремиссии.