Я решила в память о маме помогать тем, кто столкнулся с диагнозом «рак», чтобы они не повторяли моих ошибок. Если бы не было на первом этапе умирания вместе с мамой, может быть, диагноз «рак» и прозвучал в моей жизни, но только в глубокой старости. Теперь я понимаю, что все же стоит проявлять некоторую степень здорового эгоизма по отношению к себе.
После своего второго диагноза я решила пройти расширенное обследование, включающее секвенирование* известных мутаций BRCA1 и BRCA2*, по примеру Анджелины Джоли. И, как выяснилось, мутация все же есть. Я приняла, как мне кажется, мудрое решение не проводить этот анализ моей дочери. Представьте, если она узнает, что у нее есть эта мутация, и как ей с этим жить? Жизнь может превратиться в ад, и это может привести к более раннему раку. Я за здоровую онконастороженность!
Когда после первого курса химиотерапии мои волосы стали выпадать, близкие напомнили мне, что наша собака тоже стрижется наголо, но мы все равно продолжаем ее любить. Когда в летний день ко мне пришли друзья, я сняла свою шапочку и призналась им, что мне невыносимо жарко, сказала, что они прекрасно помнят меня с роскошными волосами, и теперь я прошу их принять меня такой, какая я есть – без волос на голове, без бровей, без ресниц.
Когда мой путь борьбы с раком молочной железы подошел к концу, я столкнулась с тем, что мой круг общения претерпел значительные изменения, оставив лишь самых преданных и верных.
Очень мощная поддержка была от моей дочери. Я помню, когда у мамы первый раз случилось резкое снижение артериального давления, и я прямо при маме начала рыдать в голос, моя дочь вывела меня на балкон и сказала: «Хочешь порыдать – выходи рыдай на балконе, но при бабушке не смей этого делать». Ее в школе называли Железной Леди.
Когда у меня был найден рак во второй груди, не знаю почему, возникло странное чувство, что если со мной что-то случится, то мои дети окажутся в детском доме. Это казалось мне неизбежным, поскольку мой муж мог снова жениться.
Мы с мужем приняли решение забрать наших детей из комфортных школьных условий и обучать их дома. За год они прошли два класса, сдали экзамены экстерном, потом единый государственный экзамен (ЕГЭ) и поступили в университет. Это было ошибкой, но тогда я считала, что они должны как можно скорее получить профессию, чтобы обеспечить себе стабильное будущее. Меня пугала мысль о том, что в наш дом может прийти другая женщина, и я хотела защитить своих детей от этой перспективы.
В то время я испытывала патологический страх перед солнцем. Все мои летние наряды были закрытыми, я покидала дом лишь до десяти утра, когда солнце не было активным. Однако я не боялась употреблять сладости и мясо. И мой рацион питания остался прежним. Помню момент, когда мне очень захотелось отведать знаменитую московскую колбасу, и я поделилась этим желанием с врачом-онкогинекологом моей матери. Она ответила мне: «И съешь, ты же не вагон этой колбасы съешь». И мне очень импонирует ее подход к жизни, который заключается в том, что во всем должен присутствовать здоровый пофигизм.
Несмотря на первоначальный ужас от регулярных обследований, со временем я научилась контролировать свой страх. При наличии определенных симптомов иногда все же страшно, но я не позволяю страху взять верх над собой. Некоторые утверждают, что рак боится только тех, кто счастлив. Я же убеждена, что он опасается лишь квалифицированных специалистов и верно подобранного лечения.
Размышления о вероятности рецидива я стараюсь отодвинуть на задний план сознания. Конечно, определенные опасения по этому поводу все же присутствуют, но, когда ты чрезмерно занят, нет времени задумываться об этом. И когда ты помогаешь другим, ты спасаешь самого себя.
Для тех, кто только начинает свой путь к здоровью, я желаю довериться профессионалам, отдавая предпочтение только традиционной медицине. Не стоит отчаиваться и сдаваться, нужно идти до конца, веря в собственные силы. Если бы мне представилась возможность вернуться в прошлое, я бы ни за что не отправилась на лечение в Израиль. В нашей стране есть прекрасные врачи, чьи навыки и опыт не уступают зарубежным коллегам.
Моя мечта – увидеть, как мои дети станут родителями, и вместе с ними проводить дни, полные радости и волнений, связанные с воспитанием нового поколения. Я хочу разделить с ними все трудности и радости этого процесса, чтобы они могли понять, что такое настоящая любовь и забота о своих близких. Мне не терпится увидеть, как мои внуки впервые переступят порог школы, чтобы начать свой путь к знаниям. Это будет для меня самым счастливым моментом.
И несмотря на все, я поняла одну важную вещь: жизнь продолжается. Мы должны продолжать жить, несмотря на все трудности и препятствия, которые встречаются на нашем пути. Мы должны оставаться верными себе и своим ценностям и продолжать двигаться вперед, наслаждаясь каждым моментом нашей жизни.
Глава 7История Юлии Ивашкевич
Юлия Ивашкевич: «Рак – это испытание, которое каждый должен пройти с достоинством». На момент постановки диагноза в 2015 году ей было 37 лет, стадия 2Б, гормонозависимый HER-позитивный рак молочной железы*, Казань.
С диагнозом у меня была такая трагическая история. Это был 2015 год. Я потеряла дорогого мне человека – мою маму. Это было очень тяжелое для меня время. В день похорон на фоне лактостаза я обнаружила уплотнение в груди размером с грецкий орех, которое вызывало боль. Спустя две недели я обратилась к маммологу, который успокоил меня: это не опасно. Но для перестраховки мне необходимо было пройти ультразвуковое исследование молочных желез. Оно выявило, что мое уплотнение похоже на рак.
После проведения биопсии я отправилась на повторный прием к маммологу, который с уверенностью заявил, что у меня есть все шансы столкнуться с таким заболеванием, как рак молочной железы.
В крайне подавленном состоянии я покинула стены больницы и, оказавшись в машине, осознала, что это – итог всей моей жизни. В голове проносились самые мрачные мысли, и я позвонила своим сестрам и лучшей подруге, решив не делиться этим с кем-либо еще.
Рак и смерть для многих людей являются синонимами. Я ничего не знала об этой болезни, и поэтому страх перед ней был просто чудовищным. Я не ожидала, что столкнусь с раком, ведь в моей семье такого заболевания никогда не было.
Все мои мысли и чувства изменились, я даже начала планировать свою жизнь без себя. Я представляла, как моя семья будет жить дальше, как они будут справляться со всеми трудностями. Я всегда имела планы на будущее, мечты и надеялась на лучшее. Но теперь все стало иначе. Я почувствовала себя слабой и беспомощной.
Думаю, каждый человек, сталкивающийся с таким диагнозом, испытывает подобные эмоции. Мы начинаем бояться будущего, боимся потерять контроль над своей жизнью.
Мама была похоронена в марте, а уже через месяц, 15 апреля, мне сделали операцию.
Я знала, что после радикальной мастэктомии, при которой удаляют подмышечные лимфоузлы, рука не поднимается, и надо обязательно заниматься реабилитацией. А я занималась танцами фламенко, а это же руки, поднятые вверх. Просыпаюсь я ночью после операции и понимаю, что надо попробовать встать, раз не спится. Я взяла телефон, вышла в коридор, включила музыку и начала танцевать танго, и понимаю, что моя рука поднимается. Это была невероятно фееричная радость, радость жизни – я танцевала танец жизни. Мне было невероятно хорошо! Если бы меня в этот момент кто-то увидел в коридоре, то могли бы подумать, что я немного не в себе. Но диспансер в это время спал.
Мне повезло встретить замечательных врачей, которые помогли мне справиться с болезнью. Очень важно найти своего врача, с которым можно построить доверительные отношения. В этот непростой период жизни мы находимся в состоянии стресса и в борьбе за жизнь, но очень важно сохранять спокойствие и открытость в общении со своим врачом. И очень важно не забывать об ответственности за свое здоровье, ведь это поможет избежать вреда для себя и обеспечит эффективное лечение, которое обязательно должно проходить в рамках традиционной медицины. Самое главное – не мешать врачам нас лечить. Можно сказать, на моих глазах молодая женщина, у которой была начальная стадия заболевания и хорошие шансы на выживание, погибла, потому что во время химиотерапии принимала болиголов.
Химиотерапия требует от нас соблюдения определенных правил и ограничений. Одним из таких ограничений является диета. После первой капельницы мне так сильно хотелось есть, что я решила приготовить себе любимое блюдо – жареную картошку. Но, к сожалению, после этого мне стало очень плохо. Потом я не могла есть жареную картошку несколько лет и не могла есть картофель в любом виде.
Потом уже перед химиотерапией на завтрак я себе варила кашу-размазню, а после капельницы меня всегда ждала кастрюля с бульоном и компотом и термос с шиповником. Я понимала, что после химиотерапии мне нужно было много пить, поэтому я старалась выпить все приготовленное до того, как меня накроет тошнота. Практически все запахи вокруг раздражали. Мне казалось, что пахнет все – воздух, мои руки. Меня спасали мандарины – я просто вдыхала их запах. В такие моменты я искала спасение в простых вещах. Я часто посещала свою дачу, где могла насладиться красотой природы. Ночью я смотрела на звездное небо. Звезды были так близко, что казалось, можно дотянуться рукой, я наблюдала за их мерцанием, слушала тихий шепот ветра. Это помогло мне понять, что здоровье – это не только отсутствие болезней, но и гармония с собой и окружающим миром.
За день до второй химии, когда мои волосы стали сильно выпадать, я решила, что пора избавиться от них. Я попросила мужа побрить мне голову. Для меня алопеция стала любопытным опытом – это такое детское любопытство, ведь я себя лысой никогда не видела. Я не испытывала страха или неприятия. Я знала, что это неизбежно, и просто приняла ситуацию. Когда я увидела себя в зеркале, мой череп оказался ровным и симпатичным. В этот момент, наверное, я вошла в определенный раж – я поняла, что это такая борьба за выживание, и я вот такая лысая и симпатичная.