– Тебе нужно вернуться в кузницы, – говорит она. – Сто двадцать семь, ты должен очистить хранилища данных, иначе взорвешься.
– Триста тридцать шесть, меня куда больше заботит твоя судьба.
– Забудь. Мои знания теперь с тобой. Возьми их, доставь на Ригель. Раз меня не спасти, пускай они станут моим наследием.
Я медлю.
– А вторая услуга? – спрашиваю я.
– Береги себя.
– Триста тридцать шесть, почему ты так говоришь?
Она смотрит в сторону барной стойки.
– Я слышала, что говорила та женщина.
Я кошусь в сторону Гаморы. Та все еще болтает с барменом. Их разговор я не слышу, потому что, честно говоря, выключил свои аудиорецепторы, чтобы по ним не слишком дубасил браш-метал.
– Прокрути мою запись, – предлагает 336.
Я открываю самую свежую из полученных от нее записей и слушаю.
Гамора: «Так у тебя есть аппаратура?»
Бармен: «Да, мэм»
Гамора: «Мне нужно связаться с Негативной Зоной, и как можно скорее. Твоя аппаратура справится?»
Бармен: «Лучше тебе попросить тролля Пипа»
Гамора: «Пип не согласится. Давай, что там у тебя?»
Бармен: «На заднем дворе есть станция, которая может поймать сигнал Негативной Зоны, если с ней немного повозиться»
Гамора: «Хорошо. Дождусь, когда мой «друг» дойдет до кондиции, и займусь этим».
Она возвращается с парой бокалов. Идет она походкой «от бедра», и это меня несколько смущает. Как и ее улыбка.
– Береги себя, сто двадцать семь, – говорит мне Регистратор 336.
– Хорошо, – отвечаю я. – Когда-нибудь я за тобой вернусь.
– Нет нужды.
– Есть, – убеждаю я.
Я присоединяюсь к Гаморе за столиком. Она придвигает мне бокал.
– Твое «Пиво-Отливо».
Она улыбается и прислушивается к музыке.
– Зен-воберианский фрот-рок? – спрашивает она, отпивая из своего бокала. – Похоже на «Истерическую ингу-бингу» Гамаганского Квинтета. Классная музыка. Это ты включил? Отличный выбор!
Я бросаю взгляд на 336. Та улыбается. Она знает, что нравится клиентам.
– Значит, ты Регистратор. Сто двадцать семь, верно? – говорит Гамора. – Думаю, сто двадцать семь, что нам надо отсюда сматываться.
– Енот именно это и планировал, – соглашаюсь я.
Гамора небрежно отмахивается.
– Да забудь ты о нем и его деревянном дружке. Им на тебя наплевать.
– А тебе нет?
– Конечно нет, – улыбается она, отпивая еще немного «тимоти».
Она откидывается назад и скрещивает ноги. Ее бедра…
Дорогой читатель, я поистине наслаждаюсь этим моментом. Портить его – в высшей степени стыдно, но я должен.
– Мне кажется, ты собираешься их предать. И меня. Думаю, ты используешь меня для собственной выгоды и именно ради этого заманила сюда.
– Что-что я сделала? Заманила?
– Именно. Своими бедрами. И сладкими речами. И безупречной зеленой кожей. Но в первую очередь бедрами. Ты предашь меня.
– Даже не думаю.
– Ты хочешь продать меня своему клиенту из Негативной Зоны.
Гамора заметно напрягается.
– С чего ты взял?
Эх, прекрасный момент окончательно упущен.
– Зачем тогда ты спрашивала бармена об устройстве для связи с Негативной Зоной?
– Ты подслушивал? – Гамора едва не захлебывается коктейлем.
– Честно говоря, нет. Меня предупредили. Властелин Негативной Зоны – злое полубожество, зовущееся Аннигилус. Твой клиент – это он?
– Ничего я тебе не скажу, – отвечает Гамора, залпом выпивая почти полбокала.
– Он твой клиент? – повторяю я. – Если так, то у тебя нет никакого права отдавать меня ему. Мне неизвестно, каким знанием я обладаю и как могу быть использован – во благо или во вред, но я понимаю, что мое знание имеет фундаментальную ценность. Оно может изменить само бытие. В каком-то смысле я – оружие космического масштаба. Ты правда хочешь, чтобы такое оружие оказалось в лапах злобного божка, стремящегося уничтожить Вселенную?
– Ох, чтоб тебя, – Гамора склоняется ко мне и тычет меня пальцем. – Это работа, мне за нее платят. А кто платит – меня не волнует. Ты – товар, и я доставлю тебя кому захочу. Допивай свое пиво, и уходим.
– Я не пью, – отталкиваю я бокал. – Гамора, ты правда способна предать своих друзей? Меня? Твою собственную Вселенную?
– Со Вселенной ты загнул, – фыркает она.
– Ты же была Стражем Галактики. Сражалась за правое дело.
– Ага, и всем было на это наплевать! Теперь я работаю за деньги и не задаю лишних вопросов!
– А надо бы. Аннигилус – мерзкий злодей, который уже многократно пытался завоевать Позитивную Вселенную. Если я могу послужить оружием, предоставить информацию для создания такого оружия или данные, что позволит установить контроль над космосом… не лучше ли выяснить, что это за информация, и кому она может оказаться полезной, прежде чем передавать меня в руки врага Вселенной вроде Аннигилуса? Какой бы ни была плата.
Гамора молчит.
– Предавать друзей тоже нехорошо.
– У меня нет друзей! – рычит она.
– Мне кажется, есть. Со всеми их недостатками, Ракета и Грут – твои настоящие друзья. Думаю, они готовы за тебя жизнь отдать.
Гамора косится на меня исподлобья.
– Ладно, Ракета – вряд ли, – соглашаюсь я, – но Грут точно готов.
Она смеется, но серьезное выражение тут же возвращается на ее лицо.
– И что мне делать?
– Присоединяйся к нам. Найди ответы, и тогда поступай, как посчитаешь правильным.
Гамора вздыхает и взбалтывает «тимоти» в бокале.
– Знал бы ты, как все это для меня непривычно.
– Что именно?
– Я – злодейка и убийца. Мне непонятна, чужда вся эта дрань про дружбу, доверие и преданность.
Ее внезапная открытость и беззащитность едва не заставляют меня взять ее за руку. Я вижу, как ей тяжело.
Этот момент – не романтический, как бы мне ни хотелось, но гораздо более важный.
Гамора выпрямляется и встряхивает головой. Она такая красивая.
– Ладно, убедил, – объявляет она. – Пойдем разыщем ребят.
– Вот и славно, – киваю я.
Она снова наклоняется и тычет в меня. Только меча в руке не хватает.
– Ничего им не говори, ясно? Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
– Идет.
– Если они узнают, то…
– Их разочарование будет настолько глубоким, что тебе придется их убить. Понимаю. Не хочу стать причиной их смерти.
– Договорились. Идем.
Я рад, что неловкий момент позади. Гамора вновь стала прежней. Ее жизнь вернулась в прежнее, суровое русло.
В этот миг пространство рядом с нами мерцает и искажается. В пелене причинно-следственных мембран, на круглой грамосианской табуретке в дальнем углу бара возникает матово-черный галадорский косморыцарь.
Он вооружен. Он пристально осматривает помещение огненными глазами и замечает меня.
– Опять он! – кричу я.
– Вы встречались? – настораживается Гамора.
– Да! – отвечаю я.
Она одним глотком допивает «тимоти», встает и вынимает мечи из ножен.
– Больше не повстречаетесь, – обещает она.
Глава тридцатая. В которой происходит несколько неприемлемых актов насилия
Гамора идет навстречу косморыцарю. Немногие посетители бара спешно покидают заведение. Даже громила-ферагот посчитал необходимым ретироваться в укрытие.
– Не знаю, кто ты и чего тебе нужно, – начинает Гамора, – поэтому опустим любезности. Немедленно. Проваливай. Отсюда. На хрен.
Косморыцарь свысока смотрит на приближающуюся зен-воберианку, обращая особое внимание на два ее меча.
После нашей прошлой встречи он перевооружился. Теперь из-за его плеча выглядывает рукоять двуручного галадорского палаша. В закованной в броню правой руке – спартойский фузионный лучевой пистолет – элегантное оружие с цилиндрической силовой батареей и нарезным стволом.
– С дороги, – говорит он в неком замешательстве.
– Может, сперва представишься? – спрашивает Гамора, преграждая рыцарю путь.
– Я Скиталец, – отвечает тот. – В прошлом с Галадора. А ты?
– Гамора, – она, вероятно, считает, что этого достаточно.
Полагаю, так и есть.
– Я наслышан о тебе, – кивает рыцарь, – но рассказами меня не напугаешь. Однако кое-что сбивает меня с толку. Мне не показалось, что ты угрожала регистратору.
– Верно.
– Тогда… в чем драматизм этого момента?
– Мой тебе совет, косморыцарь, – прекращай курить всякую дрянь и убирайся отсюда. Хочешь – добровольно, а хочешь – в мешке на молнии. Выбирай.
Я тоже не понимаю. Почему этот косморыцарь – Скиталец, как он себя называет – столь озабочен драматизмом? Безусловно, его прошлые появления состоялись в моменты, когда мне угрожала серьезная опасность, но ему-то какое до этого дело?
– Может, устройство наконец заработало как надо, – загадочно произносит он и обращается к Гаморе. – Убирайся отсюда сама, или мне придется получить желаемое через твой труп.
– Как скажешь, – сухо отзывается Гамора.
– Всем бросить оружие! – раздается командный голос с порога.
В бар входит незнакомка, нацеливая руки на Гамору и косморыцаря. Она высокая, стройная, с темно-серой кожей и затянута в черный комбинезон. На воротнике – эмблема в виде серебряного треугольника.
– Я сказала бросить оружие, – повторяет она, медленно приближаясь. – Я – Эбен из ши́арской Имперской Гвардии. Одно резкое движение, и вам конец.
– Эх, – сокрушается косморыцарь, – не заработало.
Вошедшая девушка осматривается и замечает меня.
– Эбен Крушителю, – говорит она по рации, не отвлекаясь. – Я только что засекла мощный всплеск энергии в баре «Пандубанди» на площади Кефу. Кажется, я нашла того регистратора, за которым все гоняются. Требую подкрепления.
Мой дорогой читатель, ши́ар – весьма развитая и цивилизованная раса. Их империя – одна из наиболее могущественных в известном нам космосе, сравнимая разве что с империями кри и бадунов. У ши́ар огромная регулярная армия и флот, а Имперская Гвардия – элитный легион, составленный из обладающих уникальными сверхспособностями представителей всех входящих в империю планет и рас. Все гвардейцы проходят жесткий отбор. Имперская Гвардия – чрезвычайно эффективная сила, ведь, в отличие от привычной армии, в ее рядах не встретишь бойцов с одинаковым оружием или способностями. Чтобы противостоять им, необходимы сотни различных умений. Судя по всему, Эбен – генетически модифицированная эклипсианка. О ее способностях я могу лишь гадать, и, честно говоря, испытывать их мне не хочется.