Джек остановился на краю лётного поля.
– Ну, – сказал он, – вы оба пока посидите в машине. Я поговорю с мистером Зинсером, может быть, он выйдет познакомиться с Мяусом. Молли, сумеешь ты объяснить Мяусу, что он должен сидеть в машине и не высовываться? Понимаешь, если его увидят чужие люди, они станут задавать всякие глупые вопросы, а зачем же смущать Мяуса, верно?
– Конечно, пап. Мяус будет послушный. Мяус! – она обернулась к своему соседу, посмотрела на него в упор, глаза в глаза. Серебряные усы распушились и задрожали. – Мяус, ты будешь послушный, правда? Ты не будешь высовываться?
– Шек, – сказал Мяус. – Шек мр-реди.
– Он говорит, ты – старший.
Джек вылез из-за баранки, засмеялся.
– Так и говорит? (“Любопытно, вправду она что-то знает или это больше игра?”) Ну вот, сидите смирно. Я скоро вернусь.
И, прихватив коромысло, он скрылся в дверях.
У Зинсера, как всегда, дел было по горло. Аэродром был невелик, но им постоянно пользовались владельцы собственных машин и доставляли Зинсеру, который ведал взлётом и посадкой, немало хлопот. Он как раз говорил по телефону и, увидев Джека, свободной рукой прикрыл трубку.
– А, Герри! Что новенького? – весело проскрипел он. – Садитесь, я сейчас. – И, не переставая улыбаться Джеку, так же весело загудел в трубку. Джеку не сиделось и не терпелось, но что поделаешь, надо было подождать.
– Ну? – сказал Зинсер, положив трубку, и тотчас же телефон вновь зазвонил.
Едва раскрыв рот, Джек с досадой его закрыл. Зинсер положил трубку, но тут раздался новый звонок. Зинсер снял трубку полевого телефона, пристроенного на краю стола.
– Зинсер слушает. Да…
“Ну, хватит”, – подумал Джек. Поднялся, пошёл к двери и тихонько прикрыл её, чтобы никто не помешал. Взял коромысло и, к изумлению Зинсера, залез на стол, встал во весь рост, поднял коромысло над головой и шагнул в пустоту. Из крохотных ракет со свистом ударили воздушные струи. Джек повис на руках, коромысло мягко, неторопливо опускало его; он оглянулся через плечо. Лицо Зинсера было точно багровая луна в снежном вихре взметённых докладных, входящих и прочих бумаг и бумажонок, накопившихся за последние две недели.
Когда Зинсеру удалось перевести дух, он первым делом повесил трубку.
– Так я и думал, что это подействует, – ухмыльнулся Джек.
– Вы… вы… что это у вас такое?
– Разговорный поляризатор, – сказал Джек, становясь на ноги. – При помощи сего аппарата можно беседовать с аэродромным начальством, которое иначе не оттащишь от телефона.
Необычайно легко и проворно большой толстый Зинсер выскочил из-за стола и очутился перед Джеком.
– Дайте-ка посмотреть.
– Смотри, Мяус! Самолёт садится! Мяус в точности изобразил свист прорезающих воздух плоскостей. Молли захлопала в ладоши и завизжала от восторга. Над полем уже описывал круг ещё один самолёт. Оба жадно следили за ним.
Оба внимательно следили, как машина скользнула вниз, и радостно завизжали, когда из-под шасси взвились и тотчас развеялись подхваченные ветром облачка пыли.
– А вот ещё один! Этот сейчас взлетит!
По полю пробежала лёгкая спортивная машина, голубая, с низко посаженными крыльями, развернулась, с рёвом понеслась прямо на них, круто взмыла вверх – протяжный вой ввинтился в небо и замер. Молли громко загудела, подражая взревевшему над головой мотору.
– Выйдем, взгляните на него, – предложил Джек. – Честь и слава моему самообладанию, – сказал он. – Совершается величайшее событие в моей жизни, а я всё-таки довёл работу до конца. Чувство такое, как у малыша в канун ёлки. Ну, пойдём, поглядим на него.
Зинсер посмотрел на часы.
– Не могу. Кроме шуток, я обязан проторчать у телефона ещё самое малое полчаса. Надеюсь, с ним ничего не случится. Ведь на поле, можно считать, никого нет.
– Думаю, не страшно. С ним Молли, а я ведь говорил, что они отлично ладят. Вот в этом я тоже хотел бы разобраться – что тут за телепатия, – Джек неожиданно рассмеялся. – Ох, уж эта Молли! Знаете, какую она сегодня штуку отколола? – И рассказал Зинсеру, как Молли выводила машину из гаража через заднюю стену.
– Вот бесёнок! – фыркнул Зинсер. – Все детишки одинаковы. Наверно, каждый мальчишка и каждая девчонка хоть раз да схватятся за какую-нибудь баранку и крутанут не в ту сторону. Вот у моего брата сынишка на днях пошёл пылесосом косить лужайку перед домом… – Зинсер ещё посмеялся. – Так вот, о вашем… как его… Мяусе и этой его игрушке. Джек, этим надо заняться вплотную. Понимаете, ведь он сам, его одежда и этот аппаратик – единственные ключи, по которым можно будет дознаться, что он такое и откуда к нам попал.
– Да я – то понимаю. Но послушайте, ведь он очень умён. Он наверняка сумеет многое нам сообщить.
– Ещё бы не умён! – подхватил Зинсер. – Надо полагать, на своей планете он был не из середнячков. Не всякого пошлют в такое странствие. Вот жалость, что к нам не попал его корабль.
– Возможно, корабль ещё вернётся за ним. А как вы считаете, откуда он?
– Может, с Марса?
– Ну, бросьте. Конечно, на Марсе есть атмосфера, но очень разреженная. Живому существу ростом с Мяуса там потребовались бы лёгкие громадного объёма. Нет, Мяус привык к атмосфере, очень похожей на нашу.
– Тогда Венера тоже отпадает.
– Здесь он превосходно себя чувствует в своей одежде. Очевидно, у его планеты не только атмосфера, очень схожая с земной, но и климат такой же. Почти всякая наша еда ему подходит, хоть кое-что он и не принимает… а от аспирина становится пьяный в дым. На него нападает этакое буйное веселье.
– Вот оно что?… Дайте подумать. Он не мог явиться с Юпитера – не такое у него сложение, чтобы выдержать тамошнюю силу тяжести. Внешние планеты слишком холодные, на Меркурии слишком жарко. – Зинсер откинулся на спинку кресла, рассеянно утёр платком лысину. – Джек, этот малый родом явно не из нашей солнечной системы!
– Ух, черт! Пожалуй, вы правы. Хемфри, как по-вашему, что собой представляет эта реактивная игрушка?
– Судя по вашим рассказам о том, как она пилит доски… кстати, нельзя ли на это поглядеть?
– Извольте!
Джек Герри взялся за наконечник “коромысла”. Нашёл нужные кнопки, разом нажал. Кожух легко раскрылся. Джек вынул внутренний механизм и, действуя с величайшей осторожностью, отпилил от верхней доски зинсерова стола крохотный уголок.
– В жизни не видал такого странного инструмента – сказал Зинсер. – Дайте поглядеть поближе.
Он повертел машинку и руках.
– Не видно, чтобы тут использовалось какое-либо топливо, – раздумчиво сказал он.
– По-моему, горючим служит воздух, – сказал Джек.
– А как этот воздух сюда загружается?
– Воздухом. Нет-нет, я не шучу. По-моему, этот аппаратик каким-то образом разлагает часть воздуха, и высвобожденная энергия приводит в действие крохотное реактивное устройство. Если это устройство заключить в футляр, чтобы один конец всасывал воздух, а из другого выбрасывалась струя, вся эта штука будет работать как вакуумный насос, пропуская все больше и больше воздуха.
– Или как прямоточный воздушный реактивный двигатель, – сказал Зинсер и заглянул в решётчатое отверстие.
У Джека кровь застыла в жилах.
– Ради всего святого, не нажимайте ту кнопку!
– Не нажму. А знаете, вы правы… Там концентрическая трубка. Чёрт подери, хотел бы я понять, как это делается! Атомный реактор, который умещается в кулаке и ничего не весит!
– Я весь день над этим голову ломаю, – сказал Джек Герри. – И нашёл только один ответ. Можете вы принять совершенно фантастическое объяснение, если оно логично?
– Ну, вы же меня знаете, – усмехнулся Зинсер и ткнул рукой в книжную полку, забитую старыми журналами и сборниками научной фантастики. – Валяйте.
– Так вот, – осторожно подбирая слова, начал Джек. – Вы ведь знаете, что такое энергия связи. Благодаря ей не распадается на части атомное ядро. Если я не запутался в тех крохах, которые мне известны из теории атома, мне кажется, возможно создать вполне устойчивую, нераспадающуюся сферу из этой самой энергии связи.
– Сферу? А что будет внутри?
– Та же энергия связи… а может быть, просто ничего… Пустота. Так вот, если эту сферу окружить другой – силовым полем, которое способно проникнуть во внутреннюю сферу, либо пропустить в неё материю извне, то, насколько я понимаю, все постороннее, что попадёт во внутреннюю сферу, будет разрушено. Во внутренней сфере возникнет огромное давление. И если проникающее силовое поле позволит высвободить это внутреннее давление, произойдёт выброс материи. Теперь заключите комбинацию сфер в механизм, способный контролировать количество материи, поступающей внутрь с одной стороны внешней сферы, и способный менять ширину отверстия, дающего выход рвущейся наружу энергии, с другой её стороны, и все это окружите оболочкой, которая обеспечит вам поступающую внутрь сильную струю воздуха – вроде вакуумного насоса, который мы тут поминали, – тогда вот это самое у вас и получится!
И Джек постучал пальцем по крохотному реактивному двигателю. Зинсер покачал головой.
– Очень остроумно, – сказал он. – Даже если вы и ошибаетесь, это остроумнейшая теория. В сущности, ваши слова означают: надо только открыть природу энергии связи да найти способ прочно удерживать её в сферической форме – и мы построим такую же машинку. А затем надо ещё установить природу поля, способного пронизывать энергию связи и пропускать сквозь неё любую материю, да притом пропускать в одном определённом направлении. – Зинсер развёл руками. – Только и всего. Научитесь, мол, практически использовать то, что ещё и не снилось даже премудрым теоретикам, – и все в порядке.
– Чепуха! – возразил Джек. – Мяус нам подскажет, что и как.
– Надеюсь. Герри, а ведь это будет настоящая революция в промышленности!
– И не только, – усмехнулся Джек.
Зазвонил телефон. Зинсер посмотрел на часы.
– Ага, вот этого я и ждал.